Сара приготовила угощение для родственников, приехавших на похороны. Она поставила блюда с едой и корзинки с хлебом на складной стол, установленный на террасе. Из кухни взад-вперед сновали незнакомые мне женщины, застенчиво улыбаясь каждый раз, как проходили мимо меня.
Кэти куда-то пропала, и, что было еще более странным, никого, казалось, это не тревожило. Я уселась на скамью с тарелкой в руках и что-то ела, не чувствуя вкуса. Я думала о Купе и о том, когда он сюда приедет. Сначала лактация у Кэти, а потом погребение крошечного тела. Сколько еще времени будет она отрицать рождение ребенка, пока не сломается?
Скамья заскрипела, когда рядом со мной села крупная пожилая женщина. Ее лицо было изборождено морщинами, напоминающими годовые кольца огромной секвойи, суставы пальцев тяжелых рук распухли. На ней были точно такие же очки в черной роговой оправе, какие носил мой дед в пятидесятые годы.
Значит, начала она, вы и есть та симпатичная девушка-адвокат?
Едва ли припомню, чтобы за всю свою карьеру мне довелось услышать в одной фразе слова «симпатичная» и «адвокат», не говоря уже о том, чтобы меня в мои тридцать девять назвали девушкой. Я улыбнулась:
Да, это я.
Она потянулась ко мне и потрепала меня по руке:
Знаете, вы для нас особенный человек. Защищаете нашу Кэти.
Что ж, спасибо. Но это моя работа.
Нет-нет, покачала головой женщина. Это ваше сердце.
Ну, я не знала, что на это сказать. Важно было добиться оправдания Кэти, но это фактически не имело ничего общего с моим мнением о ней.
Извините, мне пора. Я встала, рассчитывая поскорее удрать.
Но, едва повернувшись, чтобы уйти, я наскочила на Аарона.
Пойдемте с нами, сказал он, указывая на стоящего рядом с ним епископа. Мы сможем поговорить о деле, которое вы сегодня упоминали.
Мы отошли в тихое место в тени амбара.
Аарон сказал мне, что у вас проблема с правовым делом, начал Эфрам.
Не то чтобы проблема с самим делом. Скорее сложности в логистике. Понимаете, моя работа требует подключения к Интернету и, следовательно, к электрической сети. Мне нужны мои орудия труда для подготовки ходатайств, которые я отошлю судье, а также показаний, которые придут позже. Если я вручу судье написанный от руки юридический текст, он высмеет меня и выгонит из суда сразу после отправки Кэти в тюрьму со словами, что условия залога не выполняются.
Вы толкуете об использовании компьютера?
Да, в особенности. Мой работает от аккумулятора, который разрядился.
Вы не можете купить такой аккумулятор?
Только не в местном маркете, сказала я. Они дорогие. Я могла бы перезарядить свой, но нужна розетка.
В моем хозяйстве розеток не будет, вмешался Аарон.
Ну, я не могу поехать в город и в течение восьми часов заряжать аккумулятор, поскольку не могу оставить Кэти.
Епископ погладил свою длинную седую бороду:
В моем хозяйстве розеток не будет, вмешался Аарон.
Ну, я не могу поехать в город и в течение восьми часов заряжать аккумулятор, поскольку не могу оставить Кэти.
Епископ погладил свою длинную седую бороду:
Аарон, помнишь, как сын Полли и Джозефа Зука болел астмой? Помнишь, насколько важнее было дать ребенку кислород, чем строго придерживаться буквы «Орднунга»? Полагаю, это такой же случай.
Вовсе не такой, возразил Аарон. Это не вопрос жизни или смерти.
Спросите об этом свою дочь, не выдержала я.
Епископ поднял обе руки. В этот момент он выглядел в точности как любой из тех судей, с которыми я встречалась в зале суда.
