Арина тысячу двести раз спросила, что с Виктором Олеговичем и водителем и каково их состояние, и несколько раз получила ответ, что жизни господина Краста ничего не угрожает, а водитель находится на операции.
Позвонив на работу и сообщив об аварии, она провалилась в сон.
Проснулась от того, что кто-то тихонько потряс ее за плечо, открыла глаза и увидела сидевшего на стуле рядом с койкой принимавшего ее при первичном осмотре доктора.
Ну, что, Арина Аркадьевна, улыбнулся он, у меня для вас хорошие новости. Считайте, что отделались чудом и легким испугом. Значит, что мы имеем: хлыстовая травма шеи, но легкой степени тяжести (как же без нее при таких авариях), ушиб левого локтевого сустава, это не столько страшно, сколько неприятно и неудобно, придется в повязке руку подержать с недельку. Небольшой ушиб обоих коленных суставов, переломов и трещин нет, но ходить будет больно какое-то время, только вот ходить вам пока не рекомендуется. Царапины, неглубокие локальные порезы на лице и руках, ушиб лица от подушки безопасности, нос легко травмирован, но перегородочку мы подлечим, не критично, без перелома обошлось. Ну что еще? Шок, сдавливание грудной клетки, но это мелочи. И заулыбался пуще прежнего, радуясь чему-то: Но самое главное ребенок не пострадал.
Какой ребенок? удивилась Арина.
Ваш, в свою очередь удивился вопросу доктор, перестав улыбаться, быстро пролистал бумаги, которые принес с собой, просмотрел в них что-то и удовлетворенно заявил: Ну вот, все правильно: беременность шесть недель.
Я что, беременна? ошарашенно переспросила девушка.
А вы не знали? подивился в свою очередь доктор и, снова заулыбавшись, подтвердил: Все точно, беременность шесть недель. И уверил: Можете совершенно не волноваться, с беременностью все в полном порядке, и ребенок в порядке.
Так, растерянно произнесла Арина и спросила: И что теперь?
Сейчас вас переведут в стационар травматологического отделения, где вы будете лежать и восстанавливаться. Полежите пару-тройку дней, мы вас понаблюдаем, проведем еще кое-какие обследования, подлечим немного: покой, холод в область шеи, физиопроцедуры, укрепляющие препараты. И, скорее всего, отпустим домой, на амбулаторное лечение. Впрочем, там вам все объяснит ваш лечащий врач.
Сейчас вас переведут в стационар травматологического отделения, где вы будете лежать и восстанавливаться. Полежите пару-тройку дней, мы вас понаблюдаем, проведем еще кое-какие обследования, подлечим немного: покой, холод в область шеи, физиопроцедуры, укрепляющие препараты. И, скорее всего, отпустим домой, на амбулаторное лечение. Впрочем, там вам все объяснит ваш лечащий врач.
А что с Виктором Олеговичем? в тысячу двести первый раз спросила Арина.
С ним история посложней, травмы более тяжелые, но угрозы жизни нет. Впрочем, его ведет другой специалист.
А можно мне к нему?
Вам вообще-то ходить не рекомендуется, не запретил, а как бы напомнил доктор.
Мне очень надо, умоляюще сложив ладошки, попросила Арина.
Ладно, отчего-то снизошел доктор, сейчас распоряжусь. Медсестра наложит вам шейный воротник, и можете ненадолго, очень осторожно и потихоньку пройти. Она вас проводит.
Медсестра, сменившая доктора, закрепив этот самый шейный воротник на Арине, помогла встать и выйти из палаты. Арина не преминула прихватить с собой портфель Виктора.
Куда вы идти-то собрались? неодобрительно спросила медсестра.
И только тут Арина сообразила, что не знает, в какой именно палате лежит Виктор.
К другому пострадавшему, которого привезли вместе со мной. В какой он палате, не знаете?
Не знаю. Идем, на пост вас проведу, там спросите.
Арина представилась, спросила про господина Краста, сообщив, что они вместе попали в аварию.
А кто вы ему? подозрительно спросила дежурная медсестра.
Я работаю с ним, осторожно ответила Арина.
Восьмая палата, сообщила медсестра и предупредила: Только у него там жена.
Какая жена? нахмурилась, не понимая, о ком идет речь, Арина.
Ну как какая? удивилась, в свою очередь, женщина и на всякий случай заглянула в книгу регистрации. Ну вот, удовлетворенно повторила она, ткнув пальцем в записи: Законная жена, зарегистрированная в браке, Элла Краст, и, захлопнув тетрадь, объяснила: Все, как положено. По инструкции, мы сразу же сообщили его семье в Питере, что Виктор Олегович попал в аварию. И жена прилетела первым же рейсом, вот уж полчаса у него в палате сидит.
А дети? находясь в какой-то прострации, отчего-то спросила Арина.
Дети? недоуменно переспросила медсестра. Дети нет, не прилетели. Зачем им летать-то? Старшей дочери пятнадцать, среднему десять, по-моему, а младшенькому и вовсе полгодика. Какая от них помощь сейчас? А пациенту не общение надо, а уход.
Спасибо, поблагодарила Арина, у которой вдруг резко и сильно заболела голова. Я только навещу, не то оправдываясь, не то предупреждая возможные вопросы, сказала она и спросила ту медсестричку, что привела ее к посту: Поможете дойти?
Идемте, неодобрительно сказала женщина, осуждающе покачав головой. Вам покой нужен и постельный режим. А вы тут расходились по коридорам.
