И только теперь она заметила, что за время обеда он как-то явно осунулся, побледнел чуть больше прежнего и устал, но определенно старался бодриться.
Пап, очень серьезно потребовала объяснений Арина. Кажется, самое время объяснить, зачем ты меня вызвал? И спросила напрямик: Ты болен?
Я болен, не стал отпираться Аркадий Викторович, но я попросил тебя прилететь не из-за своей болезни. Вернее будет сказать: при всех прочих, это обстоятельство оказалось решающим. Мне надо сейчас сделать укол, это не займет много времени, а после мы устроимся поудобней, и я постараюсь тебе все объяснить самым подробным образом.
Действительно, он отсутствовал не более десяти минут, за которые расторопная и энергичная Марина Максимовна успела убрать со стола, категорически отказавшись от предложенной Ариной помощи, и накрыла к чаю небольшой столик у двух кресел, стоявших возле камина.
Отец вернулся чуть более бодрым, чем уходил, указал Арине на кресло, сам сел в соседнее, помощница принесла большой керамический чайник, какую-то закусочку, разлила по чашкам ароматно пахнущий темно-янтарный чай и удалилась.
Аркадий Викторович взял в руки блюдце со стоявшей на нем чашкой, сделал небольшой глоток и долгим, задумчивым взглядом посмотрел на горевшие дрова в камине, которые успела разжечь ну очень скорая домработница.
Ты знаешь, наверное, чтобы объяснить все обстоятельно и правильно, надо начать с самого начала, с того момента, когда я развелся с твоей мамой и уехал из Москвы, поставив блюдце с чашкой на столик, начал он явно трудно дававшийся ему рассказ. Скорее всего, я бы не ушел от Жанны еще несколько лет, так бы и жил с ней. Изменял бы, конечно, не скрываю этой стороны своей натуры, преодолеть которую так и не сумел, но получилось как получилось. Жанна влюбилась, в очередной раз до страсти, пришлось разводиться. В стране девяносто третий год, полный бардак, но в этой беспредельной разрухе рождалось что-то новое, появились иные возможности проявить свои способности, и мне хотелось попробовать эту новую жизнь и себя в ней.
Куда только не забрасывала Аркадия его неуемная натура, ищущая новых знаний, испытаний на прочность, новых применений своим способностям. И каждый раз некий внутренний исследовательский зуд, какая-то неуемность натуры заставляли его срываться с уже обжитого, насиженного места, от устроенности жизни, и вновь нестись куда-то в поисках более интересной реализации новых идей.
Так и промотался по стране больше шести лет, и это в самые непростые девяностые годы. Чего только он не повидал, в каких только ситуациях не побывал и чего только не пришлось ему пройти и испытать в поисках себя, своего дела, своего применения. Несколько раз совершенно реально находился на волоске от гибели, даже ранен был дважды, но это так, попутные, неизбежные издержки в такой-то шальной судьбе.
Но всегда, где бы ни оседал Аркадий на время, всегда и везде он был востребован как специалист высочайшего уровня, недаром МГУ с отличием закончил и был очень, очень толковым и грамотным человеком, но не только. Обнаружилась вдруг у Аркадия, среди прочих дарований и способностей, в свете новых реалий жизни, эдакая настоящая практическая сметка человека, расположенность к бизнесу и коммерческая жилка, особая смекалка, умение рисковать, при этом четко рассчитывая эти самые риски, и прямо-таки дар управленца.
Вот все это, да помноженное на неуемность его натуры, и дало ему долгие годы удачно заниматься бизнесом, и каких только предприятий Аркадий не затевал, и в каких только бизнесах не участвовал! И всегда успешно, всегда в прибыли, и умудрялся прямо как между струями ливня проскользнуть, пройти по самой грани, общаясь с братками и их соратниками, коррумпированными ментами и чиновниками того времени, и не попал ни под пресс, ни под голимый отстрел.
К тому же не стоит забывать о необычайной востребованности Аркадия у женского пола и все той же его притягательной магии. Женщины все так же продолжали безнадежно обожать Аркашу, помогали всегда всем, чем могли, во всех его делах и начинаниях, и готовы были ради него на многое.
Он принимал предложения их помощи, но никогда внаглую не использовал дам: всегда и сам в ответ делал для женщин многое, и помогал, если требовалось, ну и, разумеется, одаривал ласками по полной и до изнеможения.
Так что взаимовыгодно было у него все с противоположным полом, без обмана. По крайней мере, ему, как мужчине, казалось, что все честно, а что думали женщины по этому поводу его мало волновало.
Но ни одна привязанность и страсть, ни одна женщина никогда не могла остановить Аркадия и удержать подле себя надолго. Он заводился новой идеей, строил очередное дело, налаживал бизнес, и в какой-то момент ему становилось неинтересно, когда начиналась каждодневная рутина, и он, как правило, продавал свою долю или бизнес целиком, и фюйть! только вы его и видели улетел в другие края за новой идеей и реализацией.
По ходу своей жизни несколько раз был женат, и каждый раз по одной-единственной и традиционной для него причине «по залету» его пассий.
