Линда, что за разговор может быть на голодный желудок? чуть просительно сказал он. Ты настроена против меня. Тебе надо немного успокоиться. Давай просто посидим, как раньше.
К нам уже устремился официант с блокнотом, готовый принять заказ. Но сейчас меня еда волновала в последнюю очередь, поэтому я просто ткнула в первый попавшийся салат. Даже если не понравится ничего страшного, есть я все равно не хотела. Официант разочарованно предлагал варианты более подходящих для ужина блюд, но так ничего от меня и не добился и покинул нас с горьким сожалением на лице.
Штефан, почему ты ни разу не сказал, что вы с инорой Вернер родственники?
Да какие мы родственники? недовольно ответил он. Так, одно название. Мы с ней не общались.
Почему?
Линда, какая разница, почему мы с ней не общались? на удивление раздраженно ответил Штефан. При чем тут она вообще? Речь сейчас идет о нас с тобой, а не о погибшей иноре, которая была мне какой-то там родственницей.
Не какой-то там, а троюродной сестрой.
Линда, мне не было до нее никакого дела. Она для меня совершенно посторонний человек, понимаешь? Зачем бы я стал поддерживать с ней отношения?
Кровное родство, напомнила я.
Линда, а ты сама будешь поддерживать отношения с детьми своего отца от второй жены? вкрадчиво спросил Штефан.
Близкие вряд ли, честно призналась я. Но и бегать от них не буду.
Я не бегал, возмутился Штефан. Мне нечего было ее бояться или чего-то стыдиться.
И слова его прозвучали так странно, что с языка слетело, прежде чем я успела подумать:
А ей?
ГЛАВА 16
После ужина в кафе Штефан вызвался меня проводить. Возможно, он рассчитывал на волшебную силу привычки или воспоминаний сколько раз мы уже так бродили по городу, и каждый раз эти прогулки заканчивались поцелуями у меня дома. Когда мы вставали из-за стола и он предложил мне руку, меня охватило странное ощущение словно события последних месяцев мне просто пригрезились, инора Вернер жива, а Штефан самый необходимый мне инор. Такой уверенный, такой надежный, такой знакомы и близкий
Линда, ты так странно на меня смотришь.
Удивительно, но звук его голоса привел меня в себя, иллюзии развеялись как не бывало, и снова пришло понимание все, что было, в прошлом и осталось. А тот инор, который стоит сейчас со мной рядом, хоть и знакомый, но совсем чужой. Он остался в той части моей жизни, которую уже никогда не вернуть.
Извини, Штефан, я задумалась, улыбнулась я.
То, что задумалась, это уже хорошо, улыбнулся он в ответ. А то мне показалось, что ты разучилась это делать. Живешь на эмоциях, ими и руководствуешься. Так нельзя, Линда. Нельзя из-за обиды перечеркивать полностью жизнь, и твою, и мою.
Штефан, я на тебя не обижаюсь.
У нас все по-прежнему?
Смотря что ты под этим прежним подразумеваешь, осторожно ответила я. Между нами все закончилось, думаю, даже до того, как ты сказал про это Эмми.
Линда, я был уверен, что ты уже забыла о моей оплошности, с досадой сказал он. Как могло что-то закончиться только потому, что я ляпнул глупость?
Мы как раз вышли из кафе, поэтому я остановилась и сказала:
А оно закончилось совсем не из-за этого, Штефан. Не надо меня провожать.
Но я буду волноваться, как ты дошла, возразил он.
Не беспокойтесь, инор, я прослежу, чтобы с ней ничего не случилось, насмешливо сказал Дитрих.
Его появление меня не обрадовало, напротив насторожило. Получается, он за мной следит? Но обдумать это у меня не получилось, поскольку Штефан напрягся, сжал мою руку, довольно болезненно сжал, даже не осознавая этого, и зло сказал:
Его появление меня не обрадовало, напротив насторожило. Получается, он за мной следит? Но обдумать это у меня не получилось, поскольку Штефан напрягся, сжал мою руку, довольно болезненно сжал, даже не осознавая этого, и зло сказал:
Это с вами, инор Хартман, ничего не случится? Шли бы вы дальше по своим делам.
