За фонарем кабины ночной мрак, лишь звезды сияют в черной пустоте неба, да луна слабо освещает редкие облака. Светящаяся стрелка высотомера замерла на 5000 метров. Время идет, а немцев все нет. Маша в который раз окинула взглядом горизонт. Чисто. Впереди и сзади только свои. Ну, когда же появятся бомбардировщики. Не может быть, чтобы немцы сегодня не летали. Погода что надо. Впереди чуть слева по курсу появились черные точки. Есть, вот они. Ожила рация. Сквозь треск и шум помех последовала команда к атаке. Маша потянула ручку управления на себя, сделала горку и пошла контркурсом на ближайший бомбардировщик. Это оказался двухмоторный «Хенкель» НЕ-111. его большой застекленный нос, ярко сверкал отраженным лунным светом.
А, старый знакомый, вспомнила Маша свой первый день пребывания в прошлом. Тогда вы летали вольготно. Сейчас не выйдет. «Хенкель» вплыл в прицел. Получи. Маша нажала гашетки. У «Хенкеля» вдребезги разнесло нос, вспыхнул левый мотор. Готов, горит. Поврежденный бомбардировщик, войдя в штопор, ушел к земле. Справа сверху «мессер». Маша довернула вправа, ловя немца в прицел. Поздно. Её ведомый сработал быстрее. «Мессершмитт», пораженный из всего бортового оружия ЛаГГ-3, взорвался в воздухе. Молодец, с первым тебя, Вася. Ослепительная вспышка озарила небо, тряхнуло так, что Маша едва не выпустила ручку управления. Перед глазами засверкали цветные пятна. Что это было? Зенитки? Но они так не стреляют. А, поняла, на одном из бомбардировщиков взорвался боезапас. Короткий взгляд на приборы все в норме, попаданий нет. Где ведомый, а вот он, рядом. Мимо Маши прошел еще один пылающий «Хенкель», по которому она для верности дала очередь из ШКАСов, но задела лишь хвост. Все, воздушный бой закончен. Потеряв строй и сбросив для облегчения бомбы, оставшиеся бомбардировщики, огрызаясь из пушек и пулеметов, ушли на запад. Очередной авианалет отбит, можно возвращаться.
Во второй половине ночи погода испортилась. Небо заволокла густая низкая облачность. И этот вылет стал первым и единственным. Утром весь летный состав вернулся в деревню отдыхать, а вечером опять на аэродром. Но погода осталась прежней.
Да, тут не полетаешь, думала Маша, глядя на небо, не погода, а «насморк». В прежние времена инструктором аэроклуба ее бы такое положение вещей сильно разочаровало. Но сейчас она была рада. Не летаем мы, не летают и немцы. При таких метеоусловиях бомбардировщикам в небе делать нечего. У нас-то здесь еще ничего, только ветер, а вот над Москвой сплошной грозовой фронт висит. Так что эта ночь будет спокойной. Да и вчерашняя тоже прошла неплохо. Правда, три машины потеряли, но зато ни одного человека. Все трое живы и уже в полк вернулись, что бывает очень редко. На ее памяти первый случай. Из-за леса вынырнул По-2 и, сделав разворот против ветра, пошел на посадку.
«Рама», вдруг услышала Маша чей-то крик, подняла голову и в лучах заходящего солнца высоко в небе увидела немецкий самолет-разведчик.
Все, засекли, произнес стоящий рядом с ней комполка. Не вовремя почтарик пожаловал.
Маша глянула на стоящего на летном поле связной По-2, потом на висящую в небе «Раму». Сейчас немцы заснимут посадку связника и поймут, что здесь аэродром. А там, жди гостей с бомбами. Эх, сбить бы разведчика, но как? Солнце коснулось вершин деревьев, и тут у Маши возник план.
Товарищ майор, Обратилась она к комполка. Разрешите мне на немца поохотиться.
Как? майор Зябликов с сомнением покачал головой. Пока ты будешь высоту набирать, он тебя засечет и уйдет к линии фронта. У нас же ЛаГГи, а не МиГ-3.
А я по-умному, не унималась Маша. Ведь все равно ночью летать не будем.
По-умному?
Комполка еще раз взглянул на кружащего в небе немца и махнул рукой действуй.
