В силу понятных причин внимание правоохранительных органов привлекли многочисленные знакомые Мэри, причём как те, с кем она давно порвала, так и те, с кем отношения поддерживались. Вызвал определенный интерес Натан Уорд, человек, в которого Мэри была долгое время влюблена и связь с которым явилась, пожалуй, самым большим разочарованием в её жизни. Уорд оказался весьма проблемным молодым человеком. Он увлекался марксизмом, маоизмом и троцкизмом, читал популярные брошюрки, развенчивавшие ужасы империализма, и давал их читать Мэри. Родители последней были шокированы теми левацкими взглядами, что прививал их дочери её бойфренд. За год Уорд сменил 4 места работы и везде конфликтовал с начальством и коллегами, т.е. человеком он был неуживчивым, скандальным и амбициозным. Правда, у Уорда на момент убийства оказалось отличное alibi вторую половину дня 4 января он провёл в большой компании за много десятков километров от Бостона и никак не мог быть на месте преступления. Сообщение об убийстве Мэри застало его на катке с друзьями.
Уорд, оставив компанию, отправился в дом родителей Мэри на Си-стрит в Гианнисе. Мать убитой попросила его стать распорядителем на церемонии прощания, Уорд отказался. Тогда его попросили уйти из дома, что тот и сделал. На следующий день, обдумав сложившуюся ситуацию и, очевидно, сообразив, что его поведение выглядит совсем уж некрасиво, Уорд встретил на улице одну из сестёр Мэри и предложил отвезти её в морг в Бостоне, когда надо будет доставить туда одежду, чтобы подготовить тело к церемонии прощания. Сестра отказалась от его помощи, заявив, что семья справится самостоятельно. Уорд не успокоился и в тот же день встретился с другой сестрой, снова предложив свои услуги. Ему отказали вторично. Уже по одним этим деталям можно составить определенное впечатление о человеке. Остаётся добавить, что как только минули «сороковины» по Мэри Салливан, её бывший дружок женился произошло это 14 февраля 1964 г.
Хотя довольно быстро стало ясно, что Уорд не мог убить Мэри лично, нельзя было исключать его косвенную вовлеченность в преступление. В этом отношении сильно сбивало с толку следующее обстоятельство: Мэри рассчитывала поздравить Натана с новым годом и купила ему в подарок аскот. А при осмотре места преступления был найден разрезанный на 3 части аскот он был кем-то выброшен в унитаз, скорее всего, это сделал убийца. Скрытый подтекст этого действия оставался непонятен, поскольку разрезанный аскот был не тем, который Мэри купила в подарок Натану. Понятно, что Мэри не могла разрезать чужой аскот, стало быть, вещь уничтожил убийца.
Зачем он это сделал?
Попытка уничтожить аскот наводила на мысль, что убийца знал о существовании подарка и, разумеется, был осведомлён о существовании самого Натана Уорда. Никто не мог сказать определенно, были ли действия убийцы исполнены скрытого символизма или же он попросту занимался глупостями, рассчитывая сбить полицию со следа?
Остаётся добавить, что подозрения полиции вызывал практически каждый молодой человек, с которым Мэри Салливан общалась в 19621963 гг. Кто-то вёл откровенно антиобщественный образ жизни, кто-то успел нарушить закон, кто-то был не до конца откровенен с полицией. Работа по проверке сведений, сообщаемых молодыми людьми, и их alibi растягивалась порой на много дней. Результаты не утешали: некоторых из допрошенных никак не получалось исключить из списка подозреваемых
Зачем он это сделал?
Попытка уничтожить аскот наводила на мысль, что убийца знал о существовании подарка и, разумеется, был осведомлён о существовании самого Натана Уорда. Никто не мог сказать определенно, были ли действия убийцы исполнены скрытого символизма или же он попросту занимался глупостями, рассчитывая сбить полицию со следа?
Остаётся добавить, что подозрения полиции вызывал практически каждый молодой человек, с которым Мэри Салливан общалась в 19621963 гг. Кто-то вёл откровенно антиобщественный образ жизни, кто-то успел нарушить закон, кто-то был не до конца откровенен с полицией. Работа по проверке сведений, сообщаемых молодыми людьми, и их alibi растягивалась порой на много дней. Результаты не утешали: некоторых из допрошенных никак не получалось исключить из списка подозреваемых
Мэри Салливан была похоронена 8 января 1964 г. на своей «малой родине» в Гианнисе. На 40-й день со времени убийства родные и близкие собрались, чтобы помянуть Мэри. Разговор, само собой, коснулся хода расследования и обсуждения деталей, связанных с последними днями жизни убитой. И тут выяснилась интересная деталь: все родственники считали, что Мэри провела новогоднюю ночь в квартире на Чарлз-стрит вместе с Патрисией Делмор и Памелой Паркер, но одна из сестёр убитой неожиданно заявила, что в ту ночь всё было совсем не так! По её словам, Мэри во время последнего телефонного разговора сообщила ей, что приехала 1 января на Чарльз-стрит между 2 и 3 часами ночи и, не застав дома Делмор и Паркер, отправилась в церковь. Ну, в самом деле, не сидеть же на лестничной площадке или в автомашине?
