И когда вы объявите о своем великом спектакле? поинтересовался Майкл.
В эту пятницу, наобум ответил Браун. Да, именно так. В пятницу, одиннадцатого июля, я соберу в мэрии пресс-конференцию. Поверьте, то, о чем я объявлю, будет для всех полным сюрпризом!
Что ж, спасибо за информацию, господин мэр. Я дам ее в завтрашнем номере. Майкл хотел проверить, не блефует ли мэр.
Пожалуйста, будьте так добры, ответил Алан, очень стараясь сохранять дружеский тон.
Майкл кивнул и повернулся было уходить. Но Алан не преминул добавить:
Не забывайте, Майкл, что ваша газета получает от мэрии субсидии и за помещение вы не платите.
Что вы хотите сказать, господин мэр?
Что собака не кусает руку, которая ее кормит.
Это угроза, господин мэр?
Я бы никогда не позволил себе вам угрожать. Просто дружеский совет, вот и все.
Майкл удалился, кивнув на прощанье. Алан закрыл за ним дверь и в ярости сжал кулаки. Сзади на его плечо легла рука: Шарлотта. Она все слышала и смотрела на него с тревогой:
Великий спектакль? О чем ты собрался объявить, дорогой?
Если б я знал. У меня есть два дня. Если за два дня не случится чуда, объявлю о своей отставке.
5. Черная ночь
Среда, 9 июля четверг, 10 июля 2014 года
Джесси Розенберг
Среда, 9 июля 2014 года, Лос-Анджелес
17 дней до открытия фестиваля
С первой полосы Орфеа кроникл от 9 июля 2014 года:
ЗАГАДОЧНАЯ ПЬЕСА
НА ОТКРЫТИИ ТЕАТРАЛЬНОГО ФЕСТИВАЛЯ
Изменения в программе: в пятницу мэр города объявит, какой спектакль сыграют на открытии. По его словам, эта постановка обещает сделать двадцать первый фестиваль одним из самых запоминающихся за всю его историю.
Я отложил газету: самолет шел на посадку в Лос-Анджелесе. Сегодняшний номер Орфеа кроникл дала мне Анна, когда утром мы встретились с ней и Дереком, чтобы в последний раз уточнить ситуацию.
Держи, сказала она, протягивая газету, будет что почитать в дороге.
Мэр либо гений, либо в дерьме по уши, улыбнулся я, пробежав глазами первую полосу и засовывая газету в сумку.
Склоняюсь ко второй гипотезе, засмеялась Анна.
В Калифорнии был час дня. Я вылетел из Нью-Йорка поздним утром, но благодаря магии часовых поясов у меня, несмотря на шесть с половиной часов перелета, еще оставалось время до встречи с Кирком Харви. Я хотел провести это время с пользой и разобраться, зачем сюда приезжала Стефани. Обратный рейс был завтра после полудня, в моем распоряжении были всего сутки.
Согласно правилам, я поставил в известность о своем приезде дорожную полицию Калифорнии, тамошний аналог полиции штата. В аэропорту меня встретил полицейский, отзывавшийся на имя Круз; на время моего пребывания здесь он был направлен в мое распоряжение. Я попросил сержанта Круза отвезти меня прямо в отель, где, судя по кредитной карте, останавливалась Стефани. Это был симпатичный Бест Вестерн неподалеку от бара Белуга. Номера недешевые; в деньгах она явно не нуждалась. Кто-то ей платил. Но кто? Таинственный заказчик?
Я показал администратору на ресепшне фото Стефани, и он сразу ее узнал.
Да, я ее хорошо помню.
Вам запомнилось в ней что-нибудь особенное? спросил я.
Красивая молодая женщина, хорошо одета, как не запомнить, ответил администратор. Но меня особенно пора зило другое: я первый раз в жизни видел живого писателя.
Она сама так представилась?
Да, сказала, что пишет детектив по мотивам одной реальной истории и приезжает сюда, чтобы найти ответы на свои вопросы.
