Сейчас, непреклонно сказала я. Иначе я от вас увольняюсь и возвращаю артефакт.
Второе я сказала после некоторой заминки артефакт, блокирующий ментальное воздействие, возвращать мне не хотелось, но если я окончательно порываю с Дитрихом, с его собственностью тоже придется расстаться.
А как же фикус? попытался он отшутиться. Вы бросите его на произвол судьбы?
Дитрих
Линда, боюсь, вы мне не поверите, вздохнул он.
Для начала расскажите, а там уж я буду решать, верить вам или нет.
И пока пройдет неделя, вы ждать не хотите?
Нет, я не могу находиться рядом с вами, если не верю. А я не верю.
Хорошо, я скажу, ответил он. Но не думаю, что у вас после этого появится больше доверия. Когда вы появились у меня в офисе и объяснили причину визита, я не собирался вас брать. Дипломированный алхимик это совсем не то, что я хотел видеть за секретарским столом. Но пока мы с вами разговаривали, я вдруг понял я вам сейчас откажу, и вы уйдете, совсем уйдете, и у меня больше не будет никаких причин находиться рядом с вами. Линда, вы верите в любовь с первого взгляда?
С первого взгляда вы меня хотели прогнать, неуверенно улыбнулась я.
Я не знала, что ему отвечать. В любви мне признавались не впервые, но впервые я не была уверена, что говорят правду, и Дитрих это понял.
Ну вот, вы мне не поверили, грустно сказал он. Наверное, для вас действительно будет лучше, если вы уйдете. А артефакт оставьте пока себе, вернете как нибудь потом, когда все закончится. Прощайте, Линда.
Он отпустил мою руку, а я почувствовала не освобождение, а пустоту и одиночество.
Как это прощайте? растерялась я. А Дитрих, вы же сказали, что меня охраняете?
Для этого мне не обязательно идти рядом с вами, ответил он.
Нет, так не пойдет, возмутилась я. Тогда я не буду уверена, что вы где-то поблизости и сможете меня защитить. Доведите хотя бы до квартиры, а то
А то?
А то я попрошу об этом Штефана, благо мы ушли совсем недалеко от кафе.
Думаете, он там стоит и ждет, пока вы вернетесь и попросите вас проводить? сказал Дитрих со своим обычным ехидством. Впрочем, вам далеко бежать не придется, он идет за нами.
Я вздрогнула и обернулась, но Штефана нигде не увидела.
Дитрих, зачем вы меня обманываете?
Линда, он не открыто идет. Не хочет, чтобы мы его видели. Я засек по ауре.
Тоже меня охраняет? невесело пошутила я. Только теперь от вас.
Не исключено, неожиданно серьезно ответил Дитрих. Не думаю, что он мне доверяет больше, чем вы.
Он стоял напротив меня, готовый развернуться и уйти насовсем. Прямо сейчас уйти. А я поняла, что Дитриху я доверяю больше, чем Штефану, намного больше, хоть и знаю его меньше. Или мне просто хочется ему доверять? Возможно, Эмми права и мне нужно порвать с ним как можно скорее, ничего хорошего из дальнейших встреч не получится. Ни у него, ни у меня нет никакого стабильного дохода, да и сам он сыщик с подмоченной репутацией, на что постоянно мне указывают и Штефан, и Эмми. Нет, нужно решительно разорвать все, что меня с ним связывает.
Дитрих, твердо сказала я, Дитрих, повторила и зачем-то взяла его под руку, Штефан признал, что инора Вернер была его родственницей, но утверждал, что они с ней никак не общались. Что-то там случилось такое у них в семье, из-за чего все отношения были порваны. Но что случилось, он мне так и не рассказал.
ГЛАВА 17
Дома я выставила на стол остатки вчерашнего пирога и тарелку для Дитриха. Пирог не мог храниться до бесконечности, а вчера я сделала его слишком много.
Собираетесь второй раз ужинать? усмехнулся он. Так плохо в кафе кормили?
До этой минуты я о еде не думала, но тут поняла, что тоже голодна, и поставила вторую тарелку, теперь уже для себя. Холодный пирог в компании Дитриха, пожалуй, намного вкуснее всего, что мог бы предложить Штефан.
Я там совсем не смогла есть. Заказала салат, но не смогла проглотить оттуда ни крошки. Возможно, дело в том, что я совсем не доверяю Штефану.
А мне доверяете?
Должна же я хоть кому-то доверять, чуть ворчливо сказала я, а то совсем с ума сойти можно. Положила кусок пирога на тарелку и поставила перед ним. Греть будете сами.
Дитрих покрутил ее с таким видом, словно не знал, что делать, неожиданно отодвинул на середину стола и сказал:
Линда, я не могу вас объедать. Да я и совсем не голоден.
Его слова прозвучали бы намного более убедительно, если бы одновременно с ними не раздалось громкое бурчание его желудка, не согласившегося с таким заявлением. Желудок знал лучше, хочет он есть или не хочет, и был уверен, что чем раньше его покормят, тем лучше. Дитрих сделал вид, что ничего не случилось, и ни на миг не потерял своей обычной невозмутимости.
Не говорите глупости, заметила я. Не голоден он. Я прекрасно помню, что вы сегодня без завтрака, пообедать мы с вами так и не сходили, а потом вы за мной следили, то есть охраняли, и тоже не поели.
Это было действительно так. Сначала мы обсуждали полученное письмо о приостановке лицензии и возможные планы выхода. Я предложила зарегистрировать агентство на себя, на что Дитрих резонно ответил, что лицензии у меня нет и вряд ли ее дадут, поэтому первоочередная задача восстановить его собственную. А потом пришла Эмми и заболтала нас окончательно. Я сама вспомнила, что не обедала, только что.
И все же мы собирались с вами обсуждать, что нам известно, а не ужинать.
Дитрих, пирог больше храниться не может, поэтому вам придется его съесть, или или я не выпущу вас из квартиры, твердо сказала я.
Дитрих смешно округлил губы, словно хотел сказать: «О», но в последний момент ему что-то помешало. Смотрел он при этом не на меня, а на пирог, так что не составляло труда понять, что его интересует больше. Во всяком случае, сейчас.
Заманчивое предложение, ответил он. И долго вы собираетесь меня удерживать?
Заманчивое предложение, ответил он. И долго вы собираетесь меня удерживать?
Если вы откажетесь есть пирог, то до тех пор, пока его не придется выбрасывать, заявила я. Дитрих, я не обеднею, если вы один раз поедите за мой счет.
Два раза.
Вы меня приглашали в кафе, напомнила я. Вычтем один раз.
Пфф, фыркнул он. Это не считается. Когда мужчина приглашает инориту на ужин, он не рассчитывает, что этот ужин откуда-то будет вычитаться. Ужины не для арифметических действий.
Хорошо, согласилась я. Тогда будем считать, что съеденные продукты компенсируются арендой артефакта против ментальной магии.
Артефакт вам выдан как моему сотруднику, возразил Дитрих, поэтому за аренду с вас ничего брать не буду. Да и брать аренду продуктами Как-то странно, не находите?
Натуральный налог, возразила я. Воспользуемся опытом предков.
Предки решили, что опыт оказался неудачным, и от такого налога отказались.
Предлагаете вам заплатить полноценными золотыми монетами? ехидно спросила я. Не дождетесь. Берите пирогами, пока дают. А то и они закончатся.
Последний аргумент его окончательно добил, и Дитрих решил сдаться. Наверное, сделали свое дело объединенные усилия двух противников собственного желудка и меня. Не знаю даже, кто ему казался более опасным, но Дитрих подвинул к себе тарелку, щелкнул пальцами, послав короткий разогревающий импульс, и начал есть, медленно, показывая, что делает мне одолжение, и только. Я поставила перед ним чашку с отваром, чтобы было чем запивать, и села напротив со своей чашкой и порцией пирога. Откусила кусочек и блаженно зажмурилась. Даже не думала, что так хочу есть. В нервотрепке этого дня совсем забыла, что обеды и ужины не лишние, когда тратишь столько энергии.
Зря вы не стали ужинать с Эггером. Он не стал бы вам ничего подсыпать, заметил Дитрих. Во всяком случае, в столь людном месте.
Потенциальная преступная деятельность Штефана сейчас меня волновала очень мало, да и упоминание о нем казалось кощунственным. Если уж прерывать тишину, то чем-то таким возвышенным, а не разговорами про преступников.
Вам не нравится мой пирог? оскорбленно спросила я.
Почему не нравится? Напротив, я подумал, что поужинай вы с Эггером, глядишь, мне досталось бы больше, подмигнул Дитрих. Вы собирались пирог утром выбрасывать. А теперь выбрасывать нечего.
В самом деле, тарелки опустели, на них не осталось даже крошек, лишь следы жира на стенках указывали, что там что-то было. Я подлила в его чашку отвара, а больше у меня все равно ничего не было, хотя я зачем-то заглянула в вазочку, где иногда появлялись сухарики. Но если они и могли там появиться, то теперь только завтра, благо Дитрих мне действительно заплатил за отработанные дни, а значит, можно сделать небольшой запас продуктов. А пока
Много есть вредно, сообщила я. Особенно после такой голодовки.
С моей стороны чистый эгоизм соглашаться на ваше предложение партнерства, вздохнул Дитрих. Наверное, вам нужно соглашаться на одно из предложений по алхимии. Смотрю, в прихожей еще пачка писем.
Я их даже не вскрывала, ответила я. Вдруг там, напротив, требование не приближаться к их предприятию на пушечный выстрел?
Дитрих хмыкнул, показывая, что оценил шутку.
А если серьезно, продолжила я, я хочу узнать правду.
Я вам ее непременно сообщу.
Нет, я хочу сама, понимаете? Мне кажется, все, что сейчас происходит, как-то связано со смертью наставницы. Я не верю, что она практиковала что-то запретное. Она была довольно нелюдимым человеком, но с острым чувством справедливости. Не могла она тайком заниматься чем-то таким незаконным.
И что, по-вашему, там случилось?
Ее убили, а весь этот громкий взрыв был нужен, чтобы замести следы, уверенно ответила я.
Линда, вы перечитали детективов.
Я их совсем не читаю.
Никто никого не будет убивать просто так. Должна быть причина, и серьезная, чтобы не просто убить, а сделать так, чтобы не нашли ее тело. Да что там тело! Чтобы не нашли вообще ничего.
Мы можем не знать этой причины, возразила я.
Конечно, Дитриху с его опытом было видней, но он не знал инору Вернер так, как знала ее я. Даже если не принимать в расчет ее законопослушность, она всегда очень серьезно относилась к технике безопасности, никогда не начинала работу, пока не убедится, что все исправно и включены защитные артефакты, в том числе личные.
У иноры Вернер был очень хороший личный защитный артефакт, который она не снимала, вспомнила я. Так вот, одной из его функций был мгновенный телепорт при критической обстановке.