Я вбежала на крыльцо.
Паша! крикнула я. Но мне никто не ответил.
Потянув на себя тугую дверь, я вошла в просторный холл, залитый огнями. Везде горели светильники, а посередине красовалась настоящая большая елка, пахнувшая хвоей и наряженная блестящими игрушками.
Старался мальчик сделать мне приятное, с умилением подумала я. Сейчас он выйдет и скажет, что все готово к рождественскому ужину, и мы будем встречать праздник вместе. Наше первое совместное Рождество
Я обогнула елку. За ней тянулся красиво сервированный стол, тарелки с закусками, много фруктов. Паша знал, что я люблю фрукты. Даже клубнику достал: в небольшой фарфоровой миске лежали ярко-алые ягоды. Я взяла одну и отправила в рот. Только вина не было. И тут меня осенило: Паша отправился за вином. В последний момент он увидел, что не хватает спиртного, и решил срочно исправить свое упущение. Правда, мог бы позвонить. Или он надеялся успеть вовремя, но задержался. Я сняла полушубок и села на стул. Я хотела снова позвонить Паше, но тут вспомнила, что оставила свой сотовый в автомобиле.
Я услышала звук подъезжающей машины и рванула на улицу. Паша! Но во двор въехал черный «Мерседес», за рулем которого сидел незнакомый мужчина и махал мне рукой.
Привет! Это Пашанин дом? крикнул он, опустив окно почти до середины.
Да, ответила я надменно. А вы к кому?
К Пашке. К кому же еще!
Машина остановилась, и из нее вышел молодой мужчина выше среднего роста, гибкий, с русыми волосами, почти доходившими ему до плеч, и с ярко-изумрудными глазами. У меня перехватило дыхание. Я считала себя обладательницей эксклюзивной пары изумрудных глаз. Во всяком случае, до этого момента. Он широко улыбнулся и медленно окинул меня взглядом с головы до ног.
Герман, представился он. А вы Пашина герлфренд?
Невеста, холодно поправила его я. Такой тип мужчин был мне хорошо знаком. С парочкой подобных экземпляров мне уже приходилось иметь дело. Самцы, высокомерные хамы и неисправимые шовинисты. Женщина, по их мнению, это нечто среднее между бутылкой пива и рыбалкой. Некая разновидность досуга. Отвлекся и забыл!
Вау! И он молчал! Узнаю тихоню Пашу!
Герман стряхнул снег с воротника темно-синей куртки и усмехнулся:
И давно?
Что давно? спросила я, внутренне закипая от бешенства.
Давно вы невеста?
Вас это не касается.
Естественно. Он снова широко улыбнулся и поднял вверх руки. Ваши дела это ваши дела. Я просто поинтересовался, между прочим Девушка досталась Паше первый сорт, вот я и спросил. Он мне не сказал, что вы будете здесь, и я ехал сюда в полной уверенности, что меня ожидает пирушка двух холостяков.
И совершенно напрасно. Кстати, я тоже ожидала ужина на двоих. Без посторонних, подчеркнула я.
Похоже, мы с вами просчитались. И Паша приготовил нам сюрприз. Кстати, где он? Сотовый заблокирован. Я звоню ему, звоню и глухо.
И совершенно напрасно. Кстати, я тоже ожидала ужина на двоих. Без посторонних, подчеркнула я.
Похоже, мы с вами просчитались. И Паша приготовил нам сюрприз. Кстати, где он? Сотовый заблокирован. Я звоню ему, звоню и глухо.
Н-не знаю. Я недавно приехала, а его нет. Наверное, поехал за вином. На столе нет ни вина, ни шампанского.
О главном забыл. Растяпа! И Пашин приятель расхохотался.
Ни слова не говоря, я развернулась и пошла в дом. Герман направился за мной. Войдя в холл, он воскликнул:
Красотища! Как в лучших домах Испании и Франции.
Будто вы там бывали! не удержалась я.
Между прочим, девушка, напрасно вы так. Бывал я там, и неоднократно.
С чем вас и поздравляю.
Он снял куртку и повесил ее на крючок.
Елка прикольная. Елочке, елочке холодно зимой, пропел он. Бедную елочку взяли мы домой Бр-рр, замерз. Герман потер руки.
Я подняла брови вверх. Все это время я чувствовала на себе его взгляд: пристальный, испытующий, пронзительный. Он словно хотел проникнуть мне в душу. Я же сделала вид, что не замечаю его внимания. Ну просто в упор его не вижу.
Тут еще и стол накрыт. А я проголодался.
Давайте все-таки дождемся хозяина.
Какая вы суровая девушка. Мужчина голоден, а вы его маринуете. Вас разве не учили, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?
Может быть, и учили, но эта премудрость не для данного случая.
А что? Герман, похоже, всерьез обиделся. Я разве хуже Паши?
Перестаньте устраивать балаган. Это уже действует на нервы.
Учту. Какая вы чувствительная и тонкая натура. Стоп! Я тоже хорош. Я сейчас. Одну минуту, совсем забыл
Да хоть целый час! брякнула я. Мое настроение понемногу сползало к нулевой отметке и грозилось опуститься еще ниже. Эйфория, в которой я пребывала, когда ехала к Паше, постепенно сменилась раздражением. Надо же, смотался куда-то, не предупредив, и еще мобильный вырубил Действительно, растяпа!
Герман вернулся с двумя бутылками вина.
Чуть не разбил, пока шел, доверительно сказал он. Было бы обидно вылить в снег такое сокровище. Это элитные вина Европы. Одно французское, другое испанское. Давайте познакомимся поближе. Я поставщик элитных вин в лучшие рестораны страны. У меня свой бизнес, заниматься которым мне не только выгодно, но и приятно, и поэтому позвольте вас угостить отличным вином.
Ну что ж, тихо сказала я, не откажусь.
К тому моменту мне было уже совсем паршиво.
Вот и порядок. Сейчас мы с вами немного выпьем, развеемся, а там и Паша нагрянет. Это я вам обещаю. Мы его немножко поругаем, а потом простим. Правда? И он мне подмигнул.
Я посмотрела Герману в глаза, но тут же отвела взгляд. Такое яростное изумрудное пламя полыхнуло в них, что я не смогла этого выдержать и стушевалась. Хотя подобное поведение было мне несвойственно.
Вот и договорились. Он сел рядом и придвинул ко мне рюмку.
Отвлекись от проблем. А то я не могу смотреть, как ты Он перешел на «ты» и, не докончив фразы, налил мне вина. Золотисто-медовый напиток был очень вкусен
Букет очень хорош.
Я же говорил
Он налил мне вторую рюмку, наши пальцы встретились, и я поспешно отдернула руку, пролив немного вина на бирюзовое платье.
Ой! огорченно воскликнула я.
Пустяки. До свадьбы отойдет. А когда у вас свадьба?
Мы еще об этом не говорили.
Какое-то время мы сидели в молчании. Я все больше и больше испытывала неловкость в присутствии этого человека. Неловкость и волнение. И как я ни старалась справиться с собой, это у меня получалось плохо
Герман же все больше мрачнел, пока наконец не выдохнул:
Может, осмотрим дом? Вы здесь раньше бывали?
Нет, мотнула я головой. В первый раз. Паша хотел сделать мне сюрприз.
Похоже, ему это удалось, хохотнул Герман. Но смех оборвался так же внезапно, как и начался. Прости
Да ладно. А вы здесь бывали?
Не-а. Я вообще давно с Пашей не виделся. Если быть точным пять лет. Мы не были с ним близкими приятелями. Мы бывшие одноклассники. После школы все разлетелись кто куда, первое время еще встречались, перезванивались. Потом паузы стали длиннее Но мы с Пашей друг друга из виду не теряли. У него судьба такая трагическая. В девятом классе у Паши мать умерла в ванной инфаркт приключился. Вам он об этом не рассказывал?
