Утопия коммунизма рухнула от соприкосновения с жизнью, а не с испорченным сознанием самих большевиков. Они были такими же людьми, как и те, кого пытались переделать, такими же нормальными, с пороками, данными человеку от природы, а не приобретенными от чтения книжек Маркса.
Молодые реформаторы 90-х тоже рассчитывали на идеального буржуазного человека, который под воздействием железной руки рынка будет идеально работать и идеально платить налоги. И эта антикоммунистическая утопия, как и коммунистическая ранее, подобно «лодке любви» Маяковского, разбилась о быт.
Каков урок или каковы уроки русского конца века, заучив которые, мы можем рискнуть вступать в двадцать первый?
Главный урок, на мой взгляд, таков: второе у нас тысячелетие на дворе или третье это не важно.
Человек и человечество созданы такими, каковы они давно уже нам известны.
Единственное мыслящее существо в мире животных, существо, размышляющее о смысле жизни и создающее этические теории, массово убивало, убивает и будет убивать себе подобных. Более того, частью своей мысли постоянно совершенствует орудия убийства. Так было в первом тысячелетии (и до оного), так было во втором, так будет и в третьем.
Эгоизм и альтруизм две неразрывные ипостаси человека и человечества.
Народы и страны борются друг против друга, как и всегда боролись. И просто конкуренция сменяется войнами.
Политики ответственны за победу своей страны, своего народа это главный императив их деятельности. За победу им прощаются грехи. Поражение не оправдывается ни доблестью, ни альтруизмом.
Выживание и процветание стран и наций имеет предпосылкой отнюдь не мораль (либо мораль включает целесообразную аморальность), а ум, хитрость, силу и волю к выживанию (пассионарность по Гумилеву). Более других грешившие, но преуспевшие в культивировании этих четырех качеств процветают. Голый альтруист погибает, затоптанный толпой вооруженных эгоистов.
Ныне это называется политическим прагматизмом.
Владимир Путин прагматик. Он пассионарен. В этом его сила и его шансы на успех. Сумеет ли он заразить своей пассионарностью всю Россию, весь ее бюрократический аппарат, все ее уставшее от прозябания население? Не знаю.
Но именно такой лидер нужен стране.
Пусть он сделает пять шагов, из них четыре ошибочных. В этом больше надежды, чем в тех, кто не делает ни одного шага.
Путин совершает много ошибок. Совершит, видимо, еще больше. Не в правильности действий его миссия, а в действиях как противоположности бездействия. И разумеется, в верности вектора основного направления этих действий. А вектор правильный либо страна и нация живы, либо они мертвы (или вскоре будут мертвы).
Не в морали, к сожалению, дело. Если только в ней, то не возродились бы после свержения «коммунистического тоталитаризма» отнюдь не при коммунистах родившиеся наркомания, преступность, порнография, насилие, культивируемые и пропагандируемые кем же? свободными СМИ России, а не только наркобаронами и содержателями притонов.
Воля, ум, хитрость и сила, помноженные на ответственность за выживание и благополучие своей нации и своей страны, но в сожительстве, пусть конкурентном, с другими нациями и странами вот что нужно России в третьем тысячелетии.
В Путине даже на инстинктивном уровне все это присутствует. И в этом смысле он то, что нужно России. Под любым гимном и флагом. Но с этой единственно соответствующей реалиям жизни идеологией.
Вот и всё. Такова история, а иной нам никто не даст. И дело самой России остаться в истории в третьем тысячелетии или, оплакивая собственную греховность, исчезнуть, освободив место для не менее грешных, но более жизнестойких.
Р. S. Тому, кто увидит в написанном проповедь имморализма, скажу, что тогда самым гуманным государством мира до сих пор и с начала истории человечества был Советский Союз.
Независимая газета, 31.12.2000
Ещё раз о Путине и России
(Большая статья)
Сколько мне помнится, вопрос, которым начинается эта статья, «Что будет дальше?» задал мне тогда один из российских олигархов, с которым я тогда дружил и часто общался, Пётр Авен.
Не только он задавал такой вопрос себе и другим. Так или иначе это делала вся Россия, а уж её правящий класс в особенности.
Год власти Путина расшевелил страну и взбудоражил её. Но не так, как это было в случае с первым годом власти Горбачёва, каждый новый шаг которого, с одной стороны, вроде бы вселял оптимизм, но тут же и настораживал (а впоследствии и пугал) прямо противоположным, как правило, результатом. Путинские действия были куда менее демократичными, чем горбачёвская перестройка, об ужасе которой все хорошо помнили, но зато более прагматичными и результативными. И, что особенно привлекало, явно расходившимися с произволом, хаосом и беспределом ельцинского правления.
Это-то и пугало правящий класс, который отводил преемнику Ельцина совсем другую роль. Совсем другую. Не рушить ельцинскую конструкцию, а застабилизировать и усовершенствовать её. Застабилизировать в том числе и в персональном наборе тех, кто отныне (от Ельцина) и навеки будет править Россией и владеть её богатствами.
