Вес брони
Утром 12 декабря соединения 31-й армии продолжили попытки прорвать оборону противника. 256-я сд силами 934-го сп снова попыталась взять Колесниково, но все три предпринятые атаки захлебнулись под сильным огнём оборонявшихся немцев, в результате чего стрелковые батальоны снова отошли на исходные позиции в районе деревни Вишенки[233].
Соседняя 250-я сд в соответствии с частным боевым приказом штаба армии 37, отданным в 21:00 11 декабря, вела бой за Аксинькино, также не добившись в течение дня каких-либо успехов. Интересно, что в ходе вечерних переговоров с И.С. Коневым командующий 31-й армии отметил наличие на участке дивизии немецких частей «неустановленной нумерации»[234]. Судя по всему, речь шла о 254-м пп 110-й пд, подход которого к линии фронта не был вовремя замечен советской разведкой.
Соседняя 250-я сд в соответствии с частным боевым приказом штаба армии 37, отданным в 21:00 11 декабря, вела бой за Аксинькино, также не добившись в течение дня каких-либо успехов. Интересно, что в ходе вечерних переговоров с И.С. Коневым командующий 31-й армии отметил наличие на участке дивизии немецких частей «неустановленной нумерации»[234]. Судя по всему, речь шла о 254-м пп 110-й пд, подход которого к линии фронта не был вовремя замечен советской разведкой.
Тяжелые бои разгорелись в полосе наступления 247-й стрелковой дивизии. По приказу она должна была овладеть районом Гришкино, Бурашево, чтобы затем наступать на Раслово[235]. В Гришкино противником дивизии Рыжкова был 1-й батальон 471-го пехотного полка 251-й пд с приданными противотанковыми орудиями 14-й роты 451-го пп. В 07:30 пехота 1-го сп 247-й сд перешла в атаку на немецкий опорный пункт, но безрезультатно[236].
В 11:30 началась вторая атака на Гришкино. Теперь на помощь стрелковым полкам пришли легкие танки 159-го отб. Как отмечалось в донесении представителя штаба 31-й армии генерал-майора А.Д. Березина (119-й сд к тому моменту командовал бывший начальник штаба дивизии М.И. Щедрин), взаимодействие танкистов и пехоты было «отработано и проверено». Однако в 11:30, не дойдя до Гришкино буквально 100 метров, 1-й и 2-й сп залегли под пулеметным огнем противника, при этом была отмечена привычная проблема советской пехоты начального периода войны слабое использование стрелкового оружия[237].
Согласно донесению начальника штаба батальона, к 12:00 159-й отб потерял два танка сгоревшими (получили прямые попадания в бензобаки) и пять подбитыми. У двух танков были «отбиты» пушки (у одного «вместе с башней»), а у одного разбит пулемет. Повреждений двигателей и ходовой части ни одна из пяти машин не имела, в связи с чем все подбитые танки вернулись на исходные позиции. Остальные Т-60 также вышли из боя, при этом их экипажи сослались на отказы в работе пулеметов[238]. 1-й батальон 471-го пп отчитался о трех уничтоженных русских танках. Кроме того, по боевым машинам 159-го отб вели огонь 20-мм пушки 5-й роты 48-го моторизованного зенитного батальона из Синцово[239].
К 13:00 на командный пункт 247-й сд прибыли четыре «тридцатьчетверки», переправившиеся ночью через Волгу. Им тут же была поставлена задача «уничтожить орудия ПТО в Гришкино, Салыгино». В 15:00 (возможно, позже) началась третья атака стрелковых полков дивизии Рыжкова в направлении Гришкино. Её поддерживали взвод Т-34 и, вероятнее всего, оставшиеся боеспособные Т-60. В ходе боя, длившегося до позднего вечера, танки и пехота заняли северную, восточную и южную окраины населенного пункта, однако немцам удалось удержать центральную часть Гришкино. В этом гарнизону сильно помогал сосредоточенный минометный и пулеметный огонь из соседних опорных пунктов в Бурашево, Салыгино, Захарьино и Синцово[240]. Кроме того, исходные позиции ещё до начала атаки были обстреляны артиллерией 129-й пд, наблюдатели которой заметили концентрацию советских танков и пехоты в районе Гуськино[241].
Оборонявшиеся в Гришкино подразделения 251 й пд отметили прорыв трёх танков Т-34, пожаловавшись на то, что снаряды 37-мм противотанковых пушек бессильны против их брони. Орудие унтер-офицера Раабе (Uffz. Raabe) было попросту раздавлено одной из «тридцатьчетверок», сами танкисты, правда, претендовали сразу на девять орудий ПТО и три минометные батареи[242]. По воспоминаниям командира 14-й роты 251-го пп Р. Маурера, один Т-34 оказался в 30 метрах от КП пехотного батальона, однако у советских танкистов либо возникли проблемы с орудием, либо кончились снаряды. Так или иначе, вести огонь танк не мог. Судя по немецким данным, ещё одна «тридцатьчетвёрка» была серьёзно повреждена сосредоточенным огнём сразу четырёх 20-мм зениток из Синцово и лишилась хода, однако к вечеру была отбуксирована другим советским танком в лес[243].
Бой за Гришкино дорого стоил 247-й сд. Потери 1-го сп составили 25 человек и убитыми и 60 ранеными, 2-й сп потерял около 30 убитыми и 80 ранеными (одним из раненых был командир полка)[244]. Были подбиты четыре Т-60 и один Т-34, при этом погиб командир роты легких танков старший лейтенант Сысоев. Четыре танкиста получили ранения, в том числе командир 159-го отб капитан А. В. Кривошеев[245].
