Я помню, вторично улыбнулась Арина.
Очень хорошо, заметила бабуля и, прежде чем попрощаться, посоветовала: Если не обнаружилось, что у кого-то из нас смертельная болезнь, если руки-ноги есть и голова в порядке, то все остальное мы преодолеем и со всеми напастями как-нибудь справимся. Ты не впадай там в глубокое уныние, кроме смерти, исправить и пережить можно все.
Я тебя люблю, сказала Арина с чувством.
Я тебя тоже, детка, я тебя тоже, ответила бабушка и отключилась.
И вот теперь только Арина смогла заплакать.
За три бесконечных дня Красногорского измучили, изрядно извели и достали мысли-размышления и воспоминания о девушке Арине.
Он набирал ее несколько раз, но она не отвечала не сбрасывала номер и не выключала телефон, но и не отвечала.
Ладно, решил Артем, это нормально, у нее есть веские причины, чтобы не хотеть с ним разговаривать она сильно на него обижена, возмущена предложением, которое он сделал, по сути, ради Матвея, и хоть не так прямолинейно, но Арина очень умная девушка и поняла все верно.
Хотя почему только ради Матвея?
Все, что он сказал тогда ей на веранде, правда они ведь не просто так оказались в постели, их взаимное влечение достигло такого накала, что игнорировать его было уже никак невозможно. И он, и она неодолимо хотели друг друга.
Факт? Факт.
И то, что он буквально потерял власть над собой, целиком и полностью отдавшись их интимной близости, которую-то и сексом невозможно назвать, настолько это было потрясающе мощно, красиво и даже, наверное, в чем-то духовно, потому что переживал Артем не только телесные потрясения. У него разум просто снесло напрочь настолько, что он не контролировал ни девушку, ни себя, ни сам процесс, чего в его яркой мужской жизни никогда не бывало.
Ну бывало, несколько раз, но совсем не так, а, скажем, до соединения с женщиной он более-менее контролировал происходящее, да и сам процесс как-то умудрялся.
Но то, что произошло с Красногорским, стоило ему поцеловать Арину, это нечто охренительное! Это был какой-то концентрированный восторг. Настолько
Но то, что произошло с Красногорским, стоило ему поцеловать Арину, это нечто охренительное! Это был какой-то концентрированный восторг. Настолько
Ладно, не будем об этом. Он вообще-то о другом.
Они совершенно уникальным образом подошли друг другу и совпали физически, телами, темпераментом, сексуальной пылкостью и предпочтениями в интимной близости. Они чувствовали желания друг друга, не нуждаясь в словах, хотя и горячие, безумные слова, произносимые жарким шепотом, тоже, как оказалось, им нравились и заводили обоих. И это такая редкость, такая удача, когда люди так совпадают в интимной области жизни.
Факт? Факт.
И бесспорный факт, что он глубоко, искренне, по-отцовски любит Матвея. И это так.
Вновь и вновь раскладывая по полочкам эти доводы, непроизвольно вспоминая моменты их интимной близости так, что у него сразу же наступала эрекция, Красногорский уверялся в своей правоте, успокаивая себя мыслью, что Арина умная девушка и, когда у нее пройдет первая болезненная реакция, она, подумав над всеми этими неоспоримыми фактами, поймет, что он прав.
И тогда можно будет спокойно и рассудительно поговорить с ней еще раз. А пока он позвонил маме.
Привет, выдерживая ровный приветливый, нейтральный тон, поздоровался Артем. Ну, как вы там?
Да вот, вздохнула она печально, скучаем с Вовкой по нашим гостям.
По каким гостям? не сразу понял Артем, о чем она вообще говорит.
Как по каким? По Матвею, Анечке и Арине, ответила Лидия Архиповна и снова вздохнула.
А где они? напрягся Красногорский.