Не вам мне советовать, инор Эггер, не переставая улыбаться, ответил Дитрих. Да и дел у меня на сегодня больше нет. Лицензию-то у меня отозвали.
В самом деле? Вот незадача, с деланым сочувствием сказал Штефан. С чего бы это у такого законопослушного инора отзывать лицензию? Ума не приложу.
А ума вы вообще никуда не прикладываете, любезно сообщил ему Дитрих. Инорита же вам ясно сказала, что не хочет, чтобы вы ее провожали. К чему навязываться?
Я чувствовала себя костью, из-за которой грызутся два уличных пса. Ощущения усиливались еще и из-за того, что держал меня Штефан жестко, ничуть не думая, что его хватка может причинять мне какие-то неудобства. И отпускать не собирался. Мне показалось, что сейчас я для него была вообще намного менее важна, чем соперник.
Иноры, резко сказала я, не надо из-за меня выяснять отношения. Мне это неприятно. Штефан, отпусти меня, мне больно, и на руке останется синяк.
Он дернулся, но мою руку отпустил.
Извини, Линда, не заметил.
Конечно, где уж тут замечать инориту рядом с собой, опять съехидничал Дитрих. У вас же более важные вещи есть.
Богиня, зачем он это делает? Зачем выводит из себя Штефана? Я пожалела, что попросила меня отпустить. В руках бывшего жениха начал собираться белесый пульсирующий комок. Его лицо было бледным от ярости, и очень было похоже, что сейчас он никого, кроме Дитриха, не замечал. Да и Дитриха замечал лишь постольку, поскольку хотел его убить. Ярость на лице Штефана казалась какой-то животной, всепоглощающей, искажающей черты лица до неузнаваемости. Это было так неожиданно, так страшно, так не похоже на того инора, с которым я встречалась, что я испуганно закричала. Он вздрогнул, опомнился, и смертельное плетение развеялось, оставив после себя лишь несколько крупных причудливых снежинок. Одна села на лацкан пиджака Дитриха и тут же растаяла. Еще несколько кружились передо мной, и я следила за их полетом как зачарованная. Тишина, давящая на уши, закончилась резко, и на меня обрушились уличные звуки. Громкие, четкие и совершенно неестественные.
Линда, я вас провожу, тоном, не допускавшим ни малейшего возражения, сказал Дитрих. У меня, знаете ли, хороший защитный артефакт.
Линда, извини, все так глупо получается, не обращая на него внимания, заговорил Штефан.
Глупо? Штефан, ты маг, ты обязан себя контролировать! возмущенно сказала я. Откуда ты вообще знаешь такие заклинания?
Линда, чуть поморщился он, это обычное погодное заклинание.
Но в убойной концентрации.
Дитрих сказал это так, что я услышала, а вот кто-то еще нет. Как ему это удалось, я не представляла. Возможно, использовал одно из специфических заклинаний Сыска? Должны же были быть у них наработки для такого? Штефан ждал, что я скажу, но говорить ему мне было нечего. Сейчас мне хотелось лишь одного оказаться подальше отсюда. Дитрих легко потянул меня за собой, и я не стала сопротивляться, сухо кивнула Штефану и пошла, чувствуя пристальный взгляд бывшего жениха. Хорошо хоть сам он остался у кафе и не пошел за мной, не стал убеждать, что-то доказывать.
Дитрих, зачем?
Что зачем? Он сделал вид, что не понимает моего вопроса.
Зачем вы его вывели? Я не знаю, как вам это удается, раньше я была уверена, что Штефан один из самых уравновешенных иноров, которых я знаю. Но вы его намеренно провоцировали.
Извините, Линда, я понимаю, что вы испугались, но, поверьте, вы ничем не рисковали.
Неужели? ядовито спросила я. Совсем ничем? А если бы он меня убил вместе с вами?