Компьютер не твой, Аарон, и я не сомневаюсь в твоей приверженности нашему пути. Но, как я сказал тогда Зукам, цель оправдывает средства, в данном случае тоже. Ибо, раз адвокату это нужно, я разрешу инвертор на этой ферме, которым воспользуется только мисс Хэтэуэй для подключения к сети.
Инвертор?
Он повернулся ко мне:
Инверторы преобразуют ток с напряжением двенадцать вольт в сто десять вольт. Наши бизнесмены используют их для подключения кассовых аппаратов. Мы не можем использовать электричество прямо от генератора, однако инвертор питается от батареи, что разрешено «Орднунгом». Большей части семей нельзя иметь инверторы, поскольку соблазн слишком велик. Видите ли, ток идет от дизеля на генератор, потом на двенадцативольтовую батарею, на инвертор и на любое устройство вроде вашего компьютера.
Аарон был ошеломлен.
Компьютеры запрещены «Орднунгом». А инверторы они сейчас на испытании, сказал он. К такому можно подключить лампочку!
Можно но ты, Аарон, не станешь, улыбнулся Эфрам. Попрошу кого-нибудь привезти сегодня инвертор для мисс Хэтэуэй.
Явно разозленный, Аарон отвернулся от епископа. Заключенная сделка привела меня в полное замешательство, но я тем не менее была благодарна.
Это, конечно, меня устроит.
Епископ взял мои руки в свои теплые ладони, и я на миг успокоилась.
Вы пошли нам навстречу, мисс Хэтэуэй, сказал Эфрам. Неужели вы думаете, что мы ради вас не способны пойти на компромисс?
Не знаю, почему мысль о подведении электричества в хозяйство Фишеров вызывала у меня что-то вроде стыда, словно я была Евой, которая с призывной улыбкой держит то самое яблоко. Не то чтобы я боялась застукать Кэти в коровнике за игрой «Нинтендо». Боже упаси! Инвертор, вероятно, будет собирать пыль в промежутках между сеансами загрузки моего ноутбука. Все же после решения епископа я поймала себя на том, что без видимой цели удаляюсь от дома и коровника.
Не успев толком осознать, что подошла к пруду, я услышала голос Кэти. Она сидела, почти невидимая, в зарослях высокого рогоза, опустив в воду голые ступни.
Я смотрю, сказала она, пристально вглядываясь в место посередине пруда, где совершенно ничего не было. Улыбаясь и хлопая в ладоши, она была единственным зрителем шоу, созданного ею самой.
Ладно, может быть, она действительно чокнутая.
Кэти, тихо позвала я.
Вздрогнув, она вскочила на ноги, нечаянно обрызгав меня.
Ой, прости!
Сейчас жарко. Небольшой душ не повредит. Я села на берег. С кем ты разговаривала?
У нее запылали щеки.
Ни с кем. Сама с собой.
Опять твоя сестра?
Кэти вздохнула, потом кивнула:
Она катается на коньках.
Катается на коньках, невозмутимо повторила я.
Да, примерно на шесть дюймов выше теперешнего уровня воды.
Понятно. А ей удобно безо льда?
Да. Она не знает, что сейчас лето, просто делает то, что делала перед смертью. Голос Кэти упал до шепота. К тому же она меня не слышит.
Я долго всматривалась в Кэти. Капп у нее на голове съехал набок, около ушей вились выбившиеся пряди. Подтянув к себе колени, она обхватила их согнутыми руками. В ней не чувствовалось ни волнения, ни смущения. Она просто смотрела на пруд, на это сомнительное видение.
Я сорвала стебель рогоза и принялась крутить его.
Чего я не понимаю, так это того, что ты веришь во что-то незримое, но упрямо отказываешься поверить тому, что другие люди врачи, коронеры и, бог мой, даже твои родители считают свершившимся фактом!
Кэти подняла лицо:
Но я действительно вижу Ханну ясно как божий день в шали и зеленом платье, в коньках, которые перешли к ней после меня. Но я никогда не видела ребенка, пока он не очутился в коровнике, завернутый во что-то и уже мертвый. Она нахмурила брови. Чему бы ты поверила?