Эта информация позволила по-новому оценить судьбу пропавшего портфеля Мэри с её письмами, открытками и личными вещами. Быть может, никто портфель не похищал он оказался забыт в храме, и Мэри в суматохе переезда просто-напросто не заметила пропажи?
Предположение казалось разумным и требовало проверки. На следующий день мать и одна из сестёр Мэри отправились в храм Святого Антония, где Мэри Салливан провела несколько часов ночью и ранним утром 1 января. А дальше произошла очень интересная сцена. Женщины представились и сообщили о цели своего визита, их препроводили к настоятелю храма, а тот неожиданно закатил истерику. Он принялся кричать на женщин, называя их клеветниками и лжесвидетелями, на его крик сбежались служители, обступившие удивленных женщин плотной стеной. Мать Мэри, написавшая впоследствии заявление в полицию, сообщила, что испугалась физической расправы, поскольку священники и храмовые служки выглядели очень воинственно. Женщины поспешно ретировались и направились в полицию, где сообщили об инциденте. Обе являлись убежденными католичками и знали все правила религиозного этикета, по их словам, они не допустили никаких его нарушений. Потому реакция настоятеля храма показалась им очень подозрительной.
Разумеется, детективы посетили церковь и задали все необходимые вопросы. Проверка заявления не принесла никаких сюрпризов, по словам всех служителей в первых числах января никаких забытых вещей в храме не находили, и в новогоднюю ночь никто Мэри Салливан не видел. Она, быть может, и появлялась, но людей в те часы в храме было довольно много, и никто на тихую незнакомую девушку внимания не обратил.
Вот и всё Портфель Мэри так и не был найден. О судьбе его следствию оставалось только гадать.
Как видим, на первом этапе расследования правоохранительные органы пребывали в уверенности, что убийство Мэри Салливан совершено кем-то из числа её знакомых. И для этой точки зрения имелись серьёзные основания они изложены выше достаточно подробно. С действиями «Бостонского Душителя» расправа над Мэри напрямую не связывалась. Если говорить совсем точно, то нападение маньяка не исключалось, но при этом делалась оговорка, что тот был Мэри Салливан знаком и проник в квартиру именно под личиной знакомого. В этом смысле очень подозрительным казался таинственный мужчина в синих широких штанах с залысинами, которого видел Симс Мюррей.
Расследование не буксовало, напротив, оно велось деятельно и инициативно. Его главной проблемой являлось то, что все перспективные направления вели в совершенно разные стороны. Одна часть версий случившегося связывала преступление с друзьями Пэтси Делмор и Пэм Паркер. Другая со старыми и новыми ухажёрами самой Мэри Салливан. Наконец, третья с нападением «Бостонского Душителя». Тем не менее, расследование отнюдь не выглядело провально, напротив, шансы на успех всё время оставались неплохими. И мы в своём месте ещё скажем несколько слов о том, как продвигался поиск преступника.
Однако очень скоро, в середине января 1964 г. произошли события, повлёкшие за собой далеко идущие последствия и повлиявшие в конечном итоге на результаты расследования убийства Мэри Салливан.
Случилось неожиданное Генеральный прокурор штата Массачусетс Эдвард Брук лично возглавил войну с таинственным «Фантомом».
Часть IV. Уголовный карнавал
Персональная война Эдварда Брука
Эдвард Брук (Edward William Brooke), Генеральный прокурор штата Массачусетс, являлся человеком необычной судьбы. Родившийся в октябре 1919 г. в негритянской семье среднего класса, он закончил одну из самых престижных школ для афроамериканцев в США т.н. школу «Данбар» (Dunbar) в Вашингтоне, столице страны. После окончания «Данбара» в 1936 г. Эдвард продолжил учиться он поступил в «Университет Говарда» в том же Вашингтоне, высшее учебное заведение, в котором получали образование преимущественно чернокожие. Это было время сегрегации, раздельного проживания рас, тогда считалось, что цветное население пользуется во всём теми же правами, что и белое, только реализует их отдельно. Понятно, что практика несколько отличалась от теории и равенство прав существовало только на бумаге, но всё же кое-какие возможности для получения высшего образования у негров тогда имелись. Молодой Эдвард первоначально хотел стать врачом на этом поприще можно было быстро разбогатеть ввиду хронической нехватки чернокожих врачей, но затем сфера его интересов переместилась в область социологии и права.
В 1941 г. Эдвард Брук закончил университет и поступил на государственную службу, но в декабре, после нападения японцев на Пёрл-Харбор, завербовался в вооруженные силы. Служил Брук в полностью афроамериканском 366 пехотном полку сегрегация существовала и в армии! на офицерских должностях. Полк сначала был расквартирован в штате Массачусетс, затем его перевели в Вирджинию и Индиану. В апреле 1944 г. 366 полк направили в Северную Африку, там военнослужащие были заняты охраной аэродромов и тыла, но с начала ноября воинская часть была переброшена в Италию и приняла участие в боевых действиях. 366 пехотный полк воевал в Италии более 4-х месяцев, в его составе сражался и Эдвард Брук. За проявленное мужество он был отмечен медалью «Бронзовая звезда».