Под механизмы была отведена целая комната, и то было ясно, что в ней они давно не помещались, вот и расползались по особняку, ненавязчиво отвоевывая пространство, как та штуковина, которую я чуть не уронила. А в этой комнате создавалось ощущение, будто бы я попала в какой-то другой мир.
О предназначении большей части вещиц оставалось только догадываться. Впрочем, были там и знакомые предметы, но переделанные или исковерканные так, что опознать их было не всегда просто. В углу на столике стояли часы с тремя циферблатами один обычный и два с непонятными символами, они тикали так громко и торжественно, будто отсчитывали последние мгновения этого мира. Прибор для выдавливания косточек из вишни. Весы, на которых более тяжелая чаша, наоборот, поднималась
Возле очередной невнятной штуки, медленно вращающейся вокруг своей оси, я застыла гончей, почувствовавшей след. А вернее легкий, почти незаметный фиалковый запах, похожий на аромат духов.
Магия?
Я взяла вещь в руки, покрутила в разные стороны, убеждаясь, что от нее действительно пахнет магией, а не разлитыми духами, вот только почему? Как? На артефакт механизм похож не был. Во-первых, потому, что механизмов-артефактов не бывает. Во-вторых, у артефактов иной, весьма специфический душок.
Что-то заинтересовало? Кьер подошел сзади и, обняв меня за плечи, коснулся губами шеи, поцеловал в висок. Пальцы ненавязчиво поглаживали кожу сквозь тонкую ткань рукавов.
Ты в курсе, что эта штука магическая? Я продолжала вертеть приспособление в разные стороны, силясь понять, что же это может быть. Или хотя бы как оно работает. Такого типа механизмы, очевидно, требуют завода, но ни ключа, ни скважины для него мне обнаружить не удавалось.
Магическая? Пахнуло озоном, и Кьер пожал плечами, прижимая меня к себе теснее. Мне не почувствовать. Может, просто что-то остаточное? Для обработки некоторых деталей, я знаю, применяют магические техники.
Возможно-возможно Эманации и впрямь слишком слабые, артефактор еще, может, и смог бы их обнаружить, но не стихийник. Если бы я не развивала во время учебы способности запечатанного, то могла бы тоже упустить это из виду. Но интересно, а еще подобное здесь есть?
Я выскользнула из объятий герцога и снова прошлась мимо таинственных изобретений, теперь уже целенаправленно «принюхиваясь». И обнаружила таинственный аромат еще у нескольких механизмов.
Я начинаю жалеть, что привел тебя сюда, проворчал Кьер, взяв меня за руку, будто намеревался оттащить от поделок, как маленькую девочку от витрины кукольного магазина. Еще не хватало, чтобы ты тоже заразилась этой манией.
Ревнуешь? Я состроила глазки особенно уродливой конструкции.
Безумно.
От легкой хрипотцы, прорезавшейся в низком голосе, по позвоночнику пробежала дрожь. Кьер, поднес мою кисть к губам, но не церемонно поцеловал кончики пальцев, а перевернул и прижался губами к центру ладони. Щекочуще-нежное прикосновение, растаявшее прежде, чем я успела сполна его ощутить. Оно почему-то кольнуло острым беспокойством.
Мне вдруг подумалось, что Кьер сегодня как-то особенно ко мне внимателен. Все эти нежности, без намека на закономерное продолжение они, конечно, льстили моему женскому самолюбию, но
У тебя точно все в порядке? спросила я, заглядывая в черные глаза.
Конечно, беззаботно отозвался герцог. А у тебя?
У меня все прекрасно, спокойно отозвалась я, внутренне подбираясь он что-то знает? О чем-то догадывается? Да нет, если бы знал, то наверняка сейчас был бы зол как черт, а не безукоризненно ласков.
Ну и чудно, почти мурлыкнул Кьер, зарываясь носом в мои волосы.
Что-то не так. Но что? Монарший гнев? Немилость? Департамент закрывают? Голод? Война? Что?!
Подозрения крепли в душе все сильнее, но я с беззаботной улыбкой позволила «уговорить» себя бросить эти железяки и продолжить экскурсию в личных комнатах его светлости.
Вот только и там сомнения меня не отпустили.
Кьер и в постели оказался так пронзительно нежен, что у меня заходилось сердце от наслаждения и страха. Руки и губы скользили по коже невесомыми, обжигающими прикосновениями, давая понять, что Кьер более чем прекрасно изучил мое тело, потому что сегодня он владел им, как именитый музыкант своим инструментом. Я сходила с ума и плавилась в его руках, но все мои попытки доставить ответную ласку непреклонно пресекались.
И почти задыхаясь, умирая от острого наслаждения, когда он был во мне, когда двигался во мне, когда мои пальцы впивались в литые мышцы рук, а на губах оседали поцелуи вперемежку с хриплым дыханием, я все еще задавалась вопросом что случилось? Что могло случиться, раз такой мужчина, как герцог, ищет во мне тепла и утешения?
Ответа на этот вопрос не находилось, а сам Кьер определенно не собирался его давать. Он вообще, кажется, вознамерился задремать, стиснув меня в объятиях, и я торопливо выскользнула из-под тяжелеющей руки, по привычке отправляясь в гардеробную.
И там с удивлением уставилась на висящие на вешалках пеньюары различных расцветок, не менее десятка. К одному из них был приколот булавкой сложенный лист бумаги.
«Хватит таскать мои рубашки».
Не в силах задавить безотчетную улыбку на губах, я накинула на плечи первый попавшийся под руку подарок, ни капли не удивившись, что он сел по фигуре, будто был на меня шит. Хотя какое «будто», на меня и был. И я даже знала, где его светлость добыл мерки, но не хотела даже задаваться вопросом как?
Ну ты и жадина, вынесла я вердикт, возвращаясь в спальню.
Кьер, все так же дремлющий, не сменив позы, приоткрыл один глаз, чтобы бросить на меня хитро-вопросительный взгляд.
Полотенца мне пожалел, рубашки пожалел, изобретений никому не нужных пожалел, перечислила я, старательно загибая пальцы. Профессору малознакомому целого мальчика подарил, а для меня отреза ткани жалко! праведно негодовала я, присев на краешек кровати и принимаясь расчесывать волосы.
Мальчика, прошу заметить, я дарил тебе. А то, что ты ценными подарками раскидываешься направо и налево это уже не моя забота, хмыкнул герцог.
Конечно, печально заметила я. Нарастающий азарт в глазах Кьера мне определенно нравился. Может, еще и не все так плохо, как мне показалось? А бриллианты где, спрашивается? Я после долгих уговоров переступаю, можно сказать, через себя, позволяю от широты душевной преподнести мне бриллианты и что? И ничего!
Эри, я сейчас в тебя чем-нибудь кину. И это будут отнюдь не бриллианты.
Угроза звучала вполне серьезно и общего с предыдущими нежностями имела мало. А от лениво-порыкивающего тона, которым она была произнесена, у меня сладко заныла каждая клеточка тела. Узнаю своего мужчину!
Кьер сел, провел ладонью по лицу, волосам, стряхивая с себя липкую паутину дремы. И я откровенно залюбовалась этим жестом, этим телом, красивым, волевым лицом. Куда там до него графу Грайнему, о коем сейчас были все мечты и помыслы драгоценной матушки.
С графа Грайнема подлая мысль плавно утекла в сферы еще более неприятные. Внезапно созревший план требовал внимания и обдумывания, а время, отпущенное на это, утекало сквозь пальцы речным песком.
О чем задумалась? голос герцога выдернул меня из размышлений.
Да так, дела криминалистические, отмахнулась я. Не хватало еще заново вернуться к допросам и плохому настроению, ведь только-только удалось его растормошить.
И что с ними?
Все-то вам, герцог, надо знать! в прежнем игривом тоне отозвалась я, перекинув расчесанные волосы за спину, и пеньюар, словно невзначай, соскользнул с плеча, задетый этим движением. Извини, мой милый, но у меня правило не тащить проблемы с одной работы на другую!
Какую другую? отчетливо рыкнул Кьер, раззадоренный не то спектаклем, не то моим упрямством.
Глядя ему прямо в глаза, я медленно вернула рукав на место, позволяя гладкому шелку неторопливо скользить по коже.
Так я герцогской любовницей подрабатываю, по совместительству.
Повисшее молчание заполнялось грозовым запахом близкой магии. Я вся подобралась, как завидевшая мышь кошка.
То есть мало того что для тебя это работа, тихо-тихо и очень спокойно уточнил Кьер, так еще и не основная?!
Я с веселым визгом соскочила с кровати, увернувшись от брошенной подушки. Вторая пролетела над головой, третья врезалась в столбик кровати, за которым я спряталась, прикрывшись бархатным пологом. А когда с бешено колотящимся сердцем я выглянула, чтобы выяснить местоположение стрелка и оценить количество оставшихся зарядов, Кьера на кровати уже не оказалось.
Я с веселым визгом соскочила с кровати, увернувшись от брошенной подушки. Вторая пролетела над головой, третья врезалась в столбик кровати, за которым я спряталась, прикрывшись бархатным пологом. А когда с бешено колотящимся сердцем я выглянула, чтобы выяснить местоположение стрелка и оценить количество оставшихся зарядов, Кьера на кровати уже не оказалось.
Я вскрикнула уже по-настоящему, когда плечи сжали стальные клещи, резко разворачивая меня лицом к воплощению ночных кошмаров демону, сверкающему разрядами грозовых молний.
Убива
Рывок ткань так и не успевшего мне толком послужить пеньюара треснула, открывая доступ к телу.
Насилуют! пискнула я, быстро исправившись.
Больше лишних звуков мне издать не дали. Горячие губы впились в мой рот, руки с силой сжали. И я вся подалась вперед, выгибаясь навстречу, позволяя Кьеру делать все что угодно, все, что он только может пожелать. От игривой строптивости не осталось и следа. Раззадорить словами да, а вот сопротивляться сегодня не хотелось даже в шутку, понарошку. Пусть знает, пусть убедится, что я здесь, что я рядом, что я на все согласна.
В вихре ощущений я даже толком не поняла, как мы снова оказались на кровати, еще меньше как я оказалась сверху. И Кьер жадно ощупывал взглядом мое раскрасневшееся лицо, вновь растрепавшиеся волосы, пересохшие, с хрипом хватающие воздух губы. Взгляд этот стекал огненной дорожкой по шее на грудь, не прикрытую клочками ткани, по животу, вниз, туда, где два тела сливались в одно. Руки сжимали мои бедра, помогая поддерживать все ускоряющийся темп, жжение внутри делалось все сильнее, а от этого взгляда становилось просто невыносимым. И когда тело прошило молнией такое долгожданное, такое сладкое наслаждение, я со стоном опустилась щекой на горячую, влажную от пота грудь, чувствуя, как биение сердца в ушах звучит почти в унисон с тем, что грохотало в грудной клетке, к которой я прижималась.