Вы в зону поражения не попадали. Ни тогда в подъезде, ни сегодня. Линда, я не стал бы этого делать, поверьте, но спровоцировать его можно, только когда вы рядом. Если вас нет, он не теряет над собой контроль.
Богиня, да зачем вам нужно, чтобы он потерял над собой контроль?
Если он сорвется в присутствии свидетелей, спокойно ответил Дитрих, отвертеться ему не удастся.
Мысли крутились в голове в каком-то бешеном круговороте, то проявляясь, то исчезая в круговерти других, не менее для меня важных. Я не понимала, что происходит, и не знала, что правильно, а чего делать никак было нельзя. То, что Дитрих подозревает Штефана в противоправных действиях, было понятно с самого начала, еще с прихода инора Кремера, который считал, что любовник жены использует запрещенные магические практики.
Мысли крутились в голове в каком-то бешеном круговороте, то проявляясь, то исчезая в круговерти других, не менее для меня важных. Я не понимала, что происходит, и не знала, что правильно, а чего делать никак было нельзя. То, что Дитрих подозревает Штефана в противоправных действиях, было понятно с самого начала, еще с прихода инора Кремера, который считал, что любовник жены использует запрещенные магические практики.
За кем вы сегодня следили? За мной или за Штефаном?
Следил? С чего вы взяли?
Дитрих!
Я остановилась и возмущенно на него посмотрела. Неужели он всерьез думает, что сможет меня убедить в том, что он совершенно случайно проходил мимо и решил героически прийти на помощь инорите, оказавшейся в затруднительной ситуации?
Линда, он усмехнулся, вы разницу между слежкой и охраной улавливаете? Так вот, я вас охранял.
В самом деле? От кого вы меня охраняли? Вы довели меня до квартиры и оставили в компании подруги. Эмми показалась вам такой страшной?
Страшной нет, а вот странной Я вам уже говорил, Линда, что ваша подруга совсем не умеет притворяться. Когда она за вами зашла, было очень заметно, что ее что-то тревожит, и сильно. Но она пыталась выглядеть беззаботной.
Я ничего такого не заметила.
Потому что вы от нее ничего такого не ожидали. Что она хотела?
Чтобы я поговорила со Штефаном и попыталась с ним помириться. Думаете, он на нее тоже ментально воздействовал?
Я такого не заметил, неохотно признал Дитрих. Правда, Дара в этой области у меня мало, но свежее вмешательство я бы увидел. Линда, Эггер не идиот, чтобы, попав под подозрение, продолжать нарушать закон. Скорее всего он попытался сыграть на ее хорошем отношении к вам.
Да, наверное. Эмми чувствовала себя виноватой. И передо мной, и перед ним Дитрих, что происходит? Почему Штефан так странно себя вел?
Я вспомнила белый комок магии, пульсирующей в руках, лицо, перекошенное ненавистью, и меня затрясло крупной неудержимой дрожью. Хотелось опять заорать, чтобы липкий ужас, намертво въевшийся где-то внутри меня, вышел наружу и я смогла успокоиться. Дитрих обнял меня и успокаивающе зашептал:
Линди, все хорошо, все закончилось.
Ничего не закончилось.
Слова вырвались вместе со слезами. Да, ничего не закончилось, в этом я была полностью уверена. Слишком много накопилось странных, непонятных мне факторов, так или иначе связанных со Штефаном. Со Штефаном, который никак не хотел уходить из моей жизни.
Линда, с вами все будет хорошо, уверенно сказал Дитрих. Я об этом позабочусь.
Пока вы заботитесь, чтобы у меня все было плохо, всхлипнула я, пытаясь успокоиться. Дитрих, что вообще происходит?
Вы хотите, чтобы я прямо здесь на улице вам рассказал?
Да, твердо ответила я. Я хочу, чтобы вы мне все объяснили. Для начала почему вы все-таки взяли меня на работу?
Линда, мы же договаривались через неделю, начал он.