Остальные здесь просто живут - Патрик Несс

Патрик Несс

Остальные здесь просто живут

Patrick Ness

The Rest of Us Just Live Here

© 2015 Patrick Ness

Hunter writt en by Bjork © 1997

© Романова Е., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Глава первая

в которой Посланница Бессмертных в поисках постоянного Сосуда приходит в наш мир, приняв удивительное обличье; Финн бежит от нее в лес и встречает там свою смерть.

Вечером умрет хипстер Финн, и мы станем последними, кто видел его в живых, а пока мы всей компанией валяемся на Поле и болтаем о любви и животах.

 Неправда,  говорит сестра. Уловив в ее голосе легкое раздражение, я поднимаю голову, но она лишь кивает досадливо отстань, мол,  и продолжает отчитывать Хенну: Выбор есть всегда. Даже если это любовь а такими словами, между прочим, не разбрасываются,  даже если это она, можно взять себя в руки и поступить правильно!

 Я сказала, что люблю его веснушки,  уточняет Хенна,  а не его самого. Не передергивай. Да и вообще, я не о том. Я про такое странное чувство, знаешь, когда сердце наполняется до краев Нет, даже не сердце, а живот. Когда внутри рождается такое чувство, ты сам за себя не отвечаешь.

 А вот и отвечаешь,  уверенно возражает моя сестра.  Отвечаешь!

 Мэл

 Чувства чувствами, а поступать надо правильно.

Хенна хмурится.

 При чем тут вообще «правильно», «неправильно»? Я говорю о совершенно нормальных для человека переживаниях! И я не виновата, что Нейтан такой клевый.

Опускаю глаза на учебник истории. Касаюсь по очереди каждого уголка и мысленно их пересчитываю. Джаред это замечает.

 Ты сказала, у тебя не было выбора,  стоит на своем Мэл.  Если бы ты смогла его поцеловать, то поцеловала бы и плевать, кто вас видел. Плевать, есть ли у него подружка. И на Тони плевать

 Мы с ним давно расстались.

 Да, но ты знаешь, какой он ранимый. Ты бы его убила! А потом сказала бы, что в тот момент за себя не отвечала Ничего подобного! Отвечала, да еще как.

Хенна закрывает лицо руками.

 Мелинда

 Что-то я завелась. Больная тема.

 Я и смотрю

 Не называй меня Мелиндой.

 А Хенна, между прочим, права,  вставляет Джаред. Его голова, как на подушке, покоится на пятой точке у Хенны.  Оно в животе, это чувство.

 Я думала, у парней пониже,  замечает Мэл.

 Нет, это другое.  Джаред садится.  Когда просто хочешь это одно. Как у животных. А тут другое совсем.

 Ага,  кивает Хенна.

 Оно вот тут появляется.  Джаред кладет руку себе на живот. Пузо у него немаленькое, и мы прекрасно понимаем, что он не стал бы привлекать к нему внимание просто так. Причина, стало быть, веская.  В этот момент ты осознаешь: все, во что ты верил раньше,  полная чушь. Не имеет никакого значения. То, что прежде казалось сложным, внезапно становится простым, как дважды два. Потому что начальник теперь живот, а он считает, что нет на свете ничего невозможного. И если ты добьешься своего, это не решит всех твоих проблем, но жить станет немного легче.

Джаред умолкает и поднимает глаза к солнцу. Мы все знаем, что он имеет в виду. И он знает, что мы знаем. Хорошо бы он рассказывал об этом почаще.

 Живот тебе не начальник,  спокойно произносит Мэл.

 Ой,  спохватывается Джаред.  Прости

Мэл мотает головой.

 Я не про то! Сердце тоже не начальник, хотя порой думает иначе. Выбор всегда за тобой. Всегда.

 Нельзя взять и запретить себе чувствовать!  заявляет Хенна.

 Но можно взять и принять правильное решение.

 Ага,  кивает Джаред.  Только это непросто.

 Ранние христиане верили, что душа в животе,  вставляю я.

Воцаряется тишина; одинокий порыв ветра легонько ворошит траву, словно бы говоря: «Не обращайте на меня внимания».