Съехали с дачи со всеми вещами и улетели в Сочи. Мы даже толком попрощаться не успели. Никаких посиделок не устроили, бегом, бегом: собрали вещи и в машину. И все. И пожаловалась: И сразу стало так одиноко, грустно, тоскливо и пусто в доме, и тишина непривычная.
Так, произнес Артем, почувствовав некую растерянность и досаду, отчего и спросил неосмотрительно: А Арина что-то говорила, рассказывала?
Подожди, произнесла в свою очередь его умная мама, мгновенно уловив некую недоговоренность в вопросе сына и интригу, а скажи-ка мне, сынок, не ты ли послужил причиной столь стремительного отъезда Арины с семьей?
Я даже о нем не знал, попытался соскочить с темы Артем, но было поздно.
С мамой такие номера не проходят, обмануть ее можно только тогда, когда она сама позволит себя обмануть, потакая ему.
Артем Красногорский, произнесла Лидия Архиповна строгим тоном Арины, зовущей нашкодившего сынка (видимо, переняв у нее эту привычку), завтра же приедешь и объяснишь мне все, что происходит, без отговорок и вариантов. Один день без тебя твоя работа как-нибудь переживет.
Он продолжительно выдохнул и не ответил.
Артем! потребовала мама железным голосом.
Приеду, вздохнув, пообещал Красногорский, подчиняясь ее нажиму.
Утром следующего дня, когда Артем приехал, Лидия Архиповна стойко выдержала ровный тон. Спокойно встретила сына, накормила его прекрасным завтраком и подождала, пока он выпьет вторую чашку кофе, неосознанно немного оттягивая момент объяснения.
Идем в гостиную, там поговорим, строгим тоном распорядилась она, как только он допил кофе.
Ну в гостиную так в гостиную, по большому счету пофиг, где разговаривать, Артем бы с огромным удовольствием вообще избежал бы этого разговора.
Ну это-то понятно. А кто бы не хотел избежать на его месте?
Вы с Аришей поругались? спросила Лидия Архиповна.
Мы не ругались, ответил Артем.
Не выдержал напряженного взгляда мамы, ожидавшей от него чуда, наверное, поднялся с кресла, подошел к окну и посмотрел вдаль.
Тогда что у вас произошло?
Мам, рассердился Артем, повернувшись к ней, что может произойти между мужчиной и женщиной?
У вас была интимная близость, почему-то не удивилась Лидия Архиповна, лишь уточнила.
Да, мы занимались любовью, подтвердил Артем.
И что, ты ее обидел как-то или непристойно настоял на своем желании? растревожилась она пуще прежнего.
«Непристойно настоял», повторил он подчеркнуто картинно. Найдешь же выражение. И попенял: Мам, ты как-то обо мне не сильно лестного мнения, я вроде бы никогда женщин ни к чему не принуждал. Все было по обоюдному согласию и к обоюдному же удовольствию.
Ну извини, сынок, это я от беспокойства, повинилась Лидия Архиповна и спросила в сердцах: Но тогда что, что у вас произошло такого, что вы разругались?
Пришлось Красногорскому еще раз тяжко глубоко вздыхать и продленно выдыхать с полной безнадежностью. Он присел на край подоконника, засунул руки в карманы, помолчал, собираясь с решимостью, и рассказал о том незабываемом моменте, когда почувствовал себя отцом Матвея, и о потрясших его чувствах к ребенку, о том, что с первого дня знакомства испытывал сильнейшее сексуальное притяжение к Арине, и уважение, и интерес к ней как к личности, и о том, что у них была потрясающая близость, без подробностей, понятно, но достаточно честно.
И о своем решении жениться на ней, чтобы стать настоящим отцом Матвею, и о том их утреннем разговоре на веранде.
Постой, нервничала Лидия Архиповна, я правильно поняла, что ты не испытываешь настоящей любви к девочке?
Правильно, подтвердил Артем и повторил скорее для себя, чем для мамы: Я очень уважаю и ценю Арину, мне она невероятно нравится и как женщина, и как человек, и я испытываю к ней сильное сексуальное влечение и желание. Но не любовь.
