Ненавижу!
Ненавижу!
Ненавижу!
Это слово прыгало перед глазами, но я не могла понять, к кому оно относится. К той девушке в алом платье? К Адриану? Ко всему миру?
Леди эй, леди!
Я вздрогнула и поняла, что экипаж остановился, а его дверь открыта. Возница смахнул с плеча снежинки и терпеливо повторил:
Леди, с вами все в порядке? Я вас уже минуту зову.
Не в порядке, ответила честно. Мы уже приехали?
Да, вот ваш дом, туточки.
Темные окна смотрели на меня чуть злорадно. Мол, а ты думала, водница? Огненный маг никогда бы не выбрал тебя, это не тот союз, который одобрят в обществе. В том обществе, в котором ты вращаешься. И к которому принадлежит Адриан.
Возница вдруг резво отпрыгнул в сторону, пробормотав ругательство. А я услышала недовольное шипение, обернулась.
Тьер стоял за моей спиной и недовольно скалил клыки. Длинный хвост бил по лоснящимся бокам, глаза светились бирюзовым светом.
В-в-ваш? поинтересовался возница.
Я лишь молча рванула к дому, путаясь в платье. Снег ложился на плечи и тут же таял. Конечно, родители не могли просто так оставить мое бегство. Папа наверняка сейчас видит глазами Тьера.
Плевать!
В доме слуги уже ушли в свое крыло, спать. Но в гостиной тепло светилась пара ночников да едва заметно тлели дрова в камине. Решение пришло моментально. Я бросилась на второй этаж, по пути все же не удержавшись и упав. Колено прострелило болью, но сейчас это казалось мелочью. А слезы ну так они уже катятся.
Где дневник? Я ворвалась в теплую спальню, обвела все взглядом, смаргивая влагу с ресниц. Потом дернула на себя ящик комода, он не удержался и с грохотом выпал. В сторону полетели учебники, одеяло, подушка и дневник.
Потом я осознала, что уже стою у камина в гостиной. Дневник грел руки.
А внутри все жгло и жгло.
Рукой вытерла слезы со щек, повинуясь моментальному порыву, открыла дневник и нацарапала:
«Ты прав, мне не нужно было приходить на бал. Желаю счастья».
Да пошел ты! произнесла, всхлипывая.
Размахнулась и отправила дневник в камин.
Когда вернулись родители, я продолжала сидеть и смотреть на пламя. Юбка платья расплескалась вокруг меня сиреневым облаком, локоны распрямились, а щеки успели высохнуть. Остатки дневника догорали в камине.
Элизабет, как ты
Голос отца резкий и сердитый вдруг оборвался. Я продолжала смотреть на огонь, даже не вздрогнув. Рядом подошла и села Йор, отсветы огня заплясали на ее серебристо-серой шкуре.
А за спиной слышался шепот матери. Такой тихий, что я могла его лишь угадывать. Потом раздались тяжелые шаги отца, он поднимался на второй этаж.
Йор зевнула и улеглась, прижавшись ко мне теплым боком. От нее немного пахло морем и свежестью.
Мама подошла сзади. Я не обернулась, продолжая смотреть в камин, точно там пряталось нечто очень важное. На самом деле боялась шевелиться. Боялась, что малейшее движение опять что-то сдвинет внутри меня и вызовет слезы.
Мама молча присела рядом, на миг меня окутал легкий флер ее любимых духов. Что-то цветочно-цитрусовое.
Так мы сидели и молчали. Я вяло подумала, что мне сейчас влетит за помятое дорогущее платье. Но нет, пока что мама делала вид, что не замечает его состояния.
Я сказала Гловерам, что у тебя нестабильная магия, потому порой бывают срывы. Они передали тебе, что все понимают и надеются увидеться в следующий раз, когда ты уже будешь с волшаном.
Я промолчала. Гловеры казались сейчас чем-то крайне мелким и незначительным. Впрочем, как и все вокруг. Мир в одно мгновение стал другим.
Если ты сейчас ляжешь в постель, продолжала мама спокойным тоном, то я принесу тебе какао. Или пряный чай.
Я опустила голову еще ниже. Мне ничего не нужно! Но слова не желали произноситься.
Но если хочешь посидеть здесь одна, продолжила мама, то я поднимусь наверх и приведу себя в порядок. А Йор побудет с тобой, поможет тебе потушить камин, когда ты решишь отправиться спать.
Мама поднялась, едва слышно шурша платьем. Я ощутила ее ладонь на своих волосах, а потом услышала тихий голос.
Мама поднялась, едва слышно шурша платьем. Я ощутила ее ладонь на своих волосах, а потом услышала тихий голос.
Все проходит. Ты все сделала правильно.
И неслышно ушла, оставив меня с зевающей Йор и остатками дневника в камине.
Я оставалась в гостиной, пока не убедилась, что подарок Адриана превратился в золу.
Убери это, попросила волшана.
К тому времени мамина фьюрри уже откровенно дрыхла и на мой голос отреагировала недовольным ворчанием.
Спал весь дом, кроме меня.
Интересно, а что делает Адриан? Я не успела сдержать юркую мысль. Она проникла в голову и тут же расцвела пышным цветом. Он гуляет по ночному городу с той девушкой? Они смеются? Целуются?
Я вонзила ногти в ладони и задышала часто-часто. Не плакать! Больше никогда не плакать из-за него!
Угли в камине зашипели, когда Йор дыхнула на них. Вот бы она так же смогла потушить то, что творилось внутри меня!
Родители спали, когда я на цыпочках кралась в спальню. Мамина фьюрри проводила меня до двери, а затем скрылась в своей комнате. Я же закрыла за собой дверь и просто рухнула на кровать. Ничего не хотелось. Ничего. Даже слезы закончились. Я их выплакала.