 Мне папа говорил,  добавляю я.

Мэл опускает глаза на экран ноутбука и вновь берется за домашку.

 Много наш папа понимает!

Ветер слегка усиливается («Ох, простите, пожалуйста»,  будто бы говорит он; а ветер-то, похоже, англичанин дует и сам не понимает, как его сюда занесло); Хенна прихлопывает ладонью листок с заданиями, чтобы не улетел.

 Зачем вообще нужна эта бумага?

 Из нее делают книги, например,  отвечает Джаред.

 И туалетную бумагу,  добавляет Мэл.

 Просто бумага это вещь, ее можно потрогать. Иногда нам нужны реальные, осязаемые вещи. А не только идеи,  говорю я.

 Вопрос был риторический,  хмыкает Хенна, убирая распечатку с вопросами по Гражданской войне под ноутбук.

Я опять начинаю пересчитывать уголки учебника. Раз-два-три-четыре, раз-два За мной исподтишка наблюдает Джаред. Порыв ветра взъерошивает волосы («Наше вам почтение!» А, нет, так вроде ирландцы говорят). Откуда он вообще взялся в такой солнечный день? Сюда, на Поле, мы выходим только в хорошую погоду, и весна в этом году выдалась на удивление теплая. Вообще-то «Поле» не совсем поле, а просто заросший травой пустырь, хозяин которого не то умер, не то развелся, словом, построить ничего не успел, только спилил в дальнем конце все деревья, так что получилось несколько удобных пеньков. С дороги нашего укромного места никому не видно: уцелевшие деревья стоят плотными рядами и все загораживают. Чтобы нас найти, надо целенаправленно двигаться в глубь участка, но никто в здравом уме не станет этого делать, потому что живем мы у черта на куличках. Дальше только лесная чаща. По вечерам слышно койотов, во двор то и дело забредают олени.

 Слушайте,  меняет тему Джаред,  кто-нибудь еще пишет сочинение про восстановление городов после Гражданской войны, или я один такой?

 Я пишу,  говорю.

 Серьезно?  с досадой спрашивает Мэл.  Вообще-то, я тоже.

 И я,  вставляет Хенна.

 Все, что ли?  удивляется Джаред.

Мэл сверлит меня взглядом.

 А ты можешь не писать? Вот просто взять и не писать?..

 У меня материала завались

 И что? Я в этой теме хоть немного шарю.

 Так и пиши, кто тебе не дает!

 Нам обоим нельзя писать. У тебя получится клевое заумное сочинение, а у меня сплошное идиотство по сравнению с твоим.

Опять сестра за старое Почему она считает себя идиоткой? Это вообще не так, даже близко!

 Уж получше моего,  замечает Джаред.

 Майки, просто не пиши сочинение, и все.

Тут многие скажут: раскомандовалась! А другие удивятся, с чего это мы учимся в одном классе, она ведь на год старше меня. Большинству, конечно, послышатся в ее голосе противные избалованные нотки.

Но большинство ошибается. Она не ноет и не командует, а просит причем довольно вежливо. И большинству не видно страха в ее глазах.

Зато мне видно. Мэл жутко боится экзамена.

 Ладно,  говорю.  Напишу про причины и предпосылки.

Она благодарно кивает и оборачивается к Хенне:

 Можешь тоже написать про причины?

 Эй!  восклицает Джаред.  А меня почему не просишь я-то чем хуже?

 Ты серьезно?

 Да нет, шучу,  смеется он.

Джаред здоровенный, бреется лет с одиннадцати, а в прошлом году его взяли полузащитником в футбольную команду, но мы все знаем, что его конек это матанализ. Дай ему цифры, он кого хочешь за пояс заткнет, а со словами и предложениями не дружит: пишет сочинение и морщится, как старик девяностолетний.

 Мэл,  говорит Хенна,  прекращай

И тут из-за деревьев выбегает хипстер в развевающемся на ветру винтажном пиджачке. Он машинально поправляет на носу модные очки в черной оправе и бежит дальше футах в двадцати от нас,  не заметив нашего присутствия. Хипстеры никогда нас не замечают, даже в классе, где мы сидим бок о бок. Он перебегает Поле и скрывается в лесных дебрях.

