Православные праздники в рассказах любимых писателей. Круглый год - Владимир Михайлович Зоберн 3 стр.

Анатолий Холодюк.

«Софии честныя священнейший ветви, Вера и Надежда и Любовь»

Борис Зайцев. Вера, Надежда, Любовь и София

Вчерашнее

17 сентября[1] было в России днем радости, света, веселья: четыре именинницы! Но говорили: «Вера, Надежда и Любовь». Все Софии, разумеется, праздновали, но по-настоящему заполняли день три первые дети Софии.

В Москве день этот даже внешне отличался. Праздником государственным не был, но и на другие дни не походил. Кондитерские завалены заказами торты, пироги, коробки конфет. Цветы в магазинах нарасхват. Извозчики лихачи особенно тоже. По виду московских улиц, разных Моховых, Никитских, Пречистенок, сразу можно было сказать, что происходит нечто праздничное: катили лихачи, нарядные молодые люди везли букеты или сладкие изделия разных Флеев, Бартельсов, Филипповых.

В Москве день этот даже внешне отличался. Праздником государственным не был, но и на другие дни не походил. Кондитерские завалены заказами торты, пироги, коробки конфет. Цветы в магазинах нарасхват. Извозчики лихачи особенно тоже. По виду московских улиц, разных Моховых, Никитских, Пречистенок, сразу можно было сказать, что происходит нечто праздничное: катили лихачи, нарядные молодые люди везли букеты или сладкие изделия разных Флеев, Бартельсов, Филипповых.

Барышни-именинницы принаряжались и душились. Ходили в церковь не так уж, впрочем, усердно. Конечно, дамы, матери семейств, с этими именами тоже праздновали, но оттенок юности и цветения некоего лежал на этом дне. Сами дамы моложе себя чувствовали.

С четырех часов до позднего вечера все посетители и поздравители, цветы, конфеты, дома та веселая суматоха, что и есть день именин. Только в России было это день мучениц обратился как бы в пасхальное нечто. И в пасхальности этой юные Вера, Надежда и Любовь затмевали Софию основу удивительного дня.

Барышни наряжались, благодарили за подарки или сласти, иногда вечером танцевали, молодые люди (да и не очень молодые) озабочены тем, чтобы успеть поздравить всех знакомых именинниц. В этот день было много улыбок, может быть, начинающихся сердечных склонностей, света, радостей краткой нашей земной жизни. Вера, Надежда, Любовь.

История

Как непохоже на страшный рассказ жития! А вот он именно и произвел все это. Трудно отделить действительность от легенды. Из туманов Рима второй век, император Адриан (чьей виллой любовались мы в молодости под Римом)  восстает прежде всего облик Софии, «италианки родом», матери трех девочек: Веры, Надежды и Любови. Она вдова. Воспитала детей строго религиозно и в полном себе подчинении. Девочки уже молитвенницы, читают только божественное, «исполняют домашние работы, во всем повинуясь матери».

Как и Татиану, их погубила добрая слава. Слишком они выдавались из обыденности. Необыкновенная мать, необычные девочки. «Наместник Антиох пожелал видеть их, наслышавшись, что они христианки». За ними послали. Конечно, они были подготовлены и как бы зажжены матерью. Жили восторгом и любовию к Христу разнствуют, однако, их характеры с матерью. Как бы в соответствии с именами окружает их дух света и радости. Вера, Надежда, Любовь! Все этим сказано.

Знают, что прислали не напрасно: христианская община в Риме видела уж достаточно мучеников. Много, конечно, об этом слышали. Но идут, взявшись за руки, неразрывные три сестры, великие качества души: Вера, Надежда, Любовь,  вот идут с матерью и «весело» смотрят на «царя». По Житию, «царь», расспросив их, отправил к «благородной Палладии, для надзора». Мать все три дня провела с ними, укрепляя и поддерживая.

Наконец, суд. Как всегда, требуют поклониться «идолам». Если да будут названы дочерьми императора. Обращаются с ними пока даже ласково.

Но девочки тверды.

 Мы имеем Отцом Бога Небесного и желаем страдать и терпеть за Иисуса Христа.

Софию спрашивают об именах и возрасте.

 Вере двенадцать, Надежде десять, Любови девять лет.

Вера первая идет на испытание. «Принеси жертвы великой Артемиде». Отказ. Тогда начинают ее мучить (обычный арсенал пыток)  на глазах матери. Но мать, как и девочки, особенная. («Своим слугам Бог дает огромные, нечеловеческие силы».) Эти силы несли двенадцатилетнюю Веру и последовавших за нею Надежду и Любовь. В другом роде и Софию.

По Житию, все девочки выдержали мучения, не подались, как и трагическая София: точно из металла она вылита. Девочкам отрубили в конце концов головы, София остается Софией: нечто величественное есть в ней, даже и грозное. В житийном рассказе она напоминает скорее не просто «вдову италианку», а властную, неколебимую царицу, посылающую детей своих на гибель: для нее тот мир ближе и действительнее этого. В нем веселые Вера, Надежда и Любовь будут еще светлее и веселее уже веселостью и светом неземным.

«Мать собрала их останки в ковчег, украсила их и на колеснице отвезла за город». Будто сама она и правит колесницей и конями, и эти кони, колесница все туман мифа, как и сама она в эти минуты небожительница, сошедшая в наш жалкий мир.