Я быстро, пообещала Арина, только посмотрю, как он там, и отдам документы.
Значит, трое детей? Младшему полгода. И жена. Законная. Зарегистрированная.
Все как положено.
Виктор рассказывал Арине, что был женат, но давно развелся с женой, не сложилась у них совместная жизнь. Есть двое детей, но уже большие. У них с отцом прекрасные отношения, но видятся, к сожалению, редко дети учатся в Европе.
Голова разболелась еще пуще.
Поддерживаемая медсестрой, чувствуя накатывающую волнами слабость и дурноту, и усиливающуюся головную боль, Арина кое-как дошкандыбала до нужной палаты.
У специальной реанимационной койки, на которой лежал Виктор Краст, подключенный к каким-то аппаратам, на стуле сидела женщина в одноразовом медицинском халате-пелерине, красивая той красотой, с которой не рождаются, а долгими годами доводят до изысканного совершенства, шлифуя и ограняя всеми возможными способами и процедурами. Женщина, излучавшая уверенность и устойчивую привычку к богатой жизни, которую транслировало в мир все ее существо. У нее была некая невидимая аура, которую могут излучать только люди, на самом деле долгие годы живущие в богатстве.
Виктор находился в сознании и, увидев Арину, вошедшую в палату, в сопровождении сестрички, посмотрел ей прямо в глаза напряженным взглядом и поспешил заговорить, опережая девушку.
Элла, произнес он чуть охрипшим голосом, это Арина, я тебе говорил, она экономист, представитель наших поставщиков, мы вместе ехали в министерство, и спросил Арину дружески-озабоченным тоном: Как вы, Арина, не сильно пострадали?
Приятного мало, получила некоторые повреждения, но обошлось без переломов, заставила себя улыбнуться Арина, но не удержалась, посмотрела ему в глаза особым взглядом, добавив: Но пострадала.
Виктор Краст никогда бы не стал бизнесменом такого уровня, если бы не умел выдерживать взгляды любой эмоциональной и смысловой насыщенности: от убийственной ненависти до больного обожания. Поэтому он не отвел глаза и от Арины.
А как вы, Виктор Олегович? искренне поинтересовалась та. Врач сказал, у вас тяжелые травмы, но опасности для жизни нет.
Сейчас Виктора Олеговича готовят к операции, ответила за Краста его жена, улыбнувшись Арине нейтральной светской улыбкой, не значившей ровным счетом ничего, и великодушно пояснила: В основном пострадала правая сторона, есть переломы, сильные ушибы, сотрясение мозга. Травмы действительно тяжелые.
Я, собственно, пришла узнать, как вы, Виктор Олегович, и вот, Арина протянула руку за портфелем к медсестре, продолжавшей поддерживать ее под локоток, принесла ваш портфель с документами. Я их из машины забрала, наверняка там что-то важное.
Вот это вы молодец! похвалил Краст, искренне порадовавшись (значит, и на самом деле есть в этом портфельчике что-то очень важное). Я уж волноваться начал, Эллу даже к гаишникам хотел отправить.
Арина передала портфель госпоже Краст в руки, выдавила из себя еще одну вымученную улыбку и скомканно попрощалась:
Выздоравливайте, Виктор Олегович. Успешной вам операции, и до свидания.
И вы выздоравливайте, Ариночка, сердечно напутствовал он ее отечески-дружественным тоном малознакомого человека.
Обратный путь в свою палату Арина запомнила с трудом, голова кружилась и болела, накатывала тошнота, да и все тело разболелось как-то сразу в один момент, а перед глазами все расплылось от навернувшихся, невыплаканных слез.
Медсестричка буквально дотащила девушку последние метры до койки, уложила, отчитывая нерадивую пациентку, пообещала нажаловаться врачу и ушла.
Арина уставилась невидящим взглядом в потолок и не разрешила себе плакать.
Нашарила рукой на тумбочке у кровати смартфон и набрала бабушкин номер.
Ба прохрипела она, я попала в аварию
Где ты, детка? ровным голосом спросила Анна Григорьевна, и Арина мысленным взором увидела, как сразу же собралась бабуля, как распрямила плечи, готовясь встречать очередной жизненный удар, и улыбнулась.
И только тогда, через эту горькую улыбку любви к своей необыкновенной бабушке, которая сейчас примчится спасать, выручать, прикрывать свою внученьку от всех бед и напастей, прорвались ее горькие слезы.
Я в Склифосовского, улыбалась, заливаясь слезами, Арина. Жива, ничего не переломано, и зажмурилась, уговаривая себя не пугать бабулю, не жаловаться Ба и произнесла тоном обиженного ребенка, мне так плохо. Так плохо.
Я уже еду, детка, держись! подбодрила ее своим особым голосом бабушка, как умела только она.
Только она.
Совсем немного продержись, я сейчас приеду.
Я держусь, бабуль, держусь, сквозь слезы пообещала внучка.
К тому моменту, когда перепуганная Анна Григорьевна примчалась в больницу, Арину уже перевели в отделение травматологии, в отдельную вип-палату. Кто оплатил эту дорогущую шикарную палату ее начальство или сам господин Краст проявил внимание и заботу такого рода, Арине было безразлично.
Уединенность это единственное, что ей сейчас требовалось больше, чем медицинский уход.
Ариша, детка, Анна Григорьевна влетела в палату стремительной, энергичной походкой, я уже пообщалась с твоим лечащим врачом и все разузнала.