В одно мгновенье Маша заняла свое место в кабине, запустила мотор и взлетела, взяв курс на запад, к линии фронта. В этот и состоял ее план. Если идти на перехват, набирая высоту над аэродромом, то немец сразу поймет, что это по его душу и успеет уйти. А так, ну, взлетел одиночный русский самолет и пошел в сторону фронта. Да мало ли зачем, не их это дело. Э, нет, как раз их. Отойдя километров на 15 от аэродрома, Маша стала набирать высоту. Мотор сильно грелся и урчал на критическом режиме. Лишь бы не запороть двигатель. Но нет, обошлось. Стрелка высотомера показала 4000 метров. Пора. Разворот. И вот уже ее ЛаГГ летит на восток, заходя со стороны солнца. Курс перехват. А вот и «Рама» идет в лоб. Помня из Википедии, что «Фокке-Вульф 189» крепкий орешек, Маша дала бортовой залп, и не зря. Результат превзошел все ожидания. У «немца» под корень срезало правое крыло. Он крутанулся в воздухе и, беспорядочно вращаясь, понесся к земле. Маша глянула вниз. Рядом с падающим разведчиком раскрылся парашют. Значит, кто-то все-таки выжил. Эх, расстрелять бы его, как они Федю, да она не националистка. Пусть живет пока. До аэродрома недалеко. Немцем займется БАО, а ей пора на посадку.
Немецкого летчика поймали, причем при весьма комичных обстоятельствах. Большая высота прыжка и сильный ветер сделали свое дело. Приземлился он в ту самую деревню, где был расквартирован авиаполк. Причем не абы куда, а на крышу курятника, которую с успехом и проломил, провалившись во внутрь. В результате, когда бойцы БАО сняли немца с насеста и вывели на свет божий, видок у него был еще тот. Смеялись все, и очень долго. Но смех смехом, а на допросе пленный немецкий летчик показал, что был застигнут врасплох неожиданной атакой русского истребителя, зашедшего со стороны солнца, и считает, что сделано это было весьма профессионально.
Данное признание Машу очень порадовало. Получить похвалу от своих это еще куда ни шло. Попросту говоря, норма. А вот заслужить признание врага дорогого стоит. И тут она впервые подумала о награде. Раньше было как-то не до этого. Боевые вылеты, переобучение на новые машины, опять боевые вылеты. Сплошная, отнимающая силы и время круговерть. Не до размышлений как-то. Но тут выдалась свободная минутка в связи с нелетной погодой. Есть время немного подумать, помечтать. И, действительно, почему бы и нет? Шесть сбитых это ведь уже счет. Так что, возможно в скором времени, а впрочем будущее покажет. Не за награды воюем. Ради жизни на земле. Причем не в каком-то метафорическом смысле. А в прямом. Ведь победи Гитлер в этой войне, и все, конец. Черная тьма опустится над миром на многие сотни лет. А может быть навсегда. И в том, что этого в конечном итоге, не случилось, есть теперь и ее заслуга. Хоть маленькая, но есть. Так что воевать надо, а не о наградах думать, поправила себя Маша. Хотя с наградами все же приятней. Не для того ли их и придумали.
Время шло, положение под Москвой все ухудшалось, а обстановка на фронте менялась ежедневно и ежечасно. В этих условиях были особенно важны оперативные разведданные, предоставить которые в режиме практически реального времени могла только авиация. Конечно, авиаразведкой в течение всей войны занимались специальные самолеты. Но когда их не хватало, к ней подключали обычных летчиков-истребителей. Подобное произошло и с Машей. Незадолго до 16 октября 1941 года, черного дня обороны Москвы, когда город висел буквально на волоске, ее вызвали на КП. Только что передали сводку Совинформбюро и комполка был чернее тучи.
Значит так, Маша, полетите на разведку вот в этот квадрат, с металлом в голосе произнес майор Зябликов. Необходимы данные об обстановке в этом районе. Выполнить надо все четко и быстро. В бой не ввязываться, себя не обнаруживать. Сведения нужны в кратчайший срок. Все, Маша взглянула на карту, прикинула что к чему.
Товарищ майор, обратилась она к комполка. Разрешите мне лететь одной. По метеосводке низкая облачность, и, если я полечу без ведомого, то пойду по нижней кромке облаков. Максимальная маскировка и в случае чего легко уйти. А в паре так лететь нельзя. Придется спускаться ниже, чтобы в облаках не потеряться, а это лишний риск.
