Стойте, вытянул он руку вперед, отталкивая от себя прикрывающий его щит. Стойте. Мы немного погорячились, Чагарэ с кряхтением слез с жеребца и подошел к гному. Между нами не должно быть склок, видимо гном после этих слов что-то рассмотрел в глазах тысячника и его секира начала опускаться вниз. Всему виной усталость Мастер Тронтон, мы уважаем своих союзников, и конечно право вергельда священно и для нас.
Удивляться и особенно обманываться этой речи и ее интонациями конечно же не стоило. Буквально выдавливавший из себя успокаивающие гнома фразы, Чагарэ в эти мгновения думал совершенно о другом он прямо таки жаждал зарубить обнаглевшего коротышку И лишь тихие слова его хозяина, Сульдэ Неистового, звучавшие в его голове, останавливали тысячника. « Сейчас этот сброд нужен нам. Нужен и их царек, возомнивший себя владыкой мира Поэтому, обуздай свой гнев, и возьми их под свою руку. Дай им то, чего они хотят. Хотят наказать провинившийся клан? Пусть! Пусть лезут на стены его города сами. Пусть сами дохнут под его стенами Но помни главное, Чагарэ! Имущество клана Черного топора должно достаться нам. Вытащи из их нор всех мастеров и их учеников. Обещай им чего только можно. Золото, серебро Женщин Если они захотят наших жен, то отдадим и их. Лишь бы эти полукровки поделились секретом варки черного железа, Чагарэ Забери оттуда все. Все, до самой последней железки, до кривого гвоздя. Я должен знать».
Удивляться и особенно обманываться этой речи и ее интонациями конечно же не стоило. Буквально выдавливавший из себя успокаивающие гнома фразы, Чагарэ в эти мгновения думал совершенно о другом он прямо таки жаждал зарубить обнаглевшего коротышку И лишь тихие слова его хозяина, Сульдэ Неистового, звучавшие в его голове, останавливали тысячника. « Сейчас этот сброд нужен нам. Нужен и их царек, возомнивший себя владыкой мира Поэтому, обуздай свой гнев, и возьми их под свою руку. Дай им то, чего они хотят. Хотят наказать провинившийся клан? Пусть! Пусть лезут на стены его города сами. Пусть сами дохнут под его стенами Но помни главное, Чагарэ! Имущество клана Черного топора должно достаться нам. Вытащи из их нор всех мастеров и их учеников. Обещай им чего только можно. Золото, серебро Женщин Если они захотят наших жен, то отдадим и их. Лишь бы эти полукровки поделились секретом варки черного железа, Чагарэ Забери оттуда все. Все, до самой последней железки, до кривого гвоздя. Я должен знать».
Лишь об одном, мастер Тронтон, не должны забывать ваши люди. Эти дома и их содержимое ваша добыча в той же степени, что и наша, продолжал «плести куржева» Чагарэ. Моим людям тоже нужен кров, чтобы переждать непогоду, и кусок мяса, чтобы восстановить силы.
Однако отворачивавшийся от него гном уже ничего не слышал. Его уши уже услышали главное, а остальное было не так важно.
Тронтон, растолкав столпившихся вокруг них телохранителей, уже добрался до повозки с высокими бортами, и, взобравшись на нее, стал громко скандировать:
Вергельд! Вергельд! в установившиеся словно по мановению волшебной палочки тишине этот ор с легкостью долетел и до хвоста отряда, где тут же начал усиливаться точно такими же ответными криками гномов клановых дружин.
В это же мгновение первые несколько шеренг гномьей части отряда, дрогнув, сорвались с места. За ними почти сразу же побежали и остальные гномы, продолжавшие кричать. Вся эта толпа, в которых на глазах превратились гномы, ринулась к ближайшим домам селения прямо напрямик, через редкую рощицу. Массивные туши, облаченных в тяжелое железо, дружинников словно носороги сметали со своего пути молодые деревца и втаптывали в грязный снег низкорослые кусты.
