Привет, Айра, сказал я. Рад тебя видеть.
Айра подмигнула нам, улыбнулась, подвигала из стороны в стороны челюстью и поправила согнутой в локте рукой левую грудь, словно возвращая ее на место. Похоже, в последний год дела у Айры шли особенно хорошо, поскольку гру́ди у нее стали заметно больше, и она то и дело пошевеливала плечами, словно никак не могла привыкнуть к их увеличившемуся размеру.
Эймос только что ушел, сообщила она, показывая на столик в углу. Вы с ним разминулись буквально на несколько минут. Присаживайтесь, а я принесу вам что-нибудь вкусненькое.
Мы заняли наше обычное место в полукабинете у окна и стали смотреть, как, сплетничая на ходу, разбегаются по рабочим местам возвращающиеся с обеденного перерыва клерки. Окно выходило на площадь, на противоположной стороне которой высилось здание городского муниципалитета и суда. У дверей я заметил пикап Эймоса и «Кадиллак» пастора Джона.
Минут через десять Айра принесла наш обед, который был больше похож на завтрак: горячие яйца всмятку, раскаленное, только что из духовки печенье, свежее сливочное масло, натертый сыр и несколько ломтиков поджаренной ветчины. Чтобы съесть все это, нам понадобился почти час. Запив трапезу сладким, как сироп, чаем, я спросил счет. В ответ хозяйка кафе состроила свирепую гримасу.
Слушай ты, пижон! Если ты еще раз попросишь у меня счет, я возьму метлу да как дам по башке!.. Она выразительно посмотрела на мой зад. И не только по башке, добавила Айра, экспансивно размахивая дымящимся кофейником. Ишь чего выдумал! Здесь тебе не ресторан, а семейное кафе, так что можешь не командовать. Счет ему подавай! Обойдешься!
В конце концов я оставил на столе двадцатку, взял со стойки две зубочистки одну на сейчас, другую на потом, и мы вышли на улицу. Чувствуя внутри приятную тяжесть, мы некоторое время стояли на тротуаре перед входом. Я старательно ковырял в зубах зубочисткой, Мэгги с интересом наблюдала за мной, прикрыв ладонью глаза от солнца. Наконец она сказала:
Знаешь, мне кажется это неплохая идея
Я вынул зубочистку изо рта.
Знаешь, мне кажется это неплохая идея
Я вынул зубочистку изо рта.
Ты о чем?
Вот об этом. Она показала.
Я сунул зубочистку обратно и продолжил свое приятное занятие. Мэгги внимательно наблюдала за движениями моих пальцев. Потом она пробежала кончиком языка по губам, несколько раз причмокнула и снова спросила:
Ну и как, действительно помогает?
Я кивнул и протянул ей вторую зубочистку. Мэгги критически ее осмотрела и сунула в рот. Примерно минуту или две она была очень занята и только потом пробурчала что-то, чего я не понял, но на всякий случай кивнул.
Наконец мы вернулись к нашему фургону. По пути мы миновали тот самый переулок, на углу которого я примерно полтора года назад оставил свой завтрак. Меня вырвало потому, что я плотно позавтракал с Эймосом и только потом сообразил, что на протяжении всех сорока с небольшим минут ни разу не вспомнил о своей лежащей в коме жене. Я бросил быстрый взгляд на то место на земле, где я тогда стоял, припомнил острую резь в животе и брызги на сапогах и снова почувствовал тошноту, стоило мне только подумать о том, что в предназначенном для Мэгги варианте рукописи об этом случае я предпочел не упоминать.
Мэгги крепче сжала мою руку и с беспокойством всмотрелась в мое побледневшее лицо.
Что с тобой? Тебе плохо?
Я сглотнул и снова солгал:
Не волнуйся, все в порядке. Наверное, я просто переел.
Выехав со стоянки, мы свернули за угол и увидели Эймоса и пастора Джона, которые только что появились из дверей суда. Я сбросил скорость, помахал им рукой и остановился прямо под знаком «Стоянка запрещена». Я был уверен, что они непременно подойдут к машине, чтобы поздороваться, но они, похоже, меня вовсе не заметили. Только сейчас я разглядел, что лица у обоих были сосредоточенные, почти хмурые. На моих глазах пастор Джон похлопал зятя по плечу и что-то сказал, после чего оба зашагали каждый к своей машине. Эймос, одетый в черную форму полицейского спецназа, выглядел так, словно не спал всю ночь. На его щеках и на макушке, обычно гладко выбритой, топорщилась жесткая щетина, а на одежде белели белые соляные разводы высохшего пота. Лицо у Эймоса было мрачным и озабоченным. Сев за руль пикапа, он сдвинул на нос черные очки, потом все же поглядел на меня и, прижимая к уху воображаемую телефонную трубку, ткнул в мою сторону пальцем свободной руки. Через минуту он уже умчался.
Пастор Джон тоже садился в машину, но я замахал ему обеими руками, и он выбрался обратно и двинулся к нам. Мне очень хотелось хоть как-то разрядить ясно чувствовавшееся в воздухе напряжение, поэтому я сказал шутливо, показывая вслед Эймосу:
Если этот парень доставляет вам неприятности, пастор, я знаю, где он живет.
Пастор Джон улыбнулся явно через силу. Если Эймос показался мне усталым, то его тесть имел вид человека, который не меньше трех дней скитался по пустыне без еды и воды. Его щеки запали, глаза ввалились и покраснели, а кожа была не черной, а какой-то тускло-серой. Остановившись у водительской дверцы нашей «Хонды», он предпринял еще одну попытку изобразить на лице улыбку, а потом приставил ладонь к уху, словно из-за шума уличного движения ему было трудно расслышать мои слова.
