Вот как?
Вот так. А чтобы он не сработал, должен был быть отключен. Лично я ни разу наставницу с отключенными артефактами не видела.
Дома она могла снимать.
Мне показалось, что он это говорит несерьезно, слишком странно блестели глаза и тон был такой провоцирующий. Но я все равно возмутилась:
Ага, снимать и заниматься запретной магией! Дитрих, инора Вернер на такую глупость была не способна!
Некоторые практики при произнесении заклинаний требуют снимать с себя абсолютно все, в том числе и артефакты, заявил он.
Не думаю, что инора Вернер на такое бы пошла, уже с меньшим пылом ответила я.
Представить столь серьезную даму, какой была моя наставница, в голом виде и без артефактов в этом мое воображение отказывало напрочь. Она всегда была такой солидной, с аккуратной прической, из которой никогда не выбивалось ни единой прядки, такой затянутой в тугие корсеты, впрочем, не столь уж сглаживающие ее солидные объемы. Но двигалась она легко и точно. Я еще раз попыталась ее представить безо всего и в ужасе помотала головой. Дитрих рассмеялся.
Дитрих, это же практикуется только в традиционной магии, вспомнила я.
Честно говоря, о запретной я мало чего знаю, ответил он. Только что она оставляет характерные следы, которые ни с чем другим не спутаешь. В доме Вернер сработало именно такое, это точно могу сказать. А все остальное она, не она, да еще в каком виде это только догадки.
Но вы же подозреваете Штефана. Я даже не спросила, настолько была уверена.
Эггера? С чего вы взяли, Линда? Только с того, что пришел Кремер с намеками, что Эггер вовлекает его жену во что-то нехорошее?
Но как же растерялась я. Вы говорили, что они родственники и что он на меня влиял
Из этого не следует, что Эггер мог убить Вернер. Напротив, смерть вашей наставницы ввергла его в панику. Он испугался, что раскроются его неблаговидные дела и карьера окажется под угрозой.
Но он мог случайно, предположила я с азартом, удивившим меня саму. Не собираясь этого делать. Прийти в ярость, как сегодня при разговоре с вами, а останавливать его было некому.
Да уж, выглядел сегодня Штефан страшновато, пусть в руках его собиралось всего лишь что-то из погодной магии. Но такой «погодник» мог запросто прикончить соперника, даже не задумавшись, что делает. Он не выглядел вменяемым. Да и прошлый раз, в подъезде, его остановил только вопль соседки. А если при личном разговоре с инорой Вернер пошло что-то не так и останавливать было некому? Правда, он утверждает, что с ней не общался, но мог же нанести один-единственный визит?
А запретную магию использовал, чтобы замести следы? ехидно сказал Дитрих. Линда, это несерьезно.
Почему? не согласилась я. Никаких следов не нашли.
Откуда вы знаете? О таких подробностях вас в известность никто ставить не будет.
А вас? Достали же вы где-то копию заключения по моему сканированию, значит, и остальное можете. Нашли там что-то?
Основная версия смерть по неосторожности, обтекаемо ответил он.
А неосновная?
Их несколько, неохотно ответил Дитрих, и, боюсь, рассказывать я права не имею. Но в виновности Эггера конкретно в этом эпизоде сильно сомневаюсь. И в знании им запрещенных магических практик тоже.
После смерти наставницы я его почти не видела, напомнила я.
Я объяснял же почему, удивился Дитрих. Он не хотел, чтобы ментальное вмешательство связали с ним. Отказываться от вас он не собирался, как не собирается этого делать сейчас он так и караулит до сих пор возле вашего дома. Надеется поговорить, когда вы останетесь одна, или убедиться, что я уйду. Кто его знает?
Это было так неожиданно, так страшно, что я вздрогнула от испуга. Встречаться со Штефаном мне не хотелось даже в присутствии кого-нибудь, а уж наедине
Дитрих, вы же не уйдете?
Намекаете, что коврик в вашей прихожей так и остался незанятым?
Намекаю, что я его боюсь. Дитрих, я так боюсь, что сама согласна на коврик, хотя у меня в чуланчике хозяйский матрас, до коврика дело не дойдет. Я вам на кухне постелю, а?
Не боитесь, что к утру продуктов не останется?
Намекаете, что коврик в вашей прихожей так и остался незанятым?
Намекаю, что я его боюсь. Дитрих, я так боюсь, что сама согласна на коврик, хотя у меня в чуланчике хозяйский матрас, до коврика дело не дойдет. Я вам на кухне постелю, а?
Не боитесь, что к утру продуктов не останется?
Не боюсь, их и так уже нет, фыркнула я. Так вы согласны?
Боюсь, Эггер это неправильно поймет, задумчиво сказал Дитрих.
Пусть понимает как хочет, ответила я. Меня с ним больше ничего не связывает.
Дитрих молчал, о чем-то сосредоточенно размышляя.
У вас в офисе даже матраса нет, напомнила я. Вы в любом случае в выигрыше. Вы же на полу спали?
Все-то вы знаете, недовольно сказал Дитрих.
Обязана. Я же ваш секретарь. А завтра прямо с утра займемся делами. Что у нас в планах?
Нужно выяснить, из-за чего Вернер не поддерживала отношений с родственниками.
Вы же уверены, что Штефан не виноват.
Но вы уверены в обратном, парировал он. Я не исключаю, что причина неправильное распределение, с точки зрения Эггеров, наследства, и тогда мы можем выяснить, что такого ценного могло быть у Вернер. Если было.
