Не хотите признавать очевидного? усмехнулся Дитрих. Ваше право. Кстати, пирог
Пирог пах на всю кухню, и, пожалуй, его действительно можно было доставать из духовки, что я и сделала. К нему салат, и кто теперь скажет, что в ресторане нас бы накормили лучше? Дитрих не сказал. Он молча отдавал должное еде, изредка бросая на меня взгляды то ли вопросительные, то ли восхищенные, но спрашивать ничего не торопился. Я предпочитала считать, что восхищенные, ибо отвечать на вопросы мне не хотелось. Не хотелось, но пришлось, лишь только пирог подошел к концу, а Дитрих получил чашку свежезаваренного чая.
Пирог пах на всю кухню, и, пожалуй, его действительно можно было доставать из духовки, что я и сделала. К нему салат, и кто теперь скажет, что в ресторане нас бы накормили лучше? Дитрих не сказал. Он молча отдавал должное еде, изредка бросая на меня взгляды то ли вопросительные, то ли восхищенные, но спрашивать ничего не торопился. Я предпочитала считать, что восхищенные, ибо отвечать на вопросы мне не хотелось. Не хотелось, но пришлось, лишь только пирог подошел к концу, а Дитрих получил чашку свежезаваренного чая.
Как вы думаете, Линда, что такого вам могла сказать Вернер, что пришлось так срочно затирать вам память?
Не знаю. Дитрих, вы уже спрашивали. К чему повторять?
Возможно, у вас появились какие-то соображения по этому поводу. К примеру, вы могли при встрече сказать Эггеру, что ему передавала привет троюродная сестра, а сам момент с приветом не помнили.
Дитрих, это несерьезно. Если вам так легко удалось выяснить, что они родственники, то какой смысл затирать мне это воспоминание?
Я же сказал к примеру. Любой разговор, который вы вспоминаете, и вам кажется, что в нем есть какая-то неправильность. Должно же быть что-то такое, из-за чего решились на столь жесткий метод?
Да уж. Я зябко передернула плечами. Хуже ничего и не придумать.
Почему? Можно еще физически устранить носителя информации, тогда она уйдет вместе с ним. Замаскировать смерть под несчастный случай проще простого.
Возможно, посчитали, что это будет еще более подозрительно? предположила я, хотя сама тема нашего разговора была мне не слишком приятна.
То есть вы уверены, что ваша наставница не сама устроила этот громкий бабах, а ей помогли?
Инора Вернер не занималась дома ничем таким, ответила я, у нее даже лаборатории там не было. Не стала бы она варить зелье на кухне?
Почему не стала бы? Дитрих сильно удивился моим словам. При необходимости вполне.
Нет, Дитрих, чуть снисходительно ответила я, это невозможно. У нее иной склад характера, чем у вас. Она любит любила порядок во всем. И самыми страшными студенческими прегрешениями для нее были безалаберность и нарушение техники безопасности. И сама она очень жестко следовала собственным правилам. Приготовление пищи и занятия алхимией в одном месте для нее было немыслимо.
У нее в доме могло быть помещение, о котором вы не знали, предположил Дитрих.
У нее был очень маленький дом. Спальня, библиотека-кабинет, гостиная и кухня. Подвала не было. Нет, конечно, можно предположить, что лаборатория была настолько тайная, что она оборудовала ее на чердаке, язвительно сказала я.
Дитрих усмехнулся. Для него в лаборатории в таком месте не было ничего странного, он даже реактивы был способен держать где попало, а на банке с печеньем написать «Мышьяк». Но инора Вернер была совсем другой. Серьезное занятие алхимией не допускает легкомысленного к себе отношения. Не допускает и не прощает.
Библиотека Дитрих заинтересовался совсем не возможной лабораторией на чердаке. И большая у нее была библиотека?
Не слишком. Но зато какая Я мечтательно вздохнула. Вы не представляете, какие там были редкости.
Дорогие? деловито уточнил Дитрих.