Вторая после Жанны женитьба закончилась быстро, в связи с выкидышем у его новой жены, после которого Аркадий еще полгода побыл рядом с переживавшей эту беду женщиной, помог ей чем мог: квартиру купил, денег подкинул, потом развелся и уехал дальше за своей «синей птицей».
Третий раз женился, когда жил в Комсомольске-на-Амуре, родился в том браке у него сын Федор. Прожил с женой и сыном два года, потом у женщины кончилось терпение прощать его многочисленные измены. Развелись.
В двухтысячном году Аркадий перебрался во Владивосток и осел в этом городе окончательно и навсегда. Понравилось ему здесь, как-то совпал душой он с этим местом, с Дальним Востоком, с Тихим океаном, с сопками и солеными ветрами, со своеобразным колоритом этого города.
И затеял новое дело, новый бизнес, собрав за семь лет скитаний и многочисленных коммерческих предприятий вполне приличный капитал для любого начинания, да еще и квартиру московскую продал. И бизнес, привычный для специфики этого региона, укрепился и наладился, а дела пошли в гору. И он женился в четвертый раз, все по тому же привычному до смешного поводу женщина ждала от него ребенка.
И на сей раз женитьба оказалась последней, самой продолжительной и самой необычной.
Его жена Надежда была признанной в городе красавицей такой славянский тип, редкий для этих мест: натуральная блондинка, хоть и достаточно миниатюрная, но хороша необычайно, все при ней фигура, формы, стать, одна походка чего стоила вот буквально не идет, а плывет над землей. Черты лица идеальные, глаза золотисто-зеленые, лучистые, брови дугами, губы ну что описывать красавица, и все. И, как большинство красавиц, капризна, надменна, эгоистична, не очень умна, центропупие зашкаливает в сочетании с полным отсутствием самоиронии, да и иронии как таковой в принципе.
Да не свезло девушке влюбиться до одури в залетного красавца Аркадия Ахтырского. И привыкшая по праву своей красоты небывалой получать все, что ей заблагорассудится, заполучила Наденька и Аркашу. И родила ему дочь Алису.
Аркадий Викторович, прервала хозяина дома незаметно вошедшая в комнату женщина.
Она подошла настолько тихо, что, услышав ее голос за спиной, Арина от неожиданности вздрогнула всем телом и резко обернулась.
Простите, увидев непроизвольную реакцию девушки, извинилась та.
Арина кивнула, принимая извинения, а женщина снова обратилась к Ахтырскому:
Аркадий Викторович, вам давно надо отдыхать, вы и так сегодня долго были на ногах, переволновались и устали.
Познакомься, Ариша, это моя медицинская помощница. Она неукоснительно следит за состоянием моего здоровья. Алла Романовна. А это Арина, моя дочь. Впрочем, вы знаете.
Да, кивнула женщина и дежурно улыбнулась, пояснив: Аркадий Викторович вас очень ждал. Как и мы все, кто находится рядом с ним.
Это приятно, конечно, хотя удивительно и несколько смущает, но я до сих пор не знаю, почему настолько важна наша встреча, кроме очевидного: ты болен, и, видимо, всерьез, сказала Арина.
Давай так, предложил он, Алла Романовна права, надо бы отдохнуть, к тому же мне пора ставить капельницу. И если тебя не смутит, что я буду лежать под системой, то ты можешь посидеть рядом со мной. Разговаривать мне эта процедура не помешает.
Да, конечно, согласилась Арина, меня не смутит.
Тогда где-то через полчаса подходи в мою комнату, она на первом этаже, Марина Максимовна тебе покажет.
Арина и сама с удовольствием полежала эти полчаса, только сейчас прочувствовав, насколько устала не столько физически, сколько морально, находясь с того момента, как приземлился самолет, в постоянном, не отпускавшем ее напряжении. И, улегшись на кровать поверх покрывала, буквально заставила себя расслабить все мышцы тела и постараться ни о чем не думать.
У двери в отцовскую комнату Арину с совершенно очевидным намерением что-то сказать поджидала Алла Романовна.
Арина, обратилась она напряженным тоном, подтверждая предположения девушки, я не могу запретить Аркадию Викторовичу нервничать и перенапрягаться, он сам прекрасно знает, что ему это противопоказано и очень вредно. Я понимаю, что он торопится все вам объяснить и поэтому так нервничает. Но постарайтесь его не тревожить понапрасну.
Арина, обратилась она напряженным тоном, подтверждая предположения девушки, я не могу запретить Аркадию Викторовичу нервничать и перенапрягаться, он сам прекрасно знает, что ему это противопоказано и очень вредно. Я понимаю, что он торопится все вам объяснить и поэтому так нервничает. Но постарайтесь его не тревожить понапрасну.
Я не очень понимаю, что вы хотите мне сказать, ответила Арина, и не понимаю, чем именно я могу его тревожить, тем более понапрасну, как вы выразились. Ему нельзя долго разговаривать?
Разговаривать ему не противопоказано, но ему нельзя нервничать, расстраиваться и перенапрягаться.
Я вас услышала, холодно ответила Арина.
И вошла в комнату к отцу. И тормознула на пороге, обнаружив, что он лежит не на роскошной постели, что как-то само собой предполагалось в этом доме, а на медицинской функциональной кровати-трансформере. И у него стоит капельница.