Во многих, слишком многих комментариях результаты думских выборов оцениваются как сенсационные.
Это настолько удивительно, что невольно приходят на память слова, написанные 20 лет назад, в 1983 году, одним очень известным тогда человеком: «Мы плохо знаем страну, в которой живем».
Привожу эту цитату, рискуя вызвать восторг одних и проклятия других. Но ведь лучше не скажешь.
Автор приведенных слов генеральный секретарь ЦК КПСС, а до того председатель КГБ СССР Юрий Андропов. Между прочим, если бы эти слова были написаны не им, а любым другим человеком в СССР, их бы сочли диссидентскими.
Диагноз Юрия Андропова оказался точным. Менее чем через 10 лет после публикации его статьи в журнале «Коммунист», в которой содержалось это диссидентское утверждение, страна рухнула. Одна из главных субъективных причин краха СССР как раз это незнание.
Считать сенсационными результаты выборов в Думу могут только те люди (просто люди, эксперты, политики не важно), которые не знают Россию и совершенно инопланетным взглядом оценивают все то, что происходило в ней в последние 12 лет.
В идеале (или в оптимуме) парламент своим составом должен представлять все значимые общественно-политические или идейно-политические силы общества в их реальном численном соотношении. И седьмодекабрьская Дума именно этому критерию полностью соответствует.
Главной политической силой России (и главным субъектом российской политики), ее правящим классом является бюрократия (иное название просто «власть»), И партия власти «Единая Россия» имеет в Думе половину депутатских мандатов.
Второй по суммарной численности пакет думских мандатов, правда, разбросанных по разным партиям, у национал-державников (или государственников): это и часть «Единой России», и часть КПРФ, и часть ЛДПР, и, наконец, собственно национал-державническая партия (блок) «Родина».
Державничество первая по значимости политическая идеология, объединяющая десятки миллионов людей в сегодняшней России. Но организационно она менее оформлена, чем бюрократия (или бюрократическая идеология, суть которой: наш интерес наша власть), потому и не смогла собрать всех своих последователей под одной партийной крышей. Впрочем, если бы предвыборная кампания длилась не месяц, а месяца три и «Родине» была бы передана хотя бы десятая часть информационного ресурса, выделенного «Единой России», еще неизвестно, кто бы стал главным победителем выборов.
Третья по реальной мощи идейно-политическая сила в России коммунистическая, представленная, естественно, КПРФ. Из-за грубейших ошибок в стратегии и тактике то ли всей верхушки КПРФ, то ли лично Геннадия Зюганова от коммунистического электората удалось отколоть значительную часть державников (так сложился блок «Родина»). Результат КПРФ упал вдвое (в сравнении с предыдущими выборами), но место в парламенте ей все равно было забронировано.
ЛДПР несколько искусственная, сложенная лишь благодаря личным талантам Владимира Жириновского партия, надстроенная не над протестным электоратом, как ошибочно считают, протестного электората у нас гораздо больше, чем участвует в выборах. Часть этого электората находится, например, в КПРФ. А ЛДПР это то же державничество, но только безыдейное, не знающее, какую экономическую модель нужно выбрать.
В этой связи, кстати, можно сказать, что все четыре партии, прошедшие в Думу, это державнические партии, ибо державничество абсолютно доминирующая идеология сегодняшней России.
Но как раз экономическая составляющая державничества у четырех партий-победительниц разная.
Итак, ЛДПР безыдейное державничество: держава (империя) первична экономический базис любой.
«Единая Россия» державничество плюс наша власть плюс наш капитализм (тоже не слишком идейно).
КПРФ державничество плюс социалистический капитализм (советского типа).
«Родина» национал-капитализм (то есть капитализм не транснациональных корпораций, а наших, отечественных, а потому и социально ответственных). Идеологии национального капитализма не чужда и «Единая Россия», просто там неизбежно превалирует акцент на сохранении своей власти.
Между прочим, в 1994 году победу национал-капитализма в России предсказывал в своей статье, которая так и называлась «Национал-капитализм», известный русский националист Александр Севастьянов. Как в воду глядел
А где же остальные?А остальных так мало в обществе, что и места в Думе им не нашлось.
Иных классов, кроме правящего, у нас нет. Нет и их представительства в парламенте. Миф о среднем классе, который, по оценкам некоторых социологов, политологов и экономистов, составляет чуть ли не 25 процентов трудоспособного населения страны, есть, а самого среднего класса нет.
Есть наиболее богатая часть правящего класса, ориентированная не на этатизм, а на либерализм и индивидуализм, она и дала результат СПС меньше 5 процентов. Почему раньше было больше? Потому что раньше (в 1999-м, когда уже был СПС, и еще раньше, когда либералы выступали под иными торговыми марками) либералы-избиратели знали, что либералы-политики входят в правящий класс и пользуются там большим влиянием. С 2000 по 2003 год ощущение того, что знание это соответствует реальности, стало истончаться. В 2003 году так считали уже только тугодумы. Арест Ходорковского открыл глаза и им.
Поэтому либералы-прагматики (то есть бизнесмены) переметнулись на сторону власти. И за СПС проголосовали только либералы-идеалисты, то есть нищие либералы (такие тоже есть).
«Яблоко» партия русских интеллигентов, на каждых последующих выборах в Думу теряло по 1 проценту электората. В 1999 году оно подошло к результату в 5,5 или 5,6 процента, точно не помню. Соответственно, в 2003 году результат должен был быть 4,5 процента. Так и случилось. Просто потому, что современное российское общество, в отличие от прежнего советского, интеллигенцию ни как класс, ни как социальную прослойку не воспроизводит. Электорат «Яблока» просто вымирал.
Такой профессионально-социальный слой, как российское крестьянство, единственный из профессиональных слоев, с которым систематически, пусть не очень хорошо, работают партийные и квазипартийные структуры, мог бы дать аграриям полноценную фракцию в Думе как это один раз уже было, в 1993 году. Но у Аграрной партии Михаила Лапшина часть электората отобрало проединороссовское Российское аграрное движение.
Более никаких иных хоть в какой-то степени структурированных общественно значимых групп, слоев, классов в российском обществе нет. Следовательно, нет и партий, набирающих больше 4 процентов голосов избирателей. Следовательно, нет и не может быть их представительства в парламенте (ни реального, ни потенциального).
Двенадцать лет экономических и политических реформ так и не создали нового (в смысле современного) российского общества. Мы видим лишь остатки советских еще классов и социальных слоев: бюрократия, бюджетники, интеллигенция и приматов из «общества будущего»: челноки, палаточники, олигархи, легализовавшийся криминалитет и прочее. Но приматы не есть существа общественные, тем более политические. Приматы бродят стаями и подчиняются либо тому, кто кормит, либо тому, кто сильнее. Сегодня сильнее власть и жажда нового обретения державы (раз уж достойной зарплаты и пенсии все равно не дождешься).
Редакция газеты «Коммерсантъ» очень гордится тем, что в ее недрах родился термин «новые русские». Термин хорош, но, к сожалению, к жизни не приложим. Никаких «новых русских» нет (по крайней мере, среди тех, кого ими именует «Коммерсантъ»), что доказывается, кстати, и описанием самим «Коммерсантом» стиля жизни этих «новых русских». Есть новые приматы единственное пока массовое человеческое достижение реформ.
А «новыми русскими», кстати, точнее было бы назвать лидеров блока «Родина».
Самоубийство либералов
По подсчетам социологов и политтехнологов, электоральная база либеральных реформаторов в начале 90-х годов составляла 30 процентов избирателей России, а к 2003 году она сузилась до 5 процентов.
Происками коммунистов, бюрократов, реваншистов, националистов и прочих такое сужение электоральной базы либералов объяснить нельзя. Его можно объяснить только тем, что либерал-реформаторы, составлявшие основу правительств Гайдара, Черномырдина и Кириенко, проводили такие реформы, которые уничтожали электорат либералов и расширяли сверх всякой меры электорат державников, государственников, этатистов, патерналистов, империалистов, антирыночников, словом, кого угодно, но только не либералов. Это объективная составляющая самоубийства наших либерал-реформаторов.
Субъективная составляющая в том, что даже в 2003 году, даже за неделю до думских выборов либерал-реформаторы из СПС все еще объясняли избирателям, что они, во-первых, часть власти (то, что это не так, уже знали их потенциальные избиратели из предпринимательской среды), а во-вторых, что своими реформами они осчастливили российское общество (а в это не могли поверить склонные к либерализму потенциальные избиратели СПС из непредпринимательской среды). Лидеры СПС целых три недели из самой ответственной части предвыборной кампании оперировали лозунгами, в которые верили уже только они сами. И лишь в последние дни, почувствовав, что летят в пропасть, поменяли лозунги и забили тревогу: наступает национал-социализм!
Ну, допустим, и лозунг сомнительный. А главное разве можно напугать каким-то неведомым национал-социализмом российских избирателей, переживших годы либеральных реформ?!
А как же свободный бизнес? Почему он не откликнулся на алармизм лидеров СПС? Просто потому, что никакого свободного бизнеса в годы ельцинских «либеральных» реформ создано не было. Лидеры СПС кричали в пустоту.
Политическое самоубийство конкретных лидеров русского либерализма дело печальное, но не трагическое. Но похоже, что они выжгли (может быть, на время) всю территорию русского либерализма. А вот это стало бы трагедией.
Надеюсь, что это не так. Надеюсь, что, впервые оказавшись в реальной оппозиции (вне комфорта думских кабинетов, думской трибуны и думской неприкосновенности), наши либералы сделают три ответственных шага:
1) сменят лидеров, а главное весь аппарат своей партии, включая аппарат интеллектуальный;
2) выставят кандидата от либеральных сил на президентские выборы 2004 года;
3) не сбегут за границу, чем опровергнут хотя бы один аргумент из тех, которыми клеймят их конкуренты.