«Похоронила на высоком месте». Появляется наконец мать: похоронила «со слезами». И дальше все уже земное: не из одних нечеловеческих видений состоит земной человек: если Спаситель тосковал в Гефсиманском саду, то что сказать о «вдове италианке»?

«Похоронила на высоком месте». Появляется наконец мать: похоронила «со слезами». И дальше все уже земное: не из одних нечеловеческих видений состоит земной человек: если Спаситель тосковал в Гефсиманском саду, то что сказать о «вдове италианке»?

И вот сидит она на могиле и молится, плачет. Ничего в жизни не осталось.

Не все может вынести даже железное сердце. Три дня провела близ останков дочерей-мучениц. Наконец «сама уснула сном смерти». Там же и была погребена верующими, рядом с детьми.

Церковь причислила ее к мученицам не за телесное страдание, а за душевное.

Имена и судьбы

Вера имя белое, сияющее, даже слепительное (светом несколько нематериальным). Надежда более окрашена, скорее тепло-оранжевым. Цвет Любови трудно определить, но из трех самое мягкое и особенно женственное.

Все три имени очень приросли к России. С историей ее никак не связаны, с жизнью весьма. В просвещенном кругу особенно были распространены. Все, конечно, забыли, что это девочки-мученицы. Даже на иконе Вера (с крестом в одной руке, в другой с пальмовой ветвью) изображена взрослой девушкой.

На иконе взгляд ее скорее грустный, обреченный агнец, ведомый на заклание. Но в сознании русском преобразились все три страдалицы в символ света и радости Вера, Надежда и Любовь несут радость: как земную, так и выше земной находящуюся.

Особое дело София. София, «Премудрость Божия», пришла в Россию давно, в знаменитых Соборах Киевском, Новгородском св. Софии. Это не София мать мучениц и сама мученица, но имя то же. Судьба имени этого иная. Как в самих Соборах есть некая строгость, даже суровость куполов-шлемов, так вела путь свой София российская прямо из Византии: Иоанн III взял Софию Палеолог, греческую царевну, стала она русской царицей. Позже царевна София петровских времен: тоже история и уже в драматическом роде. Эти имена связаны с мученицей св. Софией, матерью девочек.

Имя прекрасное и глубокое, строгое и величественное. Несколько холодноватое. Ни в жизни русской, ни в литературе не привившееся.

Глава 4. Икона Божией Матери «Целительница»

Хвала Богоматери (отрывок)

Явление одной из древнейших икон Божией Матери «Целительница» произошло во времена святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии (IV век). Икона находилась в Цилканском храме в местности Карталинии.

Икона изображает Божию Матерь, стоящую у постели больного клирика. Иконографическим сюжетом для чудотворного образа послужило предание о чудесном исцелении, описанном в сочинении святителя Димитрия Ростовского «Руно орошенное»

См. сайт «Азбука веры»:http://www.azbyka.ru.

Евгений Поселянин. Радуйся, Благодатная!

Один из клириков Наварнинской церкви имел благочестивую привычку при входе в церковь и выходе из нее преклонять колена перед образом Божией Матери и произносить краткую молитву:  Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою! Блаженно чрево, носившее Христа, и сосцы, питавшие Господа Бога и Спасителя нашего!

Однажды благочестивый клирик заболел мучительной болезнью: у него начал гнить язык, и боль была настолько сильна, что он терял рассудок. Придя в себя, больной в уме прочитал свою обычную молитву к Богоматери и тотчас у своего изголовья увидел прекрасного юношу Больной понял, что этот гость его ангел-хранитель. Глядя с состраданием на больного, ангел обратился к Пресвятой Богородице с молитвой об исцелении.

Тогда явилась Сама Божия Матерь и, умилосердившись над болящим страдальцем, явила знамение Своей великой любви. Больной почувствовал себя совершенно здоровым и пошел в церковь. Став на клиросе, он принял участие в церковном пении, приведя в изумление народ. Это великое чудо подало повод к изображению иконы Богоматери «Целительница».

Глава 5. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов

Глава 5. Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов

Голос Божий

Святой апостол Иоанн был сыном рыбака Зеведея и Саломии, людей благочестивых, и братом апостола Иакова Зеведеева. Он происходил из Вифсаиды Галилейской. Иисус Христос призвал его из числа учеников святого пророка Иоанна Предтечи. Апостол Иоанн был особо любимым учеником Христовым. Ему вместе с апостолом Петром Господь открыл предателя на Тайной вечери. Он единственный из апостолов был у креста Господня, где Иисус Христос поручил ему Свою Матерь.

До успения Пресвятой Богородицы Иоанн не отлучался из Палестины, потом жил и проповедовал в Эфесе. Когда император Домициан начал гонение на христиан, Иоанн был доставлен в Рим. Здесь его хотели умертвить ядом, но Иоанн, выпив яд, остался невредим. Затем его бросили в котел с кипящим маслом. Но Господь и здесь сохранил апостола, и он вышел из котла таким же невредимым, как отроки Анания, Азария и Мисаил из огненной печи. Тогда народ, видя чудеса, воскликнул: «Велик Бог христианский!», и многие уверовали во Христа.