Что у вас тут происходит? спросил я. Что-нибудь случилось?
Пастор Джон зачем-то обернулся на двери суда и тяжело вздохнул.
Да нет, сын, мой, ничего особенного Просто мне пришлось вспомнить прошлое, а это не всегда приятно.
Он снова вздохнул, кивнул печально, потом вернулся к «Кадиллаку», сел за руль и отъехал.
Что все это значит? спросила Мэгги, приподнимая брови.
Я поглядел вслед машине пастора Джона и успел увидеть, что он прижимает к уху сотовый телефон.
Понятия не имею, сказал я честно. Наверное, какие-то неприятности
Глава 11
Я сидел на стуле в приемной Фрэнка Палмера и нервничал, хотя Мэгги, пытаясь меня успокоить, положила руку мне на колено. Мы приехали, чтобы убедиться розовые полоски не солгали, и ожидание понемногу становилось нестерпимым. Не в силах справиться с собой, я в пятый раз достал из кармана Папины часы. Бросив взгляд на циферблат, я убедился, что время, на которое мы были записаны, прошло. Как назло, именно сегодня расписание приема полетело ко всем чертям, хотя, на мой взгляд, пациентов у доктора Палмера было не намного больше, чем обычно. На мгновение я, правда, подумал, что мои часы испортились, но это было маловероятно. Папиным часам винтажным «Гамильтонам» на двадцати одном камне, выпускавшимся специально для железнодорожников, вполне можно было доверять. Если я не забывал их заводить, они отставали всего на две-три секунды в месяц. Эти часы бабушка подарила Папе на десятую годовщину свадьбы, и я не помню, чтобы он хоть когда-нибудь с ними расставался. Когда Папа умер, я хотел положить часы к нему в могилу, но когда я завел их и услышал ритмичное, бодрое тиканье, похожее на стук человеческого сердца, я понял, что поступить так было бы неправильно.
Наискось от приемной доктора Палмера стоял клинический корпус, в который постоянно входили и выходили люди. Я долго смотрел на него, ища взглядом окно бывшей палаты Мэгги. Отсчитав нужное количество этажей, я обнаружил его в дальнем конце здания и невольно подумал о том, сколько раз я смотрел из него на расположенную внизу парковку. Мне понадобилось не слишком много времени, чтобы понять: вид из окон приемной доктора Палмера нравится мне гораздо больше.
Потом я стал разглядывать пациентов в приемной, подавляющее большинство которых составляли мужья с беременными женами. И не просто беременными, а такими, что казалось они вот-вот лопнут по швам или начнут внепланово рожать прямо здесь. Улучив момент, я шепотом спросил Мэгги:
Как ты думаешь, почему сегодня здесь так много людей?
Оторвавшись от своего журнала, Мэгги посмотрела на меня.
Почему?.. Ты действительно не знаешь?..
Я знаю, но Я имею в виду почему именно сегодня, сейчас? Когда мы приезжали в последний раз, здесь почти никого не было, а сегодня Просто столпотворение какое-то!
Мэгги покачала головой и отложила журнал.
Иногда, Дилан, ты меня просто убиваешь!
А в чем дело?
Она закатила глаза.
Ну-ка, посчитай, что́ было девять месяцев назад?
Июнь, май, апрель Я принялся загибать пальцы, сбился и вынужден был начать сначала. Октябрь, объявил я. Ну и что?
А то Мэгги закрыла журнал. Что у нас бывает в октябре и ноябре?
Финальные игры Национальной футбольной лиги?..
Мэгги сделала отрицательное движение головой и шепнула:
Погода становится холоднее.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что́ она имеет в виду.
А-а протянул я.
Мэгги хотела сказать мне что-то вроде «Вот тебе и а-а», но тут из кабинета выглянула медсестра.
Мэгги Стайлз здесь?
Мэгги встала, и взгляды всех, кто сидел в приемной, обратились в нашу сторону. Я тоже поднялся и хотел взять Мэгги за руку, но она только улыбнулась.
Я скоро, сказала она шепотом. Сейчас ты все равно не можешь помочь.
Она шагнула к двери, и медсестра протянула ей небольшой пластиковый стаканчик с закручивающейся крышкой. Держа его в руках, Мэгги исчезла за дверью. Минуты через полторы она снова выглянула в приемную и сделала мне знак следовать за собой. Я повиновался.
Медсестра провела нас в смотровую и вручила Мэгги одноразовый халат.
Не самый модный покрой, и тем не менее прокомментировала она. Врач будет через минуту.
Зайдя за ширму, Мэгги быстро разделась догола. Всю одежду она передавала мне, оставив себе только носки.
Если Фрэнку захочется, чтобы я сняла носки, ему придется особо об этом попросить, услышал я ее голос, а еще через минуту из-за ширмы показалась и сама Мэгги. Завяжи?.. попросила она, поворачиваясь ко мне спиной и приподнимая руками волосы сзади.
Я послушно шагнул вперед и, собрав халат на талии, начал завязывать завязки, глядя на гусиную кожу, которой покрылись спина, поясница и бедра Мэгги. С верхними двумя парами завязок я справился быстро, когда же дело дошло до третьего узла, я замешкался. Поглядев на меня через плечо, Мэгги покачала головой.
Ты это нарочно!.. сообщила она шепотом.
Я понял, что попался, но ничего не ответил. Оторвав новую бумажную простыню от лежавшего на тумбочке рулона, я сложил ее в несколько раз и постелил на то место, куда предстояло сесть Мэгги. Потом я помог ей взобраться на смотровой стол, а сам встал рядом, держа ее за руку и разглядывая подколенные упоры, сложенные таким образом, чтобы их не было видно. Увидев, куда я смотрю, Мэгги прошипела: