Грабитель лежал на кровати, кутаясь в белое пальто, небритый, осунувшийся. Верный пес дремал рядом, а у окна, углубившись в починку старого жилета сидела женщина. Она была такая бледная и исхудавшая, что лишь с большим трудом в ней можно было признать Нэнси.
Начало восьмого, сказала девушка. Как ты себя чувствуешь, Билл?
Слаб, как чистая вода, ответил мистер Сайкс. Помоги мне сползти с этой проклятой кровати.
Нрав мистера Сайкса не улучшился от болезни: когда девушка вела его к столу, он не переставая поносил ее за неловкость, а потом ударил. Девушка заплакала.
Ах ты! Столько ночей, сколько ночей я терпеливо ухаживала за тобой, заботилась как о ребенке. Сегодня ты пришел в себя и что делаешь? Скажи, что больше не будешь так поступать.
Ладно, проворчал мистер Сайкс, не буду. Слышишь? Я сказал: не буду!
Но Нэнси продолжала хныкать очевидно, с ней опять случилась истерика. Поняв, что самому с Нэнси не совладать, Сайкс позвал на помощь.
Что случилось, мой милый? спросил Феджин, заглядывая в комнату.
Помогите-ка девчонке. И нечего пялить на меня глаза!
Феджин поспешил на помощь к девушке, а мистер Плут, вошедший следом, бросил на пол узел, который тащил, и, выхватив бутылку из рук Чарльза Бейтса, шедшего по пятам, вытащил зубами пробку и влил часть содержимого бутылки в рот больной.
Пока они хлопотали вокруг Нэнси, Сайкс неодобрительно рассматривал всю компанию.
Ну, и какой чертов ветер принес вас сюда? спросил он Феджина, когда девушка успокоилась.
Вовсе не чертов ветер, мой милый. Плут, развяжи-ка узел и передай Биллу те пустяки, на которые мы сегодня утром истратили все деньги.
Плут достал объемный сверток и, развязав, начал передавать один за другим находившиеся в нем предметы Чарли Бейтсу, который раскладывал их на столе, расхваливая на все лады.
Ах, какой паштет из кроликов, Билл! А вот полфунта зеленого чаю, такого крепкого, что, если засыпать в кипяток, с чайника слетит крышка; вот полтора фунта сахару. Две двухфунтовые булки; фунт хорошего свежего масла; кусок жирного глостерского сыра наилучшего сорта, какого вы никогда и не нюхали.
В довершение Бейтс извлек кармана большую, тщательно закупоренную бутылку вина.
Ну вот, воскликнул старый еврей, с довольным видом потирая руки. Теперь вы не пропадете!
Да я бы двадцать раз мог пропасть, прежде чем вы пришли ко мне на помощь! Как это вы, лживая скотина, смогли бросить человека на три с лишним недели, когда он в таком состоянии?
Меня больше недели не было в Лондоне. Дела были разные, ответил еврей.
А другие две недели? не отставал Сайкс. Другие две недели, когда я валялся здесь, как больная крыса в норе?
Я ничего не мог поделать, Билл, клянусь честью.
Чем-чем? Честью?
Не раздражайтесь, мой милый, смиренно проговорил Феджин.
Он проявил весь свой талант и спустя некоторое время привел Сайкса в лучшее расположение духа. Немалую роль сыграла в этом процессе и бутылка.
Все это прекрасно, сказал наконец Сайкс, но сегодня я должен получить от вас наличные, не так ли?
При мне нет денег, быстро ответил еврей.
Зато дома их у вас груды.
Груды! вскричал Феджин, воздевая руки. Да мне не хватило бы даже на
Деньги мне нужны сегодня, оборвал его Сайкс.
Хорошо, хорошо! со вздохом сказал Феджин. Я пришлю с Плутом.
Ни в коем случае. Плут слишком ловок он позабудет прийти, или собьется с дороги, или будет увиливать от ищеек и не придет, или еще что-нибудь. Пусть Нэнси идет в вашу берлогу и принесет деньги, а я лягу и всхрапну.
После этого Сайкс больше не стал задерживать гостей. Еврей отправился домой в сопровождении Нэнси и мальчиков, а Сайкс рухнул на постель.
В обиталище старого еврея Тоби Крекит и мистер Читлинг играли в криббедж, причем Читлинг проигрывал уже пятнадцатую партию.
Никто не приходил, Тоби? спросил Феджин.
Ни одной живой души, ответил Крекит. За вами хорошая выпивка, Феджин, в награду мне за то, что я так долго сторожил дом.
Никто не приходил, Тоби? спросил Феджин.
Ни одной живой души, ответил Крекит. За вами хорошая выпивка, Феджин, в награду мне за то, что я так долго сторожил дом.
С этими словами мистер Тоби Крекит забрал выигранные деньги и вышел из комнаты элегантной и благородной поступью.
Ну, а вы что пялите глаза? вопросил старый еврей у остальных. Плут! Чарли! Пора вам отправляться на работу. Пошевеливайтесь! Скоро десять, а ничего еще не сделано.
Мальчики подхватили свои шляпы и тоже вышли из комнаты.
А теперь, сказал Феджин, когда мальчики вышли из комнаты, пойду принесу тебе деньги, Нэнси. Невыгодное у меня ремесло, Нэнси, и неблагодарное. Но я люблю видеть вокруг себя молодые лица и все терплю, все терплю Тише! вдруг прервал он сам себя. Кто это там? Прислушайся.
Девушку, сидевшую за столом, нисколько не интересовало, пришел ли кто-нибудь вообще. Однако, уловив невнятный мужской голос, она молниеносно сорвала с себя шляпку и шаль и сунула их под стол. Когда еврей оглянулся, она внезапно ослабевшим голосом пожаловалась на жару.
Нэнси, это тот человек, которого я ждал раньше. Ни слова о деньгах, пока он здесь, моя милая. Он пробудет здесь минут десять, не больше.
В комнату вошел Монкс. Увидев Нэнси, он попятился.
Это всего лишь одна из моих молоденьких учениц.
Девушка мельком равнодушно посмотрела на Монкса и тут же отвела взгляд. Но едва Монкс повернулся к Феджину, она искоса снова метнула на него взгляд на этот раз необыкновенно острый и испытующий.
Есть новости? осведомился Феджин.
Есть и очень важные. На этот раз я не терял времени. Мне нужно с вами поговорить.
Нэнси ближе придвинулась к столу. Но еврей, боясь ее выпроводить, тем не менее не собирался говорить и при ней. Он взял Монкса под руку и повел на третий этаж.
Еще не замерло эхо шагов, как девушка сняла башмаки, выскользнула из комнаты и удивительно легко и бесшумно поднялась по лестнице следом.
Около четверти часа, если не больше, в комнате никого не было. Затем девушка вернулась так же бесшумно. Едва она села на свое место, как по лестнице протопали шаги это Монкс покинул дом. Еврей же вернулся к Нэнси.
Что с тобой, Нэнси? удивился еврей. Ты такая бледная! Что это с тобой стряслось?
Ничего. Душно, вот и все
Вздыхая над каждой монетой, Феджин отсчитал ей на ладонь деньги. Они расстались без дальнейших разговоров, обменявшись только пожеланием спокойной ночи.
Очутившись на улице, девушка вдруг расплакалась и бросилась в сторону, противоположную той, где ждал ее Сайкс. Похоже, она просто не представляла, куда бежит, потому что, наконец, опомнившись, она повернулась и побежала теперь уже в обратную сторону.
Представ перед Сайксом, она уже ничем не выдала свое волнение. На следующий день она была рассеяна и несколько нервозна, но Сайкс, не отличавшийся особой наблюдательностью, не разглядел в ее поведении ничего необычного.
К концу дня возбуждение девушки усилилось. А когда настал вечер и она, сидя возле грабителя, ждала, пока тот напьется и заснет, щеки ее были так бледны, а глаза так горели, что даже Сайкс отметил это:
Ты похожа на ожившего мертвеца! В чем дело?
Ни в чем. Чего ты так таращишь на меня глаза?
Вот что я тебе скажу: если ты не заразилась лихорадкой и не больна, так значит тут пахнет чем-то другим, особенным, да к тому же и опасным. Уж не собираешься ли ты Нет, черт подери, этого ты бы не сделала!
Чего бы не сделала? спросила девушка.
Нет на свете, сказал Сайкс, не спуская с нее глаз и, бормоча уже про себя, нет на свете более надежной девки, не то я еще три месяца назад перерезал бы ей горло. Это у нее лихорадка начинается, вот что.
Успокоив себя таким доводом, Сайкс осушил стакан до дна и, зажав ее руку в своей, откинулся на подушку, не спуская глаз с лица Нэнси. Глаза постепенно закрывались, хотя он и боролся со сном. Наконец, пальцы его разжались и он заснул.
Наконец-то опий подействовал, прошептала девушка, отходя от кровати, но, может быть, теперь уже слишком поздно что-то предпринимать.
Она проворно надела шляпку и шаль, бесшумно открыла дверь комнаты и выбежала на улицу.
В темном переулке, который вел на главную улицу, сторож выкрикивал половину десятого.
Четверть десятого! А мне не добраться туда раньше, чем через час, пробормотала девушка, проскользнув мимо него и бросившись бежать по улице.
Она мчалась по узкому тротуару, расталкивая прохожих и проскакивая чуть ли не под самыми мордами лошадей.
Когда она добралась до более богатой части города, улицы были сравнительно пустынны, и здесь ее стремительность вызывала еще большее любопытство у редких прохожих, мимо которых она пробегала.
Наконец, она достигла цели своего путешествия. Это был семейный пансион в тихой, красивой улице неподалеку от Гайд-парка. Когда она подходила к дому, пробило одиннадцать. Понимая, что медлить нельзя, она вошла в дом. Привратника не было на обычном его месте. Нэнси неуверенно огляделась вокруг и направилась к лестнице.
Послушайте-ка, сказала нарядная женщина, выглядывая за ее спиной из-за двери, кого вам здесь нужно?
Леди, которая остановилась в этом доме, отозвалась девушка.
Леди? Какую еще леди?
Мисс Мэйли, сказала Нэнси.
Женщина с сомнением осмотрела бедный и растрепанный наряд Нэнси и позвала мужчину. Нэнси повторила ему свою просьбу.
Как о вас доложить? спросил слуга.
Ни к чему называть мою фамилию
Ну а по какому делу?
И об этом незачем говорить! Мне нужно обязательно видеть леди!
Уходите! сказал слуга, подталкивая ее к двери. Хватит, убирайтесь!
Нет, нет и нет! Делайте со мной что хотите, но сначала прошу доложить обо мне!
Слуга внял ее мольбам и отпустил Нэнси.
Ну ладно. И что я передам?
Что одна молодая женщина убедительно просит позволения поговорить наедине с мисс Мэйли, ответила Нэнси, а когда леди услышит хоть одно слово из того, что та хочет ей сказать, она сама решит, выслушать ли ей до конца, или выгнать эту женщину, как обманщицу.
Ничего больше не спрашивая, слуга побежал по лестнице и вскоре возвратился, велев ей идти наверх.
И Нэнси, дрожа всем телом, вошла вслед за слугой в маленькую переднюю, освещенную висевшей под потолком лампой. Здесь слуга ее оставил и удалился.
Глава XL
Странное свидание, которое является продолжением событий, изложенных в предыдущей главе