А если я решу с ней этот вопрос? немедленно уточнила женщина. Прямо сейчас? Знаешь, деньги открывают любые двери. Я выкуплю у них права на аукцион, такие вольности тут допускаются, а после ты мне всё расскажешь.
Надо же, искренне удивился я. Если честно, мне казалось, что есть в Файролле некие незыблемые основы, например гарантии администрации. Какое разочарование.
То есть в принципе ты согласен?
Не-а, помотал головой я. Не согласен. У меня и так врагов полно, зачем пучок новых? Это эльф потом из принципа по моему следу охотников пустит. Видно же, что он самолюбив до ужаса.
Ратанданиил? уточнила Ведьма. Да, есть у него такая черта. Очень удобная, если с умом её использовать. Я пару раз на его тщеславии хорошо сыграла. Но ты не опасайся, моих друзей он не тронет, а ты из их числа. Итак вернемся к нашим баранам. Понимаю дружба дружбой, а табачок врозь. Пусть будет. Я даю тебе пятьдесят миллионов золотом за сведения о месте нахождения первокамня. Здесь и сейчас. Как тебе?
Ах ты, хитрюга! Вот для чего этот разговор. Я соглашаюсь, эльф и товарищи жаждут моей крови, и я волей-неволей ищу защиты у «Гончих».
Как грубо, как прямолинейно, как нагло И как выгодно. Никаких тебе аукционов, никаких нервотрёпок.
Или для неё главное не информация? Это Седая Ведьма, она слова в простоте не скажет. Наверху лежит одно, а на дне совсем другое. И я догадываюсь, что именно.
Она хочет вбить клин в только-только народившийся на белый файролльский свет альянс кланов Пограничья. Я сам продаю секрет, остальные вроде как не у дел и, само собой, начинают таить обиду. Это всё, конечно, не повод для раздора, в конце-то концов, я сам всё нашёл, и только мне решать, как пользоваться собственным имуществом. Но камень в воду всё равно будет кинут, и волны от него пойдут. Всё крупное всегда начинается с мелочей.
Или всё это чушь, а я просто уже зарапортовался настолько, что начинаю выдумывать заговоры там, где ими и не пахнет?
Нет, положил я ладони на стол. Всё будет так, как договорено. Приходи завтра в аукционный дом, выигрывай торги, и я даже верну тебе десять процентов от полученной прибыли в качестве дружеского жеста. Слово даю.
Уважаю, отсалютовала мне бокалом, в котором плескался айран, Седая Ведьма. Вот нравятся мне принципиальные мужчины. Есть в них настоящая мощь, что-то такое, идущее из первобытных времён. Сказал отрезал. Кстати а я тебя обманула. Администрация неподкупна, это знают все. Но мне очень хотелось услышать что-то вроде: «для тебя любой каприз». Ты мужчина, но я-то женщина! Имею я право на маленькое «тюр-лю-тю-тю»?
И снова неясно то ли она врёт, то ли правду говорит? Впрочем какая разница?
Имеешь, заверил её я. Это всё?
Нет, Седая Ведьма подперла подбородок рукой и томно глянула на меня. Хейген, давай дружить?
Не пугай меня, попросил я её. Я ведь могу подумать, что ты вконец сбрендила от горя и бедствий, постигших твой клан!
Какого горя? женщина, сидящая передо мной, моментально изменилась. Каких бедствий? Ты что несёшь?
Все знают, что «Гончие Смерти» уже не те, пояснил я. Так сказать клан уже не торт. Но лично моё отношение и к тебе, и к твоим людям не изменилось. Ну, просели, бывает. Гедрон вон вообще с самого начала всё начал, и ничего, поднимается. Сама же видела!
Люди видят только то, что им показывают, с недоброй полуулыбкой произнесла Ведьма. И не более того.
Так и я человек. Вижу то, что остальные. Кстати, если все видят одно и то же, то именно это и является правдой, даже при условии, что оно ей не является.