И больше реветь из-за Адриана не буду.
Почему до сих пор так больно?!
Я прикусила зубами край подушки, чтобы не завыть в голос. И лежала, стараясь успокоиться. Постепенно дыхание стало ровным, а в голове сгустился сонный туман. В нем проступило лицо Адриана, послышался его голос: «Что ты делаешь со мной, водница?» И я поспешно открыла глаза, прогоняя образ.
Мне надо заснуть. Может, случится чудо и утром все забудется? Я с радостью ухватилась за совершенно детскую мысль. Да, да, мне надо просто уснуть, и все! А потом проснусь со свежей головой.
Жаль только, у сна были другие планы. Я проворочалась всю ночь, кровать казалась раскаленной, белье неудобным и колючим, а голова начала болеть. Казалось, я подхватила какую-то болезнь. Тяжелая дремота сменялась гляделками в потолок. И мыслями о том, что сейчас делает один огненный маг.
Я забылась только под утро. Сквозь сон слышала, как ко мне заходили родители. Отец возмущался, что я так долго сплю, и желал со мной поговорить, но мама увела его, тихо убеждая, что мне лучше отдохнуть после вчерашнего. Что не надо на меня сейчас давить.
Они ушли, а я вновь провалилась в сон. Но когда проснулась в следующий раз, почувствовала прилив сил. Плакать больше не хотелось. Сама виновата, что напридумывала себе все. Я жила все эти годы прошлым, а Адриан уехал и думать забыл про меня. У него девушка, и я ее узнала. Это ее я видела на башне с часами в ледяном городе на площади. Не нужно гадать, с кем она там целовалась. А еще раньше я встречала ее у портнихи, когда только приехала в столицу. Там ее подруги говорили о бале и о том, что «он» обязательно сделает ей предложение.
Наверное, сделал уже. Ведь с ней Адриан может открыто встречаться. Ее не надо прятать от всех, как позорную тайну. Она ему подходит. Не я. Это больно, но я была полна решимости все забыть и вырвать прежние чувства из сердца с корнем.
Спустилась только к обеду, тщательно приведя себя в порядок. Пришлось на глаза делать ледяные компрессы, чтобы убрать припухлость, следы вчерашних слез.
Элизабет, что это было вчера? Твои детские выходки позорят нас! Пора взрослеть, неласково встретил меня родитель.
Да, папа, смиренно ответила я.
Если не умеешь себя вести, больше никаких развлечений! Учи этикет и правила поведения в обществе, если забыла.
Я уже собрала вещи и хотела попросить разрешения вернуться в школу. Уделю все внимание учебе. И этикету.
Мне кажется это слишком, сейчас каникулы, вмешалась мама.
А по-моему, в самый раз. Я думал, она все поняла, стала ответственнее, но ни ее оценки, ни поведение не радуют.
Мама еще пыталась протестовать, но отец был настроен решительно, как и я, не желавшая оставаться дома. После обеда я отбыла в школу. Во время каникул многие разъехались, но некоторые и остались, у кого родные живут далеко или нет денег на дорогу. Все равно одна не буду. Прекрасная возможность дополнительно позаниматься и потренироваться в спокойной обстановке.
Уж лучше так. Все развлечения, запланированные мамой на каникулы, были мне не в радость. Не хочу выезжать в город и подспудно искать глазами Адриана. Или, что еще страшнее, случайно встретить его в городе вместе с девушкой. Слишком больно, я же не вынесу этого. Потому скрыться за стенами школы казалось хорошей идеей.
Лиз?! удивилась сидящая за столом Хелен, когда я ввалилась с сумками в нашу комнату. Ты чего здесь? Родные узнали о встрече с другом из Аркано?
«Нет больше друга», поморщилась я про себя.
Нет, я сама вернулась, произнесла вслух.
Это из-за того, что ты с Гловером танцевать не захотела и сбежала? Наши рассказали, пояснила она в ответ на мой взгляд. Жаль, я сама увидеть не успела.
Да, сказала я, чтобы ничего больше не объяснять. Это выглядело слишком скандально? Об этом что, все говорят?
Нет. Вчера поветрие какое-то было. Один из Аркано тоже бросил свою партнершу по танцу. Столкнулся с танцующей парой, слово за слово, и едва драка не началась. А чуть позже одна девушка туфельку потеряла во время танца, и она отлетела прямо под ноги советнику. Тот оступился, упал, утянув свою супругу за собой. Юбки платья взметнулись, и все увидели ее розовые панталоны с белыми овечками.
Как это? удивилась я. Обычно нижнее белье белое, однотонное. А тут еще и с овечками.
Вот многие тоже заинтересовались и только и хихикали, обсуждая овечек. Так что если услышишь сегодня в столовой об овечках, не удивляйся. Вот они являются новостью дня!
Ты уже собираешься? заметила я дорожную сумку.
Да, в четыре уезжаю, ответила Хелен и быстро свернула письмо, которое писала, сунув в конверт. Интересно, кому она пишет? Ведь к родным едет, а здесь у нее никого нет. Но я посчитала нетактичным проявлять любопытство и спрашивать.
Как тебе вчерашний бал? Видела своего друга детства?
Нет, коротко ответила Хелен, и было видно, что не хочет развивать эту тему.
Может, тоже не все гладко с ним. Я не стала больше расспрашивать. Разобрала свои вещи, пока Хелен проверяла, все ли взяла и наводила порядок на столе и полках, аккуратно расставляя свои книги и вещи. Попутно она мне рассказывала об одноклассниках. Кто с кем был, в чем пришел. Даже удивительно, как она все помнит и замечает.