Тьфу, стадо баранов! с презрением сплюнул, наблюдавший все это тысячник. Дзайбу! Этот недоумок знает про твои тхары? тот покачал головой и Чагарэ оскалился в улыбке, представляя в какую ярость придут гному. Возьми две турии и займи с десяток домов для нас (имелся ввиду, прежде всего, командный состав), пока эти олухи все там не разгромили, он неверяще качал головой, наблюдая, как орущие гномы, только что бывшие единым грозным отрядом, стали больше напоминать беспорядочным стадо. И перед этими должны были дрожать мои бессмертные?
Сейчас на него накатило странное противоречивое чувство. С одной стороны, он твердо знал, что легионы бессмертных Великого Шамора, десятки лет втаптывавшие в грязь его врагов, были лишь подобием знаменитой Железной стены давно сгинувшей в веках Подгорной империи гномов. И совсем недавно, когда произошла та случайная стычка между бессмертными и гномьим отрядом, Чагаре прекрасно сумел оценить стойкость гномьего строя, о который сломали зубы его легионеры. С другой стороны, увиденное совсем недавно, рисовало гномов с совершенно другой стороны. Чагарэ видел какую-то анархию, неорганизованность И как все это могло сочетаться не мог понять опытный служака, на глазах которого рушились многие из его устоявшихся представлений.
Однако, Чагарэ пришел бы еще в большее недоумение, если знал о гномах и происходящем в подгорных кланах чуть больше Ему просто было невдомек, что сопровождавшие посланника владыки Кровольда гномы из клановых дружин, как это сказать по-мягче, были не самыми бравыми воинами. Это были те, кто остался в кланах. Ибо владыка Подгорного трона уже объявил призыв Железной стены и к стенам священного города начали стекаться многочисленные ручейки самых опытных рубак из народа гномов. Поэтому те, кого привел с собой мастер войны Тронтон, так странно вели себя. Просто здесь они получили шанс проявить себя
Объявляй привал, Чагарэ махнул рукой, подавай знак легионеру с торгутой коротким флейтообразным инструментом с пронзительным звучанием. Разбить лагерь, торгута заревела, подавая уставшим бойцам долгожданную весть о близком отдыхе и горячей пище. Выставить усиленные посты.
Подгоняемые звуками торгуты и бодрящими воплями комтуров огрызок легиона быстро пришел в движение, организованно разделившись на несколько ручейков. Одни, как правило две или три турии первой линии, уже направились в лес за дровами. Вторые, турии, прикрепленные к обозы, уже размечали места для палаток и кострищ. Третьи формировали усиленные патрульные пятерки, начинавшие огибать селение со всех сторон.
Вперед, коротко бросил Чагарэ, яростно желавший сбросить свои промокшие тряпки и облачиться в сухое. Нас ждет горячее вино и отдых! А то наши союзнички все выгребут первыми и нам ничего не достанется.
И первым пришпорил своего черного жеребца, показывая пример подчиненным.
У высокого бревенчатого дома, всем своим обликом и расположением просто кричавшем об отдыхе и приюте для уставших путников, их кавалькада оказалась вместе с парой обозных повозок, из которых пара легионеров деловита вытаскивала припасы для своего командира. В их руках мелькали тщательно замотанные в ткань копченные окорока, источавшие вокруг изумительный аромат, небольшие бочонки с молодым вином, караваи хлеба.
Постой-ка! Чагарэ спрыгнул с коня и вытащил их рук возницы несколько глиняных бутылок. Не будем ждать, промочим горло прямо сейчас, отбив кинжалом горлышко одного из кувшинок, он смачно приложился к вину. Бр-р-р, холодное. Но забористое А теперь внутрь. И снимем, наконец, это чертово железо.
