В ночь с 10 на 11 декабря состоялись весьма эмоциональные переговоры между И.С. Коневым и И.И. Масленниковым. Командарм сообщил, что он планирует, собрав в кулак все оставшиеся резервы, снова прорваться на Борихино. При этом Масленников жаловался на отсутствие боеприпасов: «Снаряды не получили, следовательно огонь можем дать только пулеметный, минометные 50 мм и артиллерийский 45 мм, но только бронебойные снаряды и одна батарея 122 мм. Еще раз докладываю, без снарядов организованную крепкую систему огня противника сломить не можем, и поэтому неуспех и большие потери».
И. С. Конев выразил удивление предыдущими сообщениями командующего армией о прорыве немецкой обороны, обеспокоившись также тем фактом, что «противник может снять с Вашего фронта дополнительно еще части, и при нашей плохой разведке это пройдет незамеченным, тем более что авиация эти дни не работает. Предупредите крепко всех подчиненных, чтобы не проспали противника». Изложив задачу 29-й армии в предстоящем наступлении, командующий фронтом особо указал: «Проявляйте больше бдительности, чтобы при этой обстановке, неблагоприятно сложившейся для противника, противник не вывел бы свои войска из Калинина».
В ответ на критику командарм сослался на небольшую боевую численность своих стрелковых полков, превосходство противника в интенсивности артиллерийского огня и его способность быстро перемещать свои резервы вдоль линии фронта. По поводу снятия немецких резервов с участка своей армии И.И. Масленников сообщил, что «из первой линии окопов не фиксируется вывод пехоты врага, все время активной разведкой следим».
Эти слова командующего 29-й армии вызвали целую мотивирующую тираду И.С. Конева: «Силы врага Вы переоцениваете. Противник не тот, что был месяц тому назад. Вы допускаете огромную ошибку, восхваляя положительные качества противника Меня крайне беспокоит, что, если эти Ваши настроения имеют место и у нижестоящих начальников, а это видимо так, то такими настроениями Вы серьезно осложняете себе дело и создаете дополнительные себе трудности. Вы докладываете, что немец маневрирует резервами. А почему Вы не можете? У немцев резервов на Вашем фронте не больше, чем у Вас, а даже меньше. Отбросьте Вы все доказательства о невозможности наступления, а лучше заставьте себя и подчиненных думать над тем, как лучше разбить немцев, и тогда у Вас наверняка прибавятся силы при этих же возможностях. Зная Вас лично как храброго генерала, я совершенно не пойму, как можно так переоценивать противника, что в известной мере граничит с боязнью противника. Должен Вам сообщить из опыта наступления Юшкевича, что даже при успехе находились люди, боявшиеся наступать. Больше того, в штабе Юшкевича оказалось немало пораженцев, и стоило только очиститься от этих людей, кого-то отправить на тот свет, крепко нажать на войска, и при тех же силах войска получали новые успехи. Очевидно, уже стало бесспорным, что за последнее время противник больше воевал наглостью, чем силой. Почему мы не можем этой наглости противопоставить дерзость и организованность в действиях?»
В ответ на критику командарм сослался на небольшую боевую численность своих стрелковых полков, превосходство противника в интенсивности артиллерийского огня и его способность быстро перемещать свои резервы вдоль линии фронта. По поводу снятия немецких резервов с участка своей армии И.И. Масленников сообщил, что «из первой линии окопов не фиксируется вывод пехоты врага, все время активной разведкой следим».
Эти слова командующего 29-й армии вызвали целую мотивирующую тираду И.С. Конева: «Силы врага Вы переоцениваете. Противник не тот, что был месяц тому назад. Вы допускаете огромную ошибку, восхваляя положительные качества противника Меня крайне беспокоит, что, если эти Ваши настроения имеют место и у нижестоящих начальников, а это видимо так, то такими настроениями Вы серьезно осложняете себе дело и создаете дополнительные себе трудности. Вы докладываете, что немец маневрирует резервами. А почему Вы не можете? У немцев резервов на Вашем фронте не больше, чем у Вас, а даже меньше. Отбросьте Вы все доказательства о невозможности наступления, а лучше заставьте себя и подчиненных думать над тем, как лучше разбить немцев, и тогда у Вас наверняка прибавятся силы при этих же возможностях. Зная Вас лично как храброго генерала, я совершенно не пойму, как можно так переоценивать противника, что в известной мере граничит с боязнью противника. Должен Вам сообщить из опыта наступления Юшкевича, что даже при успехе находились люди, боявшиеся наступать. Больше того, в штабе Юшкевича оказалось немало пораженцев, и стоило только очиститься от этих людей, кого-то отправить на тот свет, крепко нажать на войска, и при тех же силах войска получали новые успехи. Очевидно, уже стало бесспорным, что за последнее время противник больше воевал наглостью, чем силой. Почему мы не можем этой наглости противопоставить дерзость и организованность в действиях?»
На это Масленников ответил, что общие потери его армии с 5 по 10 декабря составили свыше 2000 человек, а все брошенные в бой резервы были «уничтожены огнем противника. Наступления мы все время не прекращали, и будем продолжать наступать, весь вопрос сейчас упирается в снаряды. Завтрашним наступлением расстреляю последние снаряды в надежде, что снаряды будут подброшены». Конев снова перешел к мотивации: «Какое же это наступление, когда Вы сами в него не верите, и все Ваши доводы направлены к тому, чтобы не наступать». По всей видимости, в этот момент его прямой подчиненный начал выходить из себя: «Если бы мы противника боялись и не верили в наступление, то мы не дрались бы то такого состояния, когда в полку остается всего 80 штыков, и из всего командного состава полка только один младший лейтенант». В ответ Конев язвительно заметил: «Потери это еще не доказательство хорошей драки. Вы попробуйте сделать так: потерь меньше, а успехов больше».