Лихо сплел фразу, похвалила меня женщина, после чего я встал и раскланялся, шаркнув ножкой. Молодец. А теперь к делу.
«Экстренный выход! Игрок Хейген, ваш игровой сеанс будет закончен через 5 4 3 2 1».
Бздынь! Перед глазами мелькнули разноцветные круги, и вот я лежу и таращусь на лицо Азова, нависшее надо мной.
Атомная война или зомби-апокалипсис? сразу же спросил я у него.
Ни то и ни другое, успокоил он меня.
Слава богу! выдохнул я. А то уж страшно стало.
Всё ещё хуже, дружелюбно подмигнул мне безопасник. Тебя срочно хочет видеть Старик.
Может, всё же вернемся к варианту с зомби-апокалипсисом? предложил я Мне он больше по душе. Еда, патроны в виде денег, затрапезные паровые пароходики с раритетными пулемётами системы «Браунинг», установленными на носу, худосочные барышни-снайперши, всеобщее насилие. Это как-то безопасней звучит.
Всегда ценил твое чувство юмора и фантазию. Тебе бы книжки писать, Азов протянул мне руку. Давай, давай, не разлёживайся. Одевайся и вперёд. Тебя ждут.
Нищему собраться только подпоясаться, прокряхтел я, выбираясь из капсулы. Джинсы да свитер, вот и вся одежда.
Ещё пальто, шапка и сапоги, добавил безопасник. Старик уезжает, он, при всей своей влиятельности, тоже иногда зависит от обстоятельств. Машина будет подана к главному входу через восемь минут, и докладывать о своих свершениях ты ему станешь прямо в ней.
Ух ты, изумился я. Так сказать на скаку. Тогда да. Тогда времени в обрез.
Ну, хоть ясно стало, что к чему. Вот, должно быть, на меня сейчас Ведьма зла! Она-то думает, что я просто смылся от неприятного разговора. Теперь придётся что-то выдумывать, возможно, даже врать. Неприятно, но придётся.
Ну, хоть ясно стало, что к чему. Вот, должно быть, на меня сейчас Ведьма зла! Она-то думает, что я просто смылся от неприятного разговора. Теперь придётся что-то выдумывать, возможно, даже врать. Неприятно, но придётся.
Додумывал я это всё на ходу, натягивая пальто и стремясь одновременно с этим всунуть левую ногу в «чоппер».
Расскажешь всё, как было, тыкал в это время в меня пальцем Азов. В прямом смысле, в бок. Не скажу, что это было приятно. Досконально! Мы тебя не видели всё это время, вот какая штука.
Бардак, заметил я, цапнув шарф с вешалки. Куда только Костик смотрит?
Куда надо, туда и смотрит, вытолкнул меня за дверь Азов. Вперёд, к лифту.
Вот только к лифту я подошёл уже без него, безопасника по дороге остановил какой-то господин, с кучей важнейших, как было заявлено на весь коридор, вопросов. Но это не значит, что я в нём ехал один. Когда створки с лёгким шипением открылись, меня чуть ли не втолкнул в кабину невесть откуда появившийся Валяев. С потолка он свалился, что ли?
Киф, мы же друзья? с невероятной сердечностью поинтересовался он, тревожно глядя на коридор, который от нас секунду спустя скрыли серые железные двери Согласись!
Вот тут меня и разобрал хохот. Ну, сами посудите, что может быть комичней двух разговоров подряд на одну и ту же тему! Сейчас он, теми же словами, что Седая Ведьма пару минут назад, будет убеждать меня в том, что павшее величие чаще всего не то, чем кажется. Что это расчёт, иллюзия, тонкий замысел и тайная стратегия.
Ты чего это? с каким-то даже испугом поинтересовался он, глядя на скрючившегося от смеха меня. А?
Не-не, всё в порядке, просипел я, душа хохот в горле. Да, Никита, друзья.
Так скажи ему, что ты действовал согласно плану, который был разработан мной, потребовал мой спутник. Скажи, и я стану твоим должником. Ты же понимаешь, что моё нынешнее положение временно, что это лишь иллюзия, и очень скоро я Да что такое?
Я уже не смеялся, а только тихонько подвывал от смеха, цепляясь за стены.
Сейчас обижусь, сообщил мне Валяев, подумал, и добавил: И ударю. Больно.
Не надо попросил я, вытирая слезы Уже все.
Скажешь? взял меня за отворот пальто он.
Нет, покачал головой я и отцепил его руки от одежды. Но не потому, что я тебя ни в грош не ставлю, и не потому, что свинья неблагодарная. Просто его я боюсь больше, чем кого-либо другого на этой земле. Потому и обманывать не стану, сделав это исключительно из чувства самосохранения.
Кабина качнулась, мы прибыли на первый этаж.
Он уедет, я останусь, предупредил меня Валяев. Ты же это понимаешь?
Предельно, я вышел из кабины. И вот это ты сказал зря. Обидные слова, Никита. Неправильные. Теперь наш разговор окончен.
Киф, ты сейчас вообще ни разу ни прав, гаркнул он мне в спину. Вот вообще ни разу!
Никит, иди ты не останавливаясь, бросил я и быстро зашагал в сторону выхода, впечатывая каблуки своих «чопперов» в мрамор пола. Ну, ты знаешь адрес!
Старик, это жизнь, Валяев догнав меня, цапнул рукав пальто. Всякое бывает.
Верю, отозвался я, дёрнув рукой, возможно, даже излишне резко. Верю. Но это ничего не меняет.
Ты понимаешь, что иные решения лучше не принимать вообще никогда? голос Валяева не был угрожающим. Более того в нем звучали нотки Безнадежности, что ли? Никогда его таким не видел.
А вообще сцена выходила достаточно некрасивая, и это я мягко выразился. И ещё немного театральная. Да что там даже не немного.
Не просто же так что девчоночки с ресепшен, что несколько молодых людей и девушек, сидящих неподалеку от нас на диванчиках, чуть ли рты не пооткрывали, следя за нами. Интересно, кто это? Соискатели рабочих мест в «Радеоне»? А чего тогда некоторые из них так пёстро одеты? На собеседования так не ходят.
Впрочем какая мне разница, кто это? Со своими бы делами разобраться.
Ладно, доведём дело до логического финала. Пусть будут штампы, почему бы и нет?
Я его принял, я за него и отвечу, сурово ответил Валяеву я. И все убытки на себя приму.
Да прямо все? уже привычно, с издёвкой, уточнил тот.
А у меня ничего нет! добавил сарказма в голос и я. И ты это прекрасно знаешь. Что с нищего возьмёшь?
Ой, ладно, Валяев замахал руками и затопотал ногами. Кто бы говорил!
Разговор окончен я развернулся и пошел к выходу, но не потому, что нечего было больше сказать, а просто время совсем уже поджимало.
Ну и пропадай пропадом, дурак, проорал Валяев мне в спину. Я умываю руки!
Я, не поворачиваясь, отмахнулся от его слов и вышел из здания.
Чего это я должен пропадать, интересно? В дерьмо с головой ведь он нырнул? Или это такая завуалированная угроза?
А может, я опять что-то важное прозевал? Есть у меня такая слабость, иногда в упор очевидных вещей не вижу.
Впрочем, это всё на потом. Сейчас меня ждут вон в той черной машине, марки «роллс-ройс», причем модель её мне была неизвестна. По крайней мере я такой до сегодняшнего дня не видел ни разу. И это в Москве, где ярмарка тщеславия является, по сути, официальной политикой государства.
Внутри автомобиль оказался не менее крут, чем снаружи. Я не страдаю застенчивостью и стеснительностью, эти черты характера я оставил где-то там, в раннем детстве, но в данный момент я ощутил себя бедным провинциальным юношей, попавшим в гости к высокопоставленному дядюшке. Просто настолько эта машина не монтировалась с моей помятой персоной, такой это был диссонанс, что я не мог его не ощутить.