Мои друзья и родственники достаточно обеспечены, чтобы купить охранные заклинания у огненных магов. А за такие сплетни можно и получить выговор.
После чего развернулась и ушла, стараясь не показывать, как меня трясет. Внутри что-то подсказывало, от кого может быть письмо. Потому до комнаты я не шла, а буквально летела. Одновременно молясь Аштэ, чтобы меня не перехватил Гловер. С него станется сунуть нос в письмо, несмотря на то что в последнее время Лео сильно переменился в лучшую сторону. Хотя в общении с остальными он по-прежнему оставался надменным гадом. Тем сильнее меня тревожила перемена его со мной. Ну, допустим, действительно нравлюсь. Тогда как понять, какой Леонар настоящий: с друзьями или со мной? В любом случае мне он не нравился, хотя пытаться его морально унизить я перестала.
Но, к счастью, никто мне на пути не попался, кроме нескольких старшеклассников, которые вчера вернулись с каникул. Так что я ворвалась в комнату, заперла дверь и пару минут тяжело дышала и сглатывала. Неужели я права и письмо прислал Адриан?
Пришлось распахнуть окно, еще раз глотнуть морозный воздух и только потом сесть на кровать. Конверт сначала не желал открываться, у меня сильно дрожали руки. Но кое-как справилась, и на ладони выпала тонкая бумага, исписанная аккуратным почерком.
«Водница, я знаю, что ты не хочешь меня видеть. Лиззи, я тебя понимаю, потому решил написать письмо, а не пытаться искать с тобой встречи. Когда мы уехали в Аргениум, то я скучал по тебе. Но не мог отправить письмо, так как родители взялись за меня и постоянно контролировали, с кем я общаюсь. Они с головой окунулись в высшие слои общества и стали слишком беспокоиться о моем будущем. В нем места для подружки из семьи водных магов не было. Но я о тебе помнил очень долго. Потом школа и новые друзья, я познакомился с Мари. Она огненный маг, по характеру чем-то похожа на тебя. Родители с обеих сторон одобрили наш выбор. Я не знал, Лиззи, что столкнусь с тобой так неожиданно. Ты оказалась такой, что теперь не знаю, как дальше себя вести. Не могу выбросить тебя из головы. Но моя помолвка с Мари должна состояться, как только ей исполнится восемнадцать. С кем ты пришла на бал, Лиззи? Ты ведь тоже помолвлена?»
Ах ты огневик, льдом ужаленный! прошипела я.
Кровь бросилась в лицо, а потом так же резко отхлынула. Даже, кажется, губы побелели. В затылке закололо невидимыми иголками.
Значит, забыть меня не может, но согласен на помолвку?! Мечется, бедненький? Мгновенная радость оттого, что он обо мне думает, сменилась тяжелым чувством, которому я не могла подобрать названия. Оно выматывало, от него хотелось плакать и не получалось.
Не знаю, сколько я сидела над письмом. Но за окном успело стемнеть, когда вздрогнула, вспомнив, что сегодня должна вернуться Хелен. Жалость подруги мне была не нужна, боялась не выдержать и снова стать размазней.
Интересно, Адриан ждет от меня ответа? Я кусала губы и вдруг поняла, что уже не сижу, а практически бегаю по комнате. Пришлось заставить себя остановиться. А что ему написать? А надо ли? А смысл?
Оглянулась на дверь, потом снова перевела взгляд на письмо. Оно жгло меня, точно дыхание огненного волшана. Потому я сделала единственное, что смогла в этой ситуации.
Порвала письмо, а потом бросила клочки в огонь камина. Он тут же поглотил бумагу, точно и не было никакого письма.
Точно и не было встречи с другом детства.
Глава двадцать вторая
Эта зима проносилась мимо, точно санки с горы. Не успела я оглянуться, как каникулы остались позади, началась учеба. В которую я погрузилась так, что наружу, по выражению Хелен, торчали только ботинки. Оценки плавно поползли вверх, кроме практических занятий. Но, по меткому выражению леди Грин, «ждать осталось недолго, а там как волшан ляжет». Вот я и ждала, то и дело глядя на календарь.
Минул второй месяц зимы, молнией сверкнул и исчез праздник Аштэ. Два дня отдыха, когда из храмов внучки бога Оку неслись песнопения, а весь город пропах пряными запахами горячего напитка бойро. Считается, что его придумала именно Аштэ, когда замерзла и хотела согреться.
Лиз, ты не собираешься к родителям? спросила Хелен в первый день праздника.
Я мотнула головой, не отрываясь от учебников.
И даже со своим огневиком не увидишься? не успокаивалась подруга.
Я повторила жест, еще сильнее уткнувшись в тетрадь, в которой описывала подробно начало конфликта между магами. Вокруг лежали учебники и трактаты, добытые в библиотеке. Я находила спасение в страницах, в истории, от которой потом гудела голова. Но зато не думалось про Адриана.
Лиз!
Хелен прежде никогда не повышала голос. Только поэтому я все же оторвалась от описания Зарекка и взглянула на подругу. Та стояла перед столом, руки скрестила на груди и разглядывала меня весьма скептично.
Поругались, да?
Горло у меня сжало так, что и слова не вымолвить. Так что я лишь кивнула.
Ну помиритесь, попыталась успокоить Хелен. Может, он тебя пытается увидеть, а ты сидишь в четырех стенах!
Это и пугало! На письмо Адриана я так и не ответила, не видела смысла. Но чувствовала, что он попытается перехватить меня в городе. Хотела его увидеть и боялась, что не выдержу. Натворю такого, за что потом станет стыдно. Потому сцепила зубы и сидела в школе. Хотя чего уж там про Адриана думала часто. Вроде и гнала от себя эти мысли, но они возвращались.