Я не успела ответить, поскольку появились епископ с дьяконом.
Мисс Хэтэуэй, начал епископ, нам с Лукасом необходимо сейчас же поговорить с нашей молодой сестрой.
Я сразу почувствовала, как дрожит Кэти, а от ее кожи исходит резкий запах страха. Она не дрожала так сильно, даже когда ей предъявили обвинение в убийстве. Пошарив в спутанных стеблях тростника, она отыскала мою руку и вцепилась в нее.
Тогда я хочу, чтобы присутствовал мой адвокат, прошептала она слабым голосом.
Епископ был удивлен.
Ну, Кэти, зачем?
Она не осмелилась даже поднять глаза на старика.
Пожалуйста, пробормотала девушка, потом с трудом сглотнула.
Дьякон с епископом переглянулись, и Эфрам кивнул. Дрожащее покорное существо рядом со мной не имело ничего общего с девушкой, смотревшей прямо мне в глаза и говорившей, что ребенка не было. В тот момент Кэти совершенно не походила на девушку, рассуждавшую несколько минут назад о том, что видимое одному человеку может быть непонятно другому. Но это существо поразительно походило на дитя, впервые увиденное мной в суде, дитя, готовое скорее лечь под паровой каток правовой системы, чем нанять адвоката.
Дела обстоят так, неловко начал Эфрам. Мы понимаем всю сложность данной ситуации, и она будет лишь усугубляться. Но ребенок был, Кэти, и то, что ты не замужем что ж, тебе придется пойти в церковь и постараться все исправить.
Кэти наклонила голову, что воспринималось как проявление неуважения.
Кивнув мне, мужчины зашагали по полю прочь от нас. Кэти какое-то время приходила в себя, а потом подняла ко мне бледное лицо.
О чем они говорили? спросила я.
Они хотят, чтобы я исповедалась в моем грехе.
Каком грехе?
Что родила ребенка вне брака.
Она пошла вперед, а я следом за ней, стараясь не отставать.
Что будешь делать?
Исповедоваться, тихо произнесла Кэти. Что еще мне делать?
Сильно удивившись, я повернулась и загородила ей дорогу:
Можешь начать говорить им то, что говорила мне. Что ты не рожала ребенка.
Я не могу им это сказать. Ее глаза наполнились слезами. Не могу.
Почему не можешь?
Кэти покачала головой, щеки ее пылали. Потом она бегом бросилась в волнующееся море кукурузы.
Почему?! пригвожденная к месту отчаянием, завопила я ей вслед.
Люди, привезшие инвертор, установили его для меня в коровнике. От инвертора, который подключили к генератору, находящемуся рядом со стойлом для отёла, открывался прелестный вид на полицейскую ленту, по-прежнему огораживающую место преступления на случай, если мне понадобилось бы вдохновение для опровержения обвинений против Кэти. Сразу после четырех часов я вынесла к коровнику свои папки и компьютер и принялась за работу адвоката.
Леви, Сэмюэл и Аарон каждый у своей стойки доили коров. Похоже, Леви поручили то, что у амишей считалось черной работой: выгребание навоза, добавление зерна, а взрослые мужчины обтирали коровам вымя чем-то, похожим на страницы телефонной книги, после чего подключали их парами к откачивающему насосу, работающему от того же генератора, который опосредованно запускал мой компьютер. Время от времени Аарон относил контейнер в доильное помещение и с громким плеском выливал молоко в цистерну.
Какое-то время я наблюдала за ними, захваченная слаженностью их привычных действий и тем, с какой добротой их руки гладили коровий бок или чесали у нее за ухом. Улыбаясь, я осторожно подключила ноутбук, произнеся быструю и пылкую молитву, чтобы все это не разрушило мой жесткий диск, и загрузила его.