На участке 119-й сд также в бой были брошены танки. В распоряжении командира 421-го сп находились в общей сложности восемь танков 143-го отб, правда, пять из них утром находились в ремонте. Батальон за ночь пополнился двумя Т-34, переправившимися через Волгу. Еще одна «тридцатьчетверка» затонула, проломив балки и рыхлый лед. В танке погиб наводчик (командир орудия) красноармеец М.Д. Литвиненко[246]. Поскольку танки 143-го и 159-го отб переправлялись одновременно, долгое время в документах и литературе отмечалось, что утонувшая машина принадлежала 159-му батальону.
К 09:00 421-й стрелковый полк вышел на исходные позиции в районе Игнатово. При поддержке двух Т-34 и трех Т-60 подразделения 421-го и 634-го сп в 12:00 перешли в наступление на немецкий опорный пункт в Марьино[247]. В атаке принял участие командир танкового батальона капитан Ф.Е. Басов, «тридцатьчетверка» которого огнем и гусеницами подавляла огневые точки и противотанковые орудия противника. Рядом атаковал танк лейтенанта В.А. Зверева. Ствол орудия «тридцатьчетверки» был пробит в трех-четырех местах, в ходе боя были израсходованы все патроны в пулеметных дисках, однако экипаж не вышел из боя, продолжая давить огневые точки опорного пункта. Согласно наградному листу, после боя поврежденную машину удалось эвакуировать на СПАМ, а затем отремонтировать в течение суток силами экипажа[248].
К 14:30 Марьино было освобождено, настала очередь Щербинино. Этот населенный пункт был взят к исходу дня. В ходе боя один Т-60 143-го отб был подбит, но впоследствии эвакуирован с поля боя[249]. Его механик-водитель младший сержант Я. К. Ткачук пропал без вести[250]. Кроме него, батальон потерял только одного человека раненым радиста Г. Г. Сочнева[251]. Интересно, что среди трофеев в Марьино танкистам достался советский грузовик ЗиС-6[252].
920-й сп 119-й сд в течение первой половины дня вел тяжелый бой за Чуприяново. К 10:00 его подразделениям удалось овладеть населенным пунктом, выбив из деревни 2-й батальон 427-го пп 129-й пд, в котором осталось в строю всего четыре офицера[253]. На бойцов и командиров произвела сильное впечатление организация противником обороны опорного пункта: «Чуприяново крепкий укрепленный узел противника. Каждый дом, сарай, баня имеет блиндажи с амбразурами для стрельбы, в переулках на улице расставлены 4 неподвижных танка и создана сильная перекрестная орудийно-пулеметная система огня в деревне. На южной окраине обнаружено 3 танка зарытых в землю»[254].
К сожалению, понесший большие потери (111 убитых и 190 раненых) советский стрелковый полк не смог удержаться в Чуприяново. В 11:15 немцы перешли в котратаку силами взвода саперов при поддержке трех штурмовых орудий и снова заняли деревню[255].
В полосе наступления 262-й и 5-й сд линия фронта за день 12 декабря никаких изменений не претерпела. Стрелковые части после тяжелых боев предыдущих дней приводили себя в порядок. В оперативной сводке 262-й сд отмечалось, что в полки пришло пополнение из тыловых учреждений[256].
Левый сосед 5-й сд, 46-я кавалерийская дивизия директивой Ставки утром 12 декабря была включена в состав Калининского фронта. Теперь граница между фронтами проходила по линии Калязин, Елизаветино и далее по Московскому морю до Тургиново (все пункты включительно для Западного фронта)[257].
Вечером состоялись переговоры по прямому проводу между Ставкой (И.В. Сталин, Б.М. Шапошников, А.М. Василевский) и командующим Калининским фронтом. Их начало не предвещало для И. С. Конева ничего хорошего: «Действия вашей левой группы нас не удовлетворяют. Вместо того, чтобы навалиться всеми силами на противника и создать для себя решительный перевес, Вы, как крохобор и кустарь, вводите в дело отдельные части, давая противнику изматывать их. Требуем от Вас, чтобы крохоборскую тактику заменили Вы тактикой действительного наступления».
Конев привел свои аргументы:
«Докладываю: все, что у меня было собрано, брошено в бой. Группировка наших войск состоит из пяти стрелковых дивизий, одной мотобригады, превращенной в дивизию, одной кавалерийской в составе 300 активных сабель. Танковые батальоны удалось собрать только в составе легких танков к исходу 10 декабря. Дело осложнила оттепель. Через р. Волгу тяжелых танков переправить не удается. Лично не удовлетворен командармом 31 Юшкевичем. Приходится все время толкать и нажимать, в ряде случаев принуждать под угрозой командиров дивизий. Две стрелковые дивизии направлены для усиления. Сегодня к исходу сосредоточилась одна. Требуется на приведение в порядок раздачу оружия, освоение оружия два-три дня. Вторая дивизия разгрузилось два эшелона. Ваши указания поняты, приняты к исполнению. О противнике: противник, кроме обороняющихся 161 и 162 ид, подбросил частично 129 ид, один полк 110 пд. Сегодня в Чуприяновке уничтожили два батальона дивизии неустановленной нумерации. Кроме того, вчера авиация отмечала движение от Пушкино на Калинин до 800 машин. Все эти силы противника значительно потрепаны нашими действиями. Все контратаки врага успешно отбиваются. В боях захвачено пятьдесят орудий, из них восемь тяжелых калибр 150 мм, 203 мм, 305 мм. Много другого имущества»[258].