Поругались, да?
Горло у меня сжало так, что и слова не вымолвить. Так что я лишь кивнула.
Ну помиритесь, попыталась успокоить Хелен. Может, он тебя пытается увидеть, а ты сидишь в четырех стенах!
Это и пугало! На письмо Адриана я так и не ответила, не видела смысла. Но чувствовала, что он попытается перехватить меня в городе. Хотела его увидеть и боялась, что не выдержу. Натворю такого, за что потом станет стыдно. Потому сцепила зубы и сидела в школе. Хотя чего уж там про Адриана думала часто. Вроде и гнала от себя эти мысли, но они возвращались.
Не хочу о нем говорить, сообщила я Хелен. И вообще, послезавтра контрольная у лорда Лоу. Я не хочу и ее завалить.
Заучка.
Кто бы говорил.
Так и текли дни, складывались в недели. После праздника Аштэ снова потянулись будни. Я старалась проводить время или с друзьями, или с книгами. Отвлекалась, смеялась, шутила, а потом проскакивала одна случайная фраза про Аркано или огненных магов, и все, внутри становилось пусто, тоскливо.
Я так хотела увидеть тебя, Адриан!
А теперь стараюсь тебя возненавидеть.
Килей, как ты могла провалить простейший тест на реакцию?!
Гловер перехватил меня в школьном саду, где я лепила снежки и бросала их в ближайшее дерево. Хорошо так бросала, чаще попадала, чем мазала. На его голос лишь повела плечом и запустила следующий «снаряд». Да, провалила тест у лорда Лоу, да, вымокла с ног до головы и оказалась под прицелом насмешек учителя. Тот в выражениях не стеснялся, и не будь мое настроение и так мерзким, оно бы скатилось в никуда.
Килей, да что с тобой?
Следующий снежок полетел в Гловера, но тот пропел на хольдо незнакомое мне заклинание, и снаряд развеялся под налетевшим коротким вихрем.
Тебе-то что? рявкнула я в ответ. Командовать иди к своим дружкам и обожательницам!
Леонар, вместо того чтобы разозлиться, чего я втайне желала, посмотрел на меня и расхохотался.
Килей, мы с тобой прямо как супруги, уже много лет женатые, пробормотал он сквозь смех. Ты меня пилишь, а я над тобой подшучиваю.
Иди ты к Хаосу! прошипела я. Не хочу за тебя замуж.
Так и не зову, пожал плечами Гловер, переставая смеяться. Маленькая ты еще. До замужества три года как минимум ждать, сама понимаешь.
Этими словами он невольно напомнил мне, что Адриану уже восемнадцать вот-вот исполнится, как и его невесте. С ней он целуется. Перед глазами замелькали картинки их парочки на башне часов и на балу, как она на нем повисла, привычно целуя.
А я как дурочка не могу забыть наш поцелуй и его горячий шепот: «Что же ты со мной делаешь, водница?» преследует меня.
Прищурившись, со злостью посмотрела на Гловера.
Килей, мне не нравится твой взгляд.
А что будет через три года? Позовешь? с вызовом спросила я.
Позову, неожиданно серьезно ответил Леонар.
Все-таки он не отказался от идеи нашего обручения. Раздражение и неутихающая обида на Адриана толкнули меня продолжить этот разговор, а не послать недожениха в далекие дали.
Ты отвратительно целуешься.
В глазах Гловера мелькнуло удивление, но на губах заиграла привычная ехидная улыбка:
Ты так усиленно сопротивлялась, что не успела ничего понять.
Уверен, что дело в этом? Думаешь, если я не буду сопротивляться, у тебя получится лучше?
На лице Леонара мелькнуло неверие, и он весь подобрался.
Можешь это проверить. И он по-кошачьи мягко шагнул ближе, не делая резких движений.
«Что я творю?» вопил внутренний голос, но упрямство заставило меня не отшатнуться и не отвести взгляд.
Если не струсишь, тихо добавил Леонар, подойдя вплотную.
«Я трушу!» бился в истерике здравый смысл, но я даже не дрогнула, хотя напряжение между нами в этот момент просто зашкаливало.
Как-то слишком быстро лицо Леонара заслонило все вокруг. Подбородок я и так упрямо вздернула, демонстрируя уверенность. Он погладил меня по нему кончиками пальцев, едва задевая нижнюю губу. Поднялся к щеке, провел по скулам, устремляясь к виску и отводя выбившуюся из-под шапки прядь волос.
Элизабет, непривычно ласково произнес Гловер мое имя, как будто перекатывая между губ конфетку, и, сократив и так небольшое расстояние между нами, поцеловал. Нежно, мягко Согревая теплым дыханием.
После всех тех случаев, когда он буквально набрасывался на меня, терзая губы, этот нежный, осторожный поцелуй заставил растеряться.
Разве противно? тихо выдохнул Леонар мне в губы.
Н-н-ет, не смогла соврать я.
Знаешь, твои губы сладкие как мед и пахнут молоком, сообщил он, как будто делясь великим секретом.
Оу, округлила я глаза, не зная, как реагировать на такое признание, но Гловер и не ждал ответа, уже более настойчиво целуя меня.
Я не сопротивлялась, не отталкивала его. Искренне старалась разобраться, нравится мне это или нет. Точно не противно. Его губы были теплые, по сравнению с моими, я уже давно на улице. Не знаю, что он там выдумал насчет меда и молока, но наслаждался моими губами как десертом, смакуя. Даже приятно. Определенно приятно
Пусть и нет того трепета и восторга, как было с Адрианом. Но у меня тогда от одного только факта, что он меня поцеловал, ноги подкосились от счастья. С Леонаром этого не было. Но и отвращения больше не возникало. Почему? Что изменилось?