Значит, Стефани в самом деле писала книгу. После увольнения из Нью-Йорк литерари ревью она решила осуществить свою мечту и стать писателем, но какой ценой?
Я не забронировал себе гостиницу заранее и удобства ради снял на одну ночь номер в Бест Вестерн. Потом сержант Круз отвел меня в Белугу. Я вошел туда ровно в 17.00. Девушка за стойкой, вытиравшая стаканы, поняла по моему поведению, что я кого-то ищу. Имя Кирка Харви вызвало у нее веселую улыбку.
Вы актер?
Нет.
Она пожала плечами, словно не поверила.
Видите, на той стороне улицы школа. Спуститесь в подвал, в актовый зал.
Я отправился в школу. Не найдя входа в подвал, я обратился к сторожу, подметавшему внутренний двор:
Простите, где мне найти Кирка Харви?
Тот расхохотался:
Еще один!
Еще один кто? спросил я.
Ну вы ж актер?
Нет. Почему все считают, что я актер?
Тот прямо покатился со смеху:
Ща поймете. Видите, вон там железная дверь? Спускайтесь вниз, там увидите объявление. Не ошибетесь. Удачи!
Оставив его веселиться дальше, я последовал его указаниям. За дверью оказалась лестница, я спустился по ней и увидел тяжелую дверь, на которую была грубо налеплена скотчем громадная афиша:
ЗДЕСЬ ИДЕТ РЕПЕТИЦИЯ ПЬЕСЫ ВЕКА
ЧЕРНАЯ НОЧЬ
АКТЕРАМ: ПРОСЬБА ПРЕДСТАВЛЯТЬСЯ МЭТРУ КИРКУ ХАРВИ В КОНЦЕ РЕПЕТИЦИИ.
ПОДАРКИ ПРИВЕТСТВУЮТСЯ.
Соблюдайте тишину!
Разговаривать запрещено!
Сердце у меня заколотилось. Я сфотографировал афишу на телефон и немедленно отослал фото Анне и Дереку. И только собирался повернуть дверную ручку, как дверь резко распахнулась. Мне пришлось отскочить, чтобы не получить по физиономии. Мимо меня пробежал на лестницу рыдающий мужчина, и я услышал, как он в бешенстве клянется сам себе: Да никогда! Никому и никогда не позволю с собой так обращаться!
Дверь осталась открытой, и я осторожно пробрался в темное помещение. Это был обычный школьный актовый зал, довольно большой, с высоким потолком. Ряды стульев перед маленькой сценой, залитой жарким слепящим светом прожекторов. На сцене были двое: пухлая дама и низенький господин.
Перед ними толпилась изрядная группа людей, все благоговейно внимали происходящему на сцене. В углу стоял столик с кофе, напитками, пончиками и печеньем. Я заметил полуголого человека, который, спешно дожевывая булку, натягивал на себя форму полицейского. Явно кто-то из актеров переодевается. Я подошел к нему и шепнул:
Простите, что здесь происходит?
Что значит что здесь происходит? Репетиция Черной ночи, конечно!
А что такое Черная ночь? спросил я, недоверчиво хмыкнув.
Пьеса. Мэтр Харви работает над ней двадцать лет. Двадцать лет репетиций! Легенда гласит, что когда пьеса будет готова, ее ждет невиданный успех.
И когда она будет готова?
Этого никто не знает. Пока он все еще репетирует первую сцену. Двадцать лет на одну только первую сцену! Представляете, какого уровня будет спектакль?
Люди вокруг сердито обернулись на нас, давая понять, что разговаривать нельзя. Я подошел поближе к своему собеседнику и шепнул ему на ухо:
Кто все эти люди?
Актеры. Все хотят попробовать себя, получить роль в спектакле.
В нем так много ролей? спросил я, прикидывая на глаз количество народу.
Нет, просто текучка большая. Из-за мэтра. Он такой требовательный
А где сам мэтр?
Там, в первом ряду.