Судя по всему, Масленников понял, что начал переходить границы, и продолжил переговоры в более спокойном ключе: «С Вашего разрешения бросаю 908 сп. Рассчитываю, что Юшкевич выйдет в район артиллерийских позиций врага, и мы вместе с ним безусловно возьмем Калинин. С трусами и паникерами расправляемся беспощадно, строго выполняя Ваши личные указания. Взаимодействие с артиллерией было хорошее». Командующий фронтом продолжен вселять в командарма уверенность: «Юшкевич уже вышел на артиллерийские позиции и даже дальше. Посмотрите на карту, какая складывается благоприятная обстановка, а Вы мне всё твердите о том, нельзя ли как-нибудь не наступать». Впрочем, Масленников быстро нашел, что ответить на подобные утверждения: «Артиллерийские позиции 161 пд в районе Мамулино и Калинин как были, так и остаются, правое крыло Юшкевича их не затронуло. Когда он будет выходить в район Мамулино, только тогда будет расстроена система огня противника, и враг будет уничтожен нашими совместными усилиями». Командарм попросил начать наступление в 14:00 11 декабря, однако Конев заявил, что необходимо наступать с 12:00[224].
В 02:30 И.И. Масленниковым был подписан приказ 047, который предписывал войскам перейти в наступление в 12:00 11 декабря.
252-я сд с приданными 915-м и 908-м сп 246-й сд, а также одним стрелковым батальоном 174-й сд должна была, наступая в направлении Деревнище, Мамулино, освободить Деревнище и Борихино, а затем юго-западную часть Калинина во взаимодействии с 243-й сд и частями 31-й армии.
246-я сд оставшимся в её составе 914-м сп должна была овладеть Красново, а затем занять Даниловское. Наконец, от 243-й сд требовалось наступать на Калинин в направлении Лебедево, и, пройдя город насквозь с севера на юг (!), освободить его совместно с 252-й сд и 31-й армией[225].
246-я сд оставшимся в её составе 914-м сп должна была овладеть Красново, а затем занять Даниловское. Наконец, от 243-й сд требовалось наступать на Калинин в направлении Лебедево, и, пройдя город насквозь с севера на юг (!), освободить его совместно с 252-й сд и 31-й армией[225].
Следует отметить, что уже к 08:00 оправдались опасения И.С. Конева в отношении плохой разведки позиций противника[226]. В полосе наступления 243-й сд 906-й сп ночью и утром силами 2-го батальона продвинулся вперед и, захватив сразу две линии пустых окопов и блиндажей, вышел в район Артиллерийского и Перекопского переулков. В ходе уличного боя был ранен комбат старший лейтенант Максимов. 1-й батальон полка в это же время одной ротой вел бой за улицу Рабочая Слобода[227]. Двум другим полкам, 910-му и 912-му, добиться сколь-нибудь существенного продвижения не удалось.
Днем в дивизию пришла шифрограмма из штаба армии следующего содержания: «Оставление противником двух линий окопов Вами своевременно не обнаружено. Это свидетельствует о плохой разведке дивизии. Проявляйте больше дерзости, организованности и непрерывности разведки, иначе противник, оставив незначительное прикрытие, уйдет из-под удара окружения»[228]. Интересно, что Масленников практически дословно повторил слова, сказанные ему в ходе ночных переговоров Коневым.
В 13:30 командарм известил Конева шифром, что в связи с неготовностью артиллерии наступление основной группировки армии началось в 13:00, то есть на час позже установленного срока. При этом Масленников сообщил об организации «демонстративного наступления» 932-го сп из района Межурка на западную окраину Калинина и станцию Дорошиха, а также одного стрелкового батальона 908-го сп из леса севернее Дмитровского в направлении Мигалово и 914-го сп из района Бор в направлении Красново. Целью этих действий являлось скрытие направления основного удара и рассредоточения артиллерийского огня противника[229].
Судя по оперативной сводке штаба армии, основное наступление 252-й сд началось даже не в 13:00, а в 14:15[230]. Согласно вечернему донесению командарма в штаб фронта, оно фактически закончилось провалом. Подразделения 924-го сп 252-й сд, частично переправившись через Волгу южнее Черкасово, тут же попали под сильный огонь противника, и дальше продвинуться не смогли. Не удались и «демонстративные» действия 932-й сп был остановлен огнем и проволочными заграждениями западнее Дорошихи. Правда, 914-му сп 246-й сд удалось зацепиться за южный берег Волги северо-западнее Краснове, но само по себе это не давало никаких гарантий[231].
День 11 декабря заканчивался принятием Ставкой важных решений в отношении Калининского фронта. В ходе вечерних переговоров И.С. Конева с А.М. Василевским были согласованы кандидатуры командующего и заместителя командующего нового объединения, передаваемого фронту 39-й армии. В директиве Ставки ВГК 005622 от 11 декабря на должность командарма назначался генерал-лейтенант И.И. Масленников, на должность его заместителя теперь уже бывший командующий 39-й армией генерал-лейтенант И.А. Богданов. На должность командарма-29 было решено назначить командира 133-й сд генерал-майора В. И. Швецова[232].
39-я армия, сформированная в ноябре 1941 года в Архангельском военном округе и состоявшая в основном из недавно сформированных необстрелянных стрелковых дивизий, передавалась фронту на перспективу, варианты её использования ещё требовалось разработать. В силу сроков развертывания в районе Торжка эта армия изначально не рассматривалась как участник сражения за Калинин. Её прибытие должно было придать Калининской наступательной операции новый размах, расширить масштабы наступления. Фактически новый командующий объединением И.И. Масленников продолжал руководить войсками 29-й армии, которой в ближайшие дни предстояло решить ряд непростых задач.