По моей команде раз, два, три!
Кэти пронесли по воздуху и опустили на холодный сверкающий стол.
Парамедик сообщил врачам ее имя, а также Боже правый! что у нее кровотечение там, внизу. Над девушкой склонилось женское лицо, и голос произнес:
Кэти? Ты говоришь по-английски?
Ja, пробормотала она.
Кэти, ты беременна?
Нет!
Можешь сказать, когда у тебя была последняя менструация?
У Кэти зарделись щеки, и она молча отвернулась.
Она поневоле обратила внимание на осветительные приборы и шум этой странной больницы. Яркие экраны, заполненные волнообразными линиями, доносящиеся со всех сторон гудки и жужжание, редкие голоса, звучащие со странной синхронностью и напоминающие ей о церковных гимнах, исполняемых многоголосым круговым каноном.
Кровяное давление восемьдесят на сорок, сказала медсестра.
Частота пульса сто тридцать.
Частота дыхания?
Двадцать восемь.
Врач повернулся к матери Кэти:
Миссис Фишер, ваша дочь была беременна? (Потрясенная до глубины души, Сара уставилась на мужчину.) Господи пробормотал врач. Снимите с нее юбку.
Кэти почувствовала, как чьи-то руки стаскивают с нее одежду, дергают за нижнее белье.
Это часть платья, и я не могу найти пуговицы, пожаловалась медсестра.
Их там нет, оно сплошное. Что за
Разрежьте, если надо. Мне потребуется анализ мочи и кала, анализ на ХГЧ и клинический анализ крови. Отошлите данные по группе крови и ее совместимости в банк крови. (Перед Кэти снова всплыло лицо врача.) Кэти, я сейчас осмотрю твою матку. Понимаешь меня? Расслабься. Мне надо ощупать у тебя между ног
При первом же осторожном подходе Кэти лягнула врача.
Держите ее! скомандовал врач, и две медсестры закрепили ее лодыжки ремнями. А теперь просто расслабься. Я не сделаю тебе больно. Пока доктор диктовал медсестре с планшетом, по щекам Кэти катились слезы. Помимо лохий, мы имеем вялую, не сократившуюся матку размером около двадцати восьми недель. Похоже на открытое устье шейки матки. Сделаем ультразвук, чтобы понять, с чем мы имеем дело. Как кровотечение?
По-прежнему сильное.
Вызовите сюда акушера-гинеколога.
Медсестра завернула кусочек льда в ткань и положила Кэти между ног.
От этого тебе станет лучше, детка, прошептала она.
Кэти попыталась сосредоточиться на лице медсестры, но перед глазами была пелена, ноги и руки дрожали. Медсестра, заметив это, укутала ее вторым одеялом. Кэти хотелось поблагодарить женщину, сказать, что ей действительно нужен человек, который поддержит ее и не даст развалиться на куски прямо на столе, но она не могла подобрать нужных слов на английском.
Ты поправишься, успокаивала ее медсестра.
Искоса посмотрев на мать и понадеявшись, что так оно и будет, Кэти закрыла глаза и ненадолго отключилась.
На железнодорожной платформе мать вложила ей в руку пять двадцатидолларовых купюр.
Искоса посмотрев на мать и понадеявшись, что так оно и будет, Кэти закрыла глаза и ненадолго отключилась.
На железнодорожной платформе мать вложила ей в руку пять двадцатидолларовых купюр.
Помнишь, на какой станции будет пересадка? (Кэти кивнула.) Если он тебя не встретит, позвони ему. Мама коснулась щеки Кэти. На этот раз в случае необходимости можно позвонить по телефону.
Само собой разумелось, что звонок по телефону это наименьший из ее грехов. Впервые со времени отъезда ее брата Джейкоба Кэти, которой было всего двенадцать, поехала навестить его в Стейт-Колледж, где он учился в университете.
Ее мать с беспокойством оглядывалась на пассажиров, ожидающих посадки, надеясь не попасться на глаза другим «простым людям», которые могли бы сообщить Аарону, что его жена и дочь солгали ему.
К станции плавно подкатил сверкающий поезд компании «Амтрак», и Кэти крепко обняла мать.
Могла бы поехать со мной, сердито прошептала она.
Я тебе не нужна. Ты большая девочка.
Кэти не о том хотела сказать, и обе они это знали. Отправься Сара в Стейт-Колледж, она ослушалась бы мужа, а допустить этого было нельзя. Посылать Кэти в качестве вестника своей любви было все равно что ходить по тонкой проволоке неповиновения. К тому же Кэти не была еще крещена в церкви. Согласно «Орднунгу», Саре не разрешалось садиться в машину с отлученным от Церкви сыном, не разрешалось есть с ним за одним столом.
Поезжай, скупо улыбнувшись дочери, сказала она. Вернешься и все мне о нем расскажешь.
В поезде Кэти сидела особняком, прячась от любопытных взглядов людей, которые пялились на ее одежду и головной убор. Сложив руки на коленях, она стала думать о том дне, когда в последний раз видела Джейкоба с его сияющими на солнце медными волосами, навсегда уходящим из дома.
Наконец поезд подъехал к городку Стейт-Колледж, и Кэти прижалась лицом к окну, выискивая брата в море английских лиц. Разумеется, она привыкла к обычным людям, не состоящим в их общине, даже на самых оживленных улицах Ист-Парадайса очень редко встречались люди, одетые, как она, и говорящие на ее языке. Однако люди, ожидающие на платформе, были одеты так пестро, что у Кэти закружилась голова. Крошечные топы и шорты на некоторых женщинах прикрывали лишь небольшую часть тела. Кэти с ужасом заметила молодого человека с кольцами в носу и ухе, соединенных цепочкой.