Студентам точно не по карману, вздохнула я. Инора Вернер оставляла в букинистических магазинах и на аукционах большую часть своей зарплаты. Но зато у нее была такая подборка книг по алхимии, что я бы там часами сидела, если бы наставница позволяла.
Но Дитрих моего восторга не разделил.
То есть дорогие, но не такие, ради которых можно пойти на столь затратное преступление, резюмировал он. Или у нее было нечто, стоящее как пол-Гарма? Хотя вряд ли оно стояло просто так на полках, даже с такой хорошей защитой, как у Вернер.
У нее был сейф, немного уязвленно сказала я, где находились особо ценные книги.
Только книги?
Не знаю. При мне она сейф ни разу не открывала.
А значит, там вполне могло быть что-то, что и бабахнуло, сказал Дитрих с явным разочарованием.
Зачем бы ей было хранить такое дома, если она даже использовать его там не могла?
Попросил троюродный брат?
Я невольно рассмеялась, уж очень забавный вид был у Дитриха, когда он это сказал.
Почему вы так стремитесь приписать все Штефану?
Потому что он мне не нравится, не задумываясь, ответил Дитрих. Этакий скользкий тип, да еще и претендующий на мою секретаршу. Лучше ему быть подальше от Гаэрры, а Гармские Каменоломни самое подходящее для этого место.
Потому что он мне не нравится, не задумываясь, ответил Дитрих. Этакий скользкий тип, да еще и претендующий на мою секретаршу. Лучше ему быть подальше от Гаэрры, а Гармские Каменоломни самое подходящее для этого место.
Дитрих, но ведь он может быть и ни при чем, возмущенно сказала я. А вы исключительно из личной неприязни пытаетесь его посадить!
Я? теперь возмутился уже он. Если я его засажу за решетку, то лишь потому, что он виновен, а не чтобы он не мог ухаживать за моей де секретаршей.
Оговорка его была весьма занимательна. Но я сделала вид, что не обратила на нее внимания.
Вот уволюсь от вас, и чем вы будете тогда оправдываться? пригрозила я.
Не уволитесь, нахально ответил он. Я вас буду шантажировать фикусом. Надеюсь, судьба фикуса вам небезразлична?
О, какие ужасные угрозы. Неужели вы настолько жестокий инор? Никогда бы не подумала.
Я с трудом сдерживала смех.
А зря. Дитрих сохранял серьезное лицо. Не в ваших интересах оставлять заложника.
Я заберу его с собой, и у вас не будет возможности мне угрожать.
Почему-то захотелось показать ему язык и заявить: «Что, съел?» Но солидному дипломированному алхимику это не к лицу, поэтому я пыталась держать себя в руках. Из последних сил пыталась.
А я вам его не отдам.
Как это вы можете мне не отдать мою собственность?
Честно украденную в соседском кафе? ехидно спросил он. О, придумал. Я же еще могу вас шантажировать тем, что донесу на вас в Сыск. Знаете, какой срок за такое серьезное преступление против Гарма? Вот то-то же. Лучше не доводите меня до крайности.
Он принял необычайно серьезный вид. Даже поправил несуществующий галстук.
И что теперь? жалобно спросила я. Мне всю жизнь придется у вас работать?
Конечно, ответил он.
У меня недостаточно высокая квалификация, напомнила я. Дитрих, вы можете найти кого-нибудь получше
Квалификацию повысим, я ради своего персонала готов на любые жертвы. Вот прямо хоть сейчас. Помнится, у нас были проблемы с конспирацией
Он с важным видом подошел ко мне и состроил страдальческую гримасу, словно ему предстояло нечто ужасное. Нечто такое, на что он идет исключительно ради дела. Тут я не выдержала и рассмеялась в голос.
Дитрих, не надо таких жертв. Если вам себя не жалко, то напоминаю рабочее время у меня уже закончилось. Так что идите-ка вы домой.
А конспирация? грустно сказал он. Линда, у вас здесь так уютно, что уходить не хочется.
Придется, твердо ответила я. Не будете же вы спать здесь на табуретке или на коврике в прихожей?