Итак, насколько я помню, именно после того, как вопрос «Что будет дальше?» задал мне один из тех, кому ельцинский режим дал всё, я и написал «Большую статью о Путине и о России».
Что будет дальше? Этот вопрос все чаще и чаще задают друг другу разные люди в Москве по крайней мере, в кругу тех, с кем я общаюсь.
Что будет дальше? Этот вопрос все чаще и чаще задают друг другу разные люди в Москве по крайней мере, в кругу тех, с кем я общаюсь.
Раз есть вопрос, должны быть и ответы. Но прежде чем отвечать на этот вопрос, важно отметить, что вопрос возникает тогда, когда исчезает ясность. В данном случае ясность с тем, чего хочет и куда движется Владимир Путин.
Кажется, Кремль тоже осознает проблемы, создаваемые этой неясностью. Свидетельство тому активность, проявленная в последние дни Кремлем в «деле Бородина» и «деле НТВ». Но и понимание, и активность сами по себе ясности не создают. Лучшее доказательство случай с НТВ. Например, после встречи с Путиным, состоявшейся 29 января, ряд участников этой встречи со стороны НТВ утверждают, что президент то ли не против продажи части акций (какой, кстати, 5 процентов или 50? Это не только разные цифры, но и разное качество) господину Тернеру, то ли прямо за это.
Между тем из письма Путина Тернеру явствует только следующее: ВВП утверждает, что он за свободу СМИ и приветствует иностранные инвестиции в России. Даже косвенно это не свидетельствует о готовности Путина хотя бы для отвода глаз, ради красного словца согласиться с тем, чтобы хоть в какой-то значимой степени одна из крупнейших российских телекомпаний оказалась под контролем американского телемагната и владельца CNN, в критические моменты всегда играющей на стороне Белого дома, отнюдь не московского.
Никогда не поверю, что Путин даст негласное добро на такую сделку. Либо просто с 29 января президента в России подменили.
Конечно, многое объясняется тем, что НТВ пропагандистски и тактически опять обыграло Кремль профессионалы все-таки. Но ведь и пропаганда не всесильна, если ей противостоит хоть и жесткая, но четко заявленная позиция. А еще лучше линия, последовательно и целенаправленно проводимая.
Этого, как мне довелось уже писать на прошлой неделе, нет. Временами нет абсолютно.
Так и возникает совершенно естественно совершенно естественный вопрос: а что дальше?
Чтобы понять, что может быть дальше, проанализируем еще раз, что было допрежь того.
Сначала был Советский Союз. Горбачев, пытаясь модернизировать и реформировать его, ввел гласность и начала рыночной экономики.
В не приспособленном ни к тому, ни к другому государстве деструктивные процессы стремительно превзошли по объему конструктивно-реформаторские, и страна развалилась.
Стихийный революционер Ельцин, утвердив собственную власть, установил анархо-демократический режим, постепенно трансформировавшийся в анархо-олигархический.
В силу того, что власть и собственность всегда находились в России в кровном родстве, а в советское время и просто совпадали, чиновники, сохранившие в своих руках рычаги раздачи собственности, остались главным и самым эффективным классом России (правящим классом), а главный чиновник (президент) стал главным политиком, то есть центром принятия решений по переделу власти-собственности.
Далее пост главного чиновника главного политика перешел к Владимиру Путину.
Поработав сначала в КГБ (до и в момент развала Союза), затем в питерской мэрии (стихийный передел собственности), затем в Москве в Администрации Президента (период управляемого передела собственности), в ФСБ (директором) и уже во главе Администрации Президента и премьер-министром (период управляемой передачи власти), Владимир Путин, конечно, является одним из лучших знатоков всех главных тайн российской жизни и политики.
Например, очевидно, что Владимир Путин реально представляет себе масштабы криминализации и власти, и собственности в России. Более того знает такое, о чем Ельцину, дабы не опечалить его, сам же Путин, видимо, даже и не докладывал.
Оказавшись в Кремле, Путин стал думать, что с этим знанием делать.
Делать можно было, собственно, всего две вещи.
Во-первых, продвигать хорошие законы, ожидая, когда они заработают, а те, кто им должен подчиняться, начнут это делать, устав от собственного и чужого беспредела.
Во-вторых, репрессировать всех, кто что-либо нарушает, дабы остальные стали законопослушны.
Первый путь, как видел Путин, с одной стороны, был бы долговат; во всяком случае, даже четырех, не то что двух президентских сроков не хватило бы. С другой стороны, движению по этому пути активно препятствовали (в том числе и через демократические, парламентские институты) те, кого он должен бы цивилизовать. С третьей стороны, не было гарантий, что не только сам Путин, но и Россия в целом доживут до конца шествия всех по этому пути.
Утопичность второго пути была еще более очевидной: репрессировать пришлось бы всех, кроме бомжей, новорожденных и пенсионерок.
Путин решил проводить политику, сочетающую преимущества обоих путей. И хорошие законы принимать, и власть, направленную против всевластия столичных и региональных олигархов, укреплять, и демократией (дабы она не управлялась олигархами) управлять, и репрессировать самых несговорчивых, обложив сговорчивых оброком.