Не ожидая остальных, тысячник пошел внутрь заброшенной таверны, в дверях которых только что скрылся возница. И едва за ним закрылась дверь, как на него дохнуло запахом чего-то съедобного и пряного. Принюхавшийся Чагарэ, голодный как сто чертей, тут же глазами наткнулся на свисавшее с потолка странного вида копченное мясо.
Сухое мне! И горячего! прямо с порога крикнул Чагарэ, ничуть не заботясь услышат его оставшиеся позади слуги или нет. Проклятый дождь, сорвав фигурную бронзовую застежку, он скинул на пол промокший плащ, тут же упавший бесформенной кучей. Что ты там возишься? Разжигай скорее!
Сидевший на коленях перед огромным очагом возница старательно копошился, разгребая кучу прогоревших углей. Он с силой тёр кресалом по куску кремния, всякий раз вышибая сноп искр. Однако, мелко наструганные кусочки дерева, только что наложенные им, никак не желали загораться.
Господин, привставший было возница вдруг снова брякнулся на задницу, едва начав ворошить внутри очага так и не желавшие загораться щепки. Тут что-то есть, он снова почти по пояс залез в здоровенное жерло очага, на котором в былые времена можно смело жарить целого быка. Вот, господин.
Чагарэ к этому времени уже успевший освободиться от доспехов и оставшийся в одной нижней дурно пахнущей рубахе, в нетерпении подошел к нему.
Какая-то мешковина, господин, к ногам тысячника он положил несколько бесформенных холщовых мешочков размером с две ладони взрослого человека. Песок, черкнув по мешковине засапожным ножичком, возница с недоумением стал наблюдал как на пол стал сыпаться какой-то комковатый серый песок. Зачем в очаге песок?
Молчавший Чагарэ осторожно коснулся кончиком сапога одного из мешков. Потом задумчиво оглядел большой зал таверны и тоже притихших телохранителей и кое-кого из сотников. И только сейчас до него стали доходить некоторые странности Брошенное селение, ни единого сгоревшего дома, таверна, словно ожидавшая гостей. В добавок ко всему этому странные гномьи руны, расположившиеся в самом центре селения.
Проклятье! Дзайба, сукин сын! вдруг рявкнул он, отыскивая глазами того самого сотника, чьи люди первыми вошли сюда. Дома все проверили? Чего мямлишь? крупный мордастый легионер с бронзовым знаком сотника на правой стороне груди вытянулся перед. Припасы в домах были? Чагарэ буравил глазами бледнеющего и ничего не понимающего сотника. Вещи? Инструменты?
Тот кивал головой, даже не пытаясь вставить слово.
У-у-у! с яростью выдохнул тысячник через стиснутые зубы. Бегом! Поднимай всех! Чагарэ, как был в одной рубах, так и бросился наружу лишь прихватив меч. Еще раз проверить каждый дом! Истыкать копьями каждую подозрительную копну сена, места с рыхлой землей.
Последнее Чагарэ, буквально кожей чувствовавший, как утекает отпущенное ему время, уже орал не сдерживаясь.
Всем из домов! ревел он на заметавшихся и ничего не понимающих легионеров, пытавшихся защитить своего командира от неведомой им опасности. Эти ольстерские ублюдки опять что-то задумали.
Последнее Чагарэ, буквально кожей чувствовавший, как утекает отпущенное ему время, уже орал не сдерживаясь.
Всем из домов! ревел он на заметавшихся и ничего не понимающих легионеров, пытавшихся защитить своего командира от неведомой им опасности. Эти ольстерские ублюдки опять что-то задумали.
В это мгновение раздался громоподобный хлопающий звук, одновременно с которым одна из примыкавших к таверне хибар вспухла, словно перезрела тыква, и с огненными и дымовыми всполохами взорвалась. В воздух поднялись куски жердей, обломки бревен, горящие пучки соломы, которую тут же начали осыпаться вниз на оглушенных и сбитых с ног людей.