Что же, ладно, лети одна, после короткого раздумья согласился комполка. Так даже лучше.
Тяжелые, налитые сыростью облака висели почти над самой землей. Метров пятьсот, не больше. Да, конечно производить при такой погоде разведку одно удовольствие. Идешь чуть ниже облаков и смотришь, что к чему. Ты всех видишь, а тебя никто. Но вот пересекать в таком положении линию фронта небезопасно. Вполне можно шальной осколок или пулю получить. И тогда все, считай конец разведке. А провалить дело так глупо Маше не хотелось. Вот почему до указанного ей квадрата она решила лететь над облаками.
Поначалу все шло хорошо. Внизу под крылом простирался сплошной облачный океан, над поверхностью которого освещаемые лучами осеннего солнца, неспешно плыли похожие на куски ваты отдельные облачные массы. Даже не болтало. Просто идиллия. Маша слегка расслабилась, а зря. Пройдя сквозь очередное облако она нос к носу столкнулась с идущим под охраной не меньше, чем десятка «мессеров» транспортным «Юнкерсом». Транспортник рос на глазах. Еще мгновение, и Маша вдавила гашетки. ЛаГГ-3 содрогнулся, выбросив вперед огромный сноп пламени и пораженный из всего бортового оружия «Юнкерс» стал разваливаться на куски. Его левое крыло отделилось от фюзеляжа, и описав в воздухе дугу, срезало хвост сзади идущего «мессера», который тут же сорвавшись в штопор, понесся к земле. Остальные шарахнулись в стороны и исчезли в облаках. Ох! Все произошло так быстро, что Маша даже не успела осознать опасность. А что теперь? Транспортник под охраной истребителей. Да так же наверняка. Быстрее отсюда. Сейчас немцы очухаются и устроят на нее настоящую охоту. Обошлось. Никто ее не преследовал. Да, по большому счету, это было и нереально. Искать в облаках одиночный самолет, не имея радара, занятие бесполезное. Успешно произведя разведку, Маша повернула назад. Вот и линия фронта позади, считай дома. Теперь можно и снизиться. А внизу, а внизу два «Мессершмитта» гонялись за По-2. Так, в бой не ввязываться?! Перед глазами у Маши встала картина гибели Федора. Да Со своим приказом. Она сзади, немцы ее не видят. Доворот вправо, атакующий «мессер» выплыл в прицел. Маша нажала гашетку ШКАСов, потом добавила из пушки. Есть, горит. Пораженный в центроплан и мотор, «Мессершмитт» запылал, как костер, и, оставляя за собой густой черный шлейф, понесся к земле. Где второй? А, вот он разворачивается для новой атаки на По-2. Сюрприз. Очередь, но уже из крупнокалиберных пулеметов. И этот горит. Объятый пламенем «мессер» последовал за своим напарником. Маша перевела дыхание. Четыре за день и того в сумме десять, вот это да. А как там По-2? Целый? Да, целый, вот он идет своим курсом. Счастливого пути. Помахав на прощанье крыльями, Маша повернула к своему аэродрому. Приземлилась и с докладом на КП. Шла, а сама боялась, как бы чего не вышло. Приказ же был дан ясный в бой не ввязываться, а она ввязалась, да еще с таким разгромным счетом 4:0. Ну, конечно, с «Юнкерсом» это случайно получилось. Да и не бой это был даже, скорее самооборона. С этим-то все понятно. А вот как объяснить, что она двух «мессеров» с хвоста у По-2 сняла. Тут-то самообороной и не пахнет. Чистое нападение, то есть прямое нарушение приказа. Да, конечно, с одной стороны, своим помочь дело святое, но, с другой, а если бы сбили ее и все, плакали результаты разведки, которые сейчас ой как нужны. Вот и выходила дилемма разрешить которую мог только комполка. А умолчать о сбитых «мессерах» было никак нельзя. Если об этом в полку позже узнают, то вот тогда неприятности действительно могут быть большие. Доложив все, как есть, Маша стала ждать своей участи. Но тут события приняли неожиданный оборот. Зазвонил телефон. Майор Зябликов поднял трубку.