Секунду-другую мы молча и ошарашенно переглядываемся, как вдруг из-за тех же деревьев вылетает светящаяся девочка. Она тоже нас не замечает от нее исходит такой яркий свет, что мы невольно прикрываем глаза ладонями,  и вскоре исчезает в чаще.

Минуту мы все молчим. Наконец Джаред спрашивает:

 Это был Финн?

 Один из,  отвечает моя сестра.  По-моему, их всех зовут Финнами.

 Не, точно есть пара Диланов,  говорит Хенна.  И один Нэш.

 И Сатчелы,  вставляю я.  Мальчик Сатчел и девочка Сатчел.

 Это был один из Финнов, точно вам говорю.

Вдруг из того места, куда должны были убежать хипстер (да, пожалуй, Джаред прав, его в самом деле зовут Финн) и светящаяся девочка, поднимается столп яркого голубого света.

 Что они там делают?  озадаченно спрашивает Мэл.  Откуда девчонка-то взялась?

 И почему она светится?  подхватываю я.

 Главное, чтобы школу не трогали,  говорит Джаред.  А то в прошлый раз моему двоюродному брату аттестат на парковке вручали.

 И почему она светится?  подхватываю я.

 Главное, чтобы школу не трогали,  говорит Джаред.  А то в прошлый раз моему двоюродному брату аттестат на парковке вручали.

 Как думаешь, Нейтан хипстер?  спрашивает Хенна.

Мэл стонет.

 Ну, имя у него в принципе хипстерское,  протягивает Джаред, глядя на растущий столп голубого света.

 Кто станет переводиться в новую школу за пять недель до выпускного?  как бы невзначай спрашиваю я, мысленно пересчитывая уголки учебника.

 Как раз в таких влюбляется наша Хенна,  цедит Мэл.

 О ГОСПОДИ, Я НЕ ГОВОРИЛА, ЧТО ВЛЮБИЛАСЬ!  взрывается Хенна.

Моя сестра отвечает кривой усмешкой.

 Ну-ну, и чего ты тогда завелась? Или у тебя живот урчит?

Ветер внезапно стихает.

 Свет погас,  замечает Джаред.

Столп света действительно исчез, не слышно ни шагов, ни хруста веток. Мы молча наблюдаем за лесом, не зная, чего ждать, и вдруг подпрыгиваем на месте от неожиданности: ноутбук моей сестрицы начинает проигрывать нашу любимую песню. Это она такую напоминалку поставила песня играет в те дни, когда родаки на весь вечер уезжают к бабушке.

Значит, можно забуриться к нам домой.

Глава вторая

в которой девочка-хипстер по имени Сатчел пишет стихотворение, а мама и папа ненавязчиво окружают ее любовью и дают ей спокойно осознать новое чувство; затем к ней приходит перепуганный хипстер по имени Дилан, которому таинственная светящаяся девочка сообщила о смерти хипстера Финна; Сатчел и Дилан по-дружески утешают друг друга.

За всю жизнь я признавался Хенне в своей безумной, отчаянной любви ровно ноль раз.

У нас много общего: неврозы, о которых мы лишний раз не говорим, лучшие друзья, которых не могут заменить никакие парни/подружки, ну и родители, которые в общем, не супер. Еще, понятно, у нас есть Мэл, это хорошо, и мы оба не хипстеры, хотя имя у нее самое что ни на есть хипстерское (папа Хенны иностранец, а это не считается. В Финляндии ее именем наверняка никого не удивишь, да и фамилия такая, что язык сломаешь).

Мы дружим с восьми лет, то есть половину моей жизни. Правда, в основном через мою сестру. С двенадцати лет я по уши, до безумия влюблен в Хенну. Помню, она тогда начала встречаться с Тони Кимом, и это, конечно, открыло мне глаза. Расстались они пять месяцев назад, под Новый год, и с тех пор Хенна ни с кем не встречается. Сейчас на дворе май.