ГЛАВА 18
Дитриху идея заночевать на моей кухне ужасно не нравилась. Возможно, потому что из съедобного там ничего не осталось, а размышления, что такого могло быть ценного у иноры Вернер, так и остались размышлениями. Но я продолжала его уговаривать, в попытках убедить даже вытащила из чулана хозяйский матрас. Раньше я его не доставала, возможно, зря. Он оказался настолько старым и бугристым, что при взгляде на него я засомневалась, что его прилично предлагать гостю. И даже если отбросить приличия, Дитрих вряд ли сможет на таком уснуть. Наверное, засомневался и он, поскольку сказал:
Линда, в эти горы можно заселять гномов. Наверняка там завелись залежи полезных ископаемых.
Откуда бы этим ископаемым взяться? смущенно сказала я.
Другого матраса у меня нет, а укладывать гостя, от которого ждешь охраны, на пол некрасиво. Но и некрасиво подсовывать такое, что и матрасом назвать язык не поворачивается.
Предлагаете провести исследование? поинтересовался Дитрих. На тему возникновения различных месторождений в зависимости от пола, возраста и вредных привычек того, кто спал на матрасе? Боюсь, эту информацию восстановить не удастся.
Извините, глупая была идея. Я начала скручивать матрас в рулончик, чтобы поставить его туда, где он был. Пусть уж эти месторождения продолжают накапливаться без моей помощи и помощи моих гостей. Наверное, Штефан уже давно ушел, а я боюсь неизвестно чего.
Не ушел, ответил Дитрих. Напротив, он сейчас поднимается по лестнице.
Зачем?
Меня охватила неконтролируемая паника. Руки задрожали, злополучный матрас вывернулся, упал на пол и даже частично развернулся. Не такой уж он и страшный, и бугры не слишком высокие. Если что, я сама на нем могу поспать, а Дитриху предложу нормальную кровать. Все равно сегодня не смогу уснуть, так какая разница, где ложиться?
Линда, вы преувеличиваете опасность, заметил Дитрих.
Я хотела было ему ответить, что совсем не преувеличиваю, но стук в дверь испугал меня настолько, что полностью пропал дар речи. Нет, не преувеличиваю, напротив преуменьшаю. Я не могу себя чувствовать в безопасности даже в собственной квартире. Но у Дитриха в офисе, там же есть дополнительная защита? Я посмотрела на него, он ответил вопросительным взглядом. В дверь опять постучали. Может, настучится и уйдет? Решит, что мы ушли, а он не заметил. Или давно легли спать Да нет, если Дитрих по ауре мог сказать, что Штефан поднимается, то и тому ничего не стоит понять, что мы в квартире и не спим.
Линда, открой, пожалуйста, раздалось из за двери. Мне нужно с тобой поговорить.
Дитрих шагнул вперед, но я ухватила его за руку и торопливо ответила:
Штефан, мы уже разговаривали сегодня. У тебя была возможность сказать все, что хотел. Я тоже больше ничего не добавлю к сказанному.
Линда, я не понимаю, почему мы должны разговаривать через дверь, сухо сказал Штефан. Вы чем там занимаетесь?
Его неприличный намек почему-то полностью прогнал страх. Я распахнула дверь и вызывающе на него уставилась:
До твоего прихода собирались ложиться спать! посмотрела на ошеломленное лицо бывшего жениха, по которому было видно, что он совсем неправильно меня понял, и добавила: Я хотела постелить Дитриху на кухне, а ты мне помешал.
Инор Хартман, как вам не стыдно, высокомерно сказал Штефан. Вы же прекрасно понимаете, что такая ночевка не пройдет бесследно для репутации девушки.
Инор Эггер, не менее высокомерно ответил Дитрих, вы настолько напугали сегодня инориту Мельсбах, что она боится оставаться одна. Ваше навязчивое желание с ней поговорить приводит к таким вот странным результатам. Но если учесть, что вы пытаетесь в столь позднее время вломиться в ее квартиру, то невольно приходишь к выводу, что ее страхи обоснованы.
Линда моя невеста, процедил Штефан. Я хотел увериться, что вы от нее уйдете вовремя. И поднялся лишь потому, что ваше пребывание, инор Хартман, затянулось.
Штефан, какая я тебе невеста? Ты при двух свидетелях сказал, что между нами все кончено, напомнила я. Даже если ты так не думал, то сказал же почему-то? Наверное, специально для той рыжей?
Не выдумывай, возмутился он. Если бы между мной и Магдаленой что-то было, то на ней женился бы я, а не ее нынешний супруг. В конце концов, мы с ней учились в одной группе, могли понять, как друг к другу относимся. Так что у нас чисто деловые отношения, можешь мне поверить.
Какие деловые отношения могут быть с замужней неработающей инорой? невольно возмутилась я.
Непонятно зачем возмутилась, такое мое поведение могло показаться ревностью, которую я не испытывала. Но его объяснение мне показалось настолько глупым, рассчитанным на дурочку, которая проглотит любую несуразицу и простит, что я невольно высказала свое отношение.
У нее муж серьезно болен. Я бываю на границе со Степью и могу купить необходимые травы для его лечения намного дешевле, чем в столице, неожиданно мягко ответил Штефан.
Это так выгодно? язвительно спросила я.
Для меня? Он улыбнулся, легко, словно нас больше ничего не разделяло. Не слишком. Я, знаешь ли, торговлей не зарабатываю. Линда, Магдалене очень сложно отказать, если она проявит настойчивость. Кому-нибудь другому я бы сразу сказал «нет», но мы с ней так давно знакомы. Пожалуй, не просто знакомы, можно даже сказать, что друзья.