Он знаком показал мне, что разговор окончен, надо молчать. Я пробрался через толпу. Похоже, спектакль начался, тишина требовалась по ходу действия. Подойдя поближе к сцене, я увидел, что на ней лежит человек, изображающий мертвеца. К телу, на которое взирал господин в полицейской форме, приблизилась женщина.
Несколько минут царило молчание. Вдруг кто-то из собравшихся восторженно воскликнул:
Это шедевр!
Заткнись! ответили ему.
Снова стало тихо. Потом включилась звукозапись, прозвучала ремарка:
Ужасное утро. Льет дождь. Движение на загородном шоссе перекрыто, возникла гигантская пробка. Отчаявшиеся водители яростно сигналят. По обочине дороги, вдоль неподвижно стоящих машин, идет молодая женщина. Подходит к заграждениям и обращается к постовому полицейскому.
Молодая женщина: Что случилось?
Полицейский: Человек погиб. Разбился на мотоцикле.
Стоп! заорал гнусавый голос. Свет! Свет!
Резко включился свет. К сцене подошел какой-то мужчина в жеваном костюме, с всклокоченными волосами и с листками в руках, Кирк Харви, постаревший на двадцать лет по сравнению с тем, каким я его видел последний раз.
Нет, нет, нет! ревел он, обращаясь к низенькому господину. Что это за интонации? Убедительнее, старина! Ну, еще разок.
Низенький господин в слишком длинной форме выпятил грудь и завопил:
Человек погиб!
Человек погиб!
Да нет же, дубина стоеросовая! взвился Кирк. Надо просто: Человек погиб. Что вы гавкаете, как пес? Вы же сообщаете о смерти человека, а не стадо сгоняете к пастуху. Подпустите драматизма, черт вас раздери! Зритель должен содрогнуться в кресле.
Простите, мэтр Кирк, заныл коротышка. Дайте мне еще раз попробовать, ну пожалуйста!
Ладно, но последний. Иначе вылетите ко всем чертям!
Я воспользовался паузой и подошел к Кирку Харви.
Здравствуйте, Кирк. Я Джесси Розенберг и
Я что, должен вас знать, кретин? Если хотите роль, подходите после репетиции, но вам уже ничего не светит! Попрошайка!
Я капитан Розенберг, полиция штата Нью-Йорк, повторил я. Мы с вами двадцать лет назад, в 1994 году, расследовали убийство четырех человек.
Его лицо внезапно прояснилось
Ах да! Ну конечно! Леонберг! Ты совсем не изменился.
Розенберг.
Слушай, Леонберг, ты страшно не вовремя. Мешаешь мне вести репетицию. Каким ветром тебя занесло?
Вы говорили с помощником шефа полиции Орфеа Анной Каннер. Это она меня прислала. И поскольку вы сами назначили встречу на пять часов
А сейчас сколько?
Пять часов.
Скажите пожалуйста, какая точность, ты внучок Эйхмана, что ли? Всегда делаешь то, что велят? А если я тебе велю: возьми револьвер и стреляй в моих актеров, ты будешь стрелять?
Э-э нет. Кирк, мне надо с вами поговорить, это важно.
Ха, вы только послушайте его! Важно, важно! Вот что я тебе скажу, мой мальчик: важно это вот эта сцена. То, что происходит здесь и сейчас!
Повернувшись к сцене, он протянул к ней руки:
Смотри, Леонберг!
Розенберг.
Что ты видишь?
Помост, больше ничего.
Закрой глаза и смотри внимательно. Здесь только что произошло убийство, но об этом еще никто не знает. Сейчас утро. Лето, но холодно. Нас поливает ледяным дождем. Чувствуется напряженность, автомобилисты вне себя, машины стоят, полиция перекрыла дорогу. В воздухе мерзкий запах выхлопов, потому что эти недоумки торчат тут добрый час, но не считают нужным выключить моторы. Моторы заглушите, придурки! И вдруг бамс! Идет эта женщина, появляется из тумана. Спрашивает полицейского: Что случилось?, а коп отвечает: Человек погиб И сцена катится как по рельсам! Зритель подавлен. Свет! Свет! Да выключите, наконец, этот гребаный свет!