Я покачала головой:
Не рассказывал. Он только сказал, что родителей у него нет. Мать умерла, а отец их бросил, когда Паша был совсем маленьким.
Не рассказывал. Он только сказал, что родителей у него нет. Мать умерла, а отец их бросил, когда Паша был совсем маленьким.
Верно, кивнул Герман. Все так и было. Пашка после смерти матери замкнулся, ушел в себя. Переживал страшно. Но спустя какое-то время отошел.
Герман рывком поднялся со стула.
Предлагаю совершить экскурсию по его замку. Произвести, так сказать, осмотр владений. Думаю, хозяин будет не в обиде. Бросил гостей, и поэтому они вынуждены как-то сами себя развлекать.
Я поднялась за Германом. То ли от волнения, то ли от выпитого вина меня качнуло в сторону, и он придержал меня за талию.
Осторожней, Яночка.
Спасибо, прошептала я.
Да не за что.
Мы двинулись по коридору вперед. Дом был двухэтажный, около столовой наверх вела витая лестница. Герман встал на первую ступеньку.
Руку, леди, так мне будет спокойней.
Я дала ему руку. Его пальцы на какую-то долю секунды разжались, а губы дрогнули. Но это было лишь мгновение, а потом он овладел собой и повел меня наверх. Я шла медленно. Почему-то мне хотелось, чтобы это восхождение длилось как можно дольше. Может быть, дело было в этом мужчине, чье прикосновение внушало мне покой и уверенность, но вместе с тем и волнение, которое вызвало покалывание в кончиках пальцев А может, я просто слишком перенервничала
Мы поднялись наверх.
Куда теперь? спросил Герман.
Я пожала плечами:
Не знаю.
Я пошла впереди, и по моей обнаженной спине скользил мужской взгляд. Мне хотелось от него укрыться, запахнуться в накидку или шарф, которых у меня не было.
Я повела плечами.
Замерзла? тихо спросил Герман и положил руку мне на спину повыше лопаток. Боже, на мою холодную арктическую кожу легла его раскаленная ладонь!
Нет. Мой голос неожиданно сел, и я толкнула первую попавшуюся дверь. За ней была темнота. Я нашарила выключатель, и вспыхнул свет. Это была спальня. Свет был мягким, приглушенным мерцающе-зеленым Сверху под потолком горели три лампочки на тоненьких проволоках люстра современного дизайна. Большая кровать с балдахином, две тумбочки с маленькими ночниками, шторы, опущенные на окна. Из-за плотных портьер в комнате царила темнота. Синие обои с золотистым тисненым рисунком. По моему телу прошла невольная дрожь, и я резко развернулась, чтобы выйти отсюда, но уткнулась взглядом в зеркало и остановилась. В нем отражалась я: стройная, в бирюзовом платье, сильно декольтированном сзади и спереди, на шее золотая цепочка с кулоном, темные волосы тяжелыми волнами лежат на плечах, полные, красиво очерченные губы и ярко-изумрудные глаза, которые горели огнем даже в этом полумраке. Герман стоял сзади. Он сделал шаг вперед, и теперь я чувствовала его дыхание на своей шее.
Ты обратила внимание, что у нас одинаковые глаза? хриплым шепотом спросил он.
Я повернулась к нему, и он подхватил меня, иначе я бы упала. Мой разум полностью отключился. Я не владела ни своим телом, ни мыслями. В данную минуту для меня не существовало ничего, кроме этого мужчины Это был сон, наваждение, колдовство я все понимала, тем не менее ничего не могла с собой поделать. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что я невеста его друга и что я долго искала такого мужчину, как Паша: доброго, внимательного, заботливого. Но яростная волна снесла все и затопила меня. Я прижалась к Герману, и мое сердце бешено заколотилось. Только этот стук и был для меня реален в эту минуту, только эти губы и имели значение, только эти сильные руки стали для меня центром всей вселенной.