И ты ей об этом сказал? Вот прямо так и сказал: «Я тебя не люблю?» не могла принять и понять этого Лидия Архиповна.
Да, сказал. Она спросила прямо, и я ответил прямо.
Бедная, сочувственно приложив пальцы к губам и покачав головой, сказала Лидия Архиповна, бедная девочка. Сынок, посмотрела она на Артема полными жалости глазами, я, конечно, в детстве учила тебя не врать. Но почему-то мне казалось, ты точно знаешь, что иногда не сказать правду это не значит соврать. Разве ж можно женщине, которая тебя любит, говорить вот так прямо, без экивоков, что ты ее не любишь? Тем более, если женщина тебе нравится, и вас тянет друг к другу, и вам хорошо вместе. Это же все равно что ударить.
Не утрируй, мам, скривился Красногорский.
Понимая, что называется задним умом, что она будь оно все неладно! права! Что надо было уйти от щекотливого прямого вопроса, заданного в лоб Ариной, обыграть как-то этот тонкий момент или соврать, в конце концов, ни ей, ни ему эта откровенность не принесла ничего, кроме боли.
В первую очередь я думал о Матвее и о том, чтобы ему было хорошо.
Господи! безнадежно вздохнула Лидия Архиповна. Артемушка, я бесконечно люблю этого мальчика и чувствую его по-настоящему родным внуком, но при чем тут, прости меня, Матвей, когда дело касается ваших с Ариной чувств и отношений? Неужели ты не понимаешь? И всплеснула руками: Да боже мой, уж ты-то грамотный человек и знаешь, какие страшные вещи в мире делались из лучших побуждений! В отношениях между мужчиной и женщиной не должно быть расчета, любой расчет это торговые отношения, с какой бы благородной целью они ни затевались. Ты понимаешь, что ты пытался сыграть на чувствах девушки, воспользоваться ее признанием в любви к тебе. И холодно произнесла: Ты прости меня, но это натуральное плебейство: пытаться извлечь выгоду из любви.
Мам, остановил ее Артем холодным тоном, не надо читать мне мораль.
Не смей разговаривать со мной подобным тоном, величественно отрезала она. Оставь подобный тон для своих подчиненных.
Извини. Артем понял, что перегнул палку от раздражения.
Я беспокоюсь о тебе, сын, смягчив голос, сказала Лидия Архиповна. Тебе сорок лет, и ты еще ни разу не любил женщину по-настоящему глубоко и искренне. Я не знаю, что так на тебя повлияло, но Арина права: ты надежно прячешь свои чувства, не позволяя себе их явного проявления. Ты всегда был достаточно закрытым, с детства, но только для людей не близких тебе, для нас с отцом, для Игоря и даже для Ильи, хоть тот и менее тебе близок, чем верный друг-брат Игореша, ты всегда был щедр на проявление чувств. Да, между всеми остальными людьми и собой ты словно очерчивал границу. Я очень часто и много размышляю об этом и виню себя, думая: может, это я что-то не так сделала или не смогла правильно объяснить, дать тебе в детстве, и виновата в том, что твоя природная закрытость с годами превращается в холодность. Может, на тебя так повлияла смерть отца, потому что у вас были совершенно уникальные отношения, очень близкие и доверительные, а может, этот странный брак с Лией, не знаю. Но ты словно держишь себя постоянно под контролем, не позволяя себе любить и жить полной жизнью. Прямо какая-то, прости господи, экономика чувств. Как я радовалась, глядя на вас с Ариной, вы словно светились, когда находились рядом, а когда я видела, как тянется к тебе и как любит тебя Матвей и ты совершенно открыт к нему и отвечаешь мальчику искренней привязанностью, то была счастлива за тебя. Мне казалось, что вот ты и встретил замечательную девушку, свою близкую душу, которую наконец дождался. И окончательно разнервничавшись, не выдержав накала переживаний, всхлипнула.