Джейкоба не было видно.
Сойдя с поезда, Кэти стала медленно крутиться на месте, опасаясь, что ее увлечет за собой плотная толпа. Вдруг она почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо:
Кэти?
Повернувшись, она увидела брата и вспыхнула от радости. Конечно, она просмотрела его, поскольку ожидала увидеть Джейкоба в соломенной шляпе с широкими полями и черных брюках с подтяжками. Однако он, чисто выбритый, был в клетчатой рубашке с коротким рукавом и в штанах защитного цвета.
Кэти бросилась к нему на шею, крепко обнимая, и только сейчас поняла, как ей недоставало брата.
Мама так скучает по тебе, чуть дыша, сказала Кэти. Она говорила, я должна ей все-все рассказать о тебе.
Я тоже скучаю по ней. Джейкоб обнял сестру за плечи и, чуть подталкивая, повел через толпу. По-моему, ты выросла на целый фут. На парковке он подвел Кэти к маленькой голубой машине, и Кэти с удивлением взглянула на нее. Это моя, тихо произнес Джейкоб. Кэти, а чего ты ожидала?
По правде сказать, она ничего не ожидала. За исключением того, что брат, которого она всегда любила и который отвернулся от их религии и поступил в колледж, мог жить своей прежней жизнью только в другом месте, а не в Ист-Парадайсе. Все это необычная одежда, крошечный автомобиль заставило ее усомниться: а так ли уж не прав с самого начала был отец, считавший, что Джейкоб, продолжив образование, не сможет оставаться в душе «простым».
Джейкоб открыл перед ней дверцу, а потом и сам залез в машину.
И где, по мнению отца, ты сейчас находишься? спросил он.
В неумолимых глазах отца отлучение Джейкоба от Церкви амишей было равносильно смерти. Аарон Фишер не стал бы одобрять визит Кэти к Джейкобу точно так же, как не одобрил бы письма, которые мать писала Джейкобу, а Кэти тайно отправляла с почты.
У тети Леды.
Очень остроумно. Вряд ли у него хватит терпения долго с ней говорить, и, значит, ложь не всплывет. Джейкоб криво улыбнулся. Думаю, нам следует держаться вместе.
Кэти сложила руки на коленях.
Оно того стоит? тихо спросила она. Колледж это все, что ты хотел?
Джейкоб некоторое время изучал ее.
Это не все, потому что вас всех здесь нет.
Знаешь, ты ведь можешь вернуться. Вернуться в любое время и признать свою вину.
Могу, но не стану. Увидев насупленные брови Кэти, Джейкоб потянулся к ней и подергал за длинные завязки ее капора. Эй! Я все тот же парень, который толкал тебя в пруд, когда мы удили. И подкладывал лягушек тебе в постель.
Вот в этом-то тебе лучше бы измениться, улыбнулась Кэти.
Ах ты, девочка моя! рассмеялся Джейкоб. У меня для тебя кое-что есть. Дотянувшись до заднего сиденья, он достал пакет, завернутый в вощеную бумагу и перевязанный красной ленточкой. Не пойми превратно, но я хочу, чтобы для тебя здесь был праздник. Бегство от реальности. И может быть, тебе не придется делать тот же категоричный выбор, как мне.
Он смотрел, как сестра развязывает бантик и открывает пакет, в котором оказались пара мягких легинсов, ярко-желтая футболка и кардиган из хлопка, вышитый россыпью цветов.
О-о-о очарованная помимо воли, произнесла Кэти и провела пальцами по воротнику кардигана. Но я
На то время, пока ты здесь. Тебе неловко будет носить здесь свою обычную одежду. А в такой ну, никто никогда не узнает Кэти. Я подумал, может быть, на время притворишься. Будь, как я. Вот.
Джейкоб опустил перед Кэти защитный козырек и достал маленькое зеркальце, потом приложил к ней кардиган, чтобы она увидела свое отражение.
Кэти покраснела:
Джейкоб, как красиво!
Даже Джейкоб поразился тому, что, признав это, сестра стала похожа на какого-то другого человека, выросшего вдали от него.
Да, согласился он. Красиво.
По пути в больницу Лиззи позвонила по автомобильному телефону в офис окружного прокурора.
Джордж Каллахэн, отрывисто проговорил голос на другом конце.
Подумать только. Попала на главного босса. Где твоя секретарша?
Узнав ее голос, Джордж рассмеялся:
Не знаю, Лиззи. Полагаю, умчалась куда-то. Хочешь занять ее должность?
Не могу. Очень занята арестами людей, которым окружной прокурор будет предъявлять иски.
А-а должен поблагодарить тебя за это. Мой собственный маленький источник занятости.
Что ж, считай, что работой ты обеспечен: в коровнике у амишей мы нашли мертвого младенца, и что-то здесь не сходится. Сейчас еду в больницу допросить вероятную подозреваемую и хочу предупредить, что в скором времени тебе, возможно, придется предъявлять обвинение.
Сколько ему и где его нашли? деловым тоном спросил Джордж.
Несколько часов от роду, новорожденный. Он был под кипой одеял, ответила Лиззи. И, по словам людей, опрошенных на месте преступления, никакая женщина недавно не рожала.
Ребенок был мертворожденным?
Медицинский эксперт так не считает.
Тогда, полагаю, мать родила ребенка и скрылась, заключил Джордж. Ты сказала, есть зацепка?
Лиззи помедлила с ответом:
Звучит дико, Джордж, но сейчас в больнице с вагинальным кровотечением лежит восемнадцатилетняя девушка с амишской фермы, которая клялась всем на свете, что не была беременной.
Последовало напряженное молчание.