Мне тоже кажется, что он слишком короткий
Дитрих с надеждой на меня посмотрел, отклика не дождался, вздохнул и начал прощаться.
Стук в дверь раздался почти сразу после его ухода. Я было решила, что он что-то у меня забыл, но нет, на пороге возник мрачный Штефан. Он сделал попытку пройти, но я его не впустила на сегодня лимит иноров в моей квартире был исчерпан, и лишние мне были не нужны.
Штефан, я очень устала, мне не до разговоров, твердо сказала я.
Линда, не можешь же ты перечеркнуть в одночасье все, что между нами было? умоляюще сказал он. Ты сейчас совершаешь ошибку, поверь. Этого Хартмана не просто так выгнали из Сыска
Он сделал паузу, ожидая от меня какой-то реакции, но я молчала.
Я понимаю, ты ему благодарна, что он в такой сложной для тебя ситуации взял на работу. Но, Линда, ничего хорошего тебя с ним не ждет.
Возможно, ответила я. Но с тобой, Штефан, меня тоже ничего больше не ждет ни хорошего, ни плохого. Спокойной ночи.
Дверь я закрыла сразу, хоть он и пытался мне сказать что-то еще. Нет, Штефан, ничего тебе не изменить. Я не знаю, будет ли у меня что-то с Дитрихом, но с тобой уже точно нет.
ГЛАВА 14
Утром меня разбудил посыльный из цветочного магазина. Обижать мальчика я не стала и взяла корзину, хотя она была от Штефана, который не забыл вложить не только карточку, но и письмо. Такое красивое письмо, что я зачиталась. Наполненное глубокими чувствами, заверениями в вечной любви и просьбами о прощении. Хорошо, что короткое, а то бы я от восхищения эпистолярными талантами бывшего жениха могла и на работу опоздать. А так посмеялась, позавтракала да и убежала из дома. Штефану я вчера сказала все, что думаю, и никаким письмам это не изменить. Не знаю, прав ли Дитрих, когда говорил, что Штефан меня привораживал, но если даже и так приворот прошел, а от нового меня защищает выданный на работе артефакт.
Дитриха уже не было, но у меня на столе лежала бумажка, гордо озаглавленная «Отчет для инора Кремера», которую я с интересом изучила и из которой я не поняла ровным счетом ничего, кроме одного-единственного факта наблюдение проводится и все встречи бедной Магдалены Кремер записываются. И делает это скорее всего не сам Дитрих, а кто-то им нанятый. Про полынь, которую мне пытались вручить для анализа, в отчете не было ни слова. Впрочем, она могла и не иметь никакого отношения к делу инора Кремера. Чем еще занимался мой работодатель, я не знала, что было вполне понятно я же для него просто секретарша, а не напарник. Я задумалась, не хотелось бы мне стать его напарником, но решила, что нет. Сыск меня не привлекал, я и сейчас с большим удовольствием попробовала бы устроиться на одно из тех предприятий, что прислали вчера письма. Если бы не фикус. Да, конечно, я не могу оставить беззащитное растение на растерзание бессердечному шантажисту, фикусовый лист чувствовал себя прекрасно, бугорки, которые вчера были лишь намеком на корешки, сегодня вытянулись и выглядели крепкими беленькими отростками, вызвавшими мое законное восхищение. Полюбовавшись немного на уворованный лист, я достала из ящика стола очередной учебник и погрузилась в мир алхимии. Если не получается улучшать рабочие навыки, будем поднимать теорию. Хотя теоретическая алхимия это совершенно неправильно, но практики у меня пока не предвидится, разве что Дитрих все же настоит на анализе полыни. Теперь я даже жалела, что отказалась. Вдруг бы там обнаружилось что-то неожиданное? И потом, Эмми утверждала, что когда я вожусь с зельями в лаборатории, вид у меня вдохновенный и это меня очень красит. Да и сидеть без дела тоскливо. Читать намного интереснее, если знаешь, что все это сможешь применить