«Ния, пойми: мир за пределами вашей «комнаты» очень опасен и непрост, в нем множество угроз, о которых ты даже понятия не имеешь, впрочем, как и я сам. У меня может просто не быть возможности помочь тебе или защитить. К тому же, я сам не знаю, с чем мы можем столкнуться за пределами вашего мира, потому что двигаюсь наугад, просто ища выход во внешние миры».
«Я все понимаю и беру все риски на себя. Все, о чем я прошу это помочь мне покинуть это место», Ния была упряма и непоколебима в своем решении как гранитная скала.
«Но ты не понимаешь даже, о чем просишь!»
Ну как объяснить золотой рыбке, всю жизнь прожившей в аквариуме, что за его пределами есть море, полное акул, кракенов и ядовитых водорослей? И что ее там сожрут, не успеет она выпустить и пары пузырьков?
Весь наш спор проходил в полной тишине: для любого наблюдателя мы с Нией пили чай и, мило улыбаясь, обсуждали какую-то чушь про погоду разных миров.
Ой! Это так здорово! Хотела бы я когда-нибудь увидеть дождь! милое хлопанье ресницами, а в голосе грусть. У нас погода почти никогда не меняется.
Следом доносятся ее мысли:
«Я поняла то, что ты хочешь мне сказать. Образ подобран вполне подходящий: золотая рыбка в аквариуме, лучше и не придумаешь. А теперь попытайся понять меня. Я просто схожу с ума в этом месте после того, как ушел создавший нас, практически ничего не меняется: все те же лица, хоть и новые имена, вечный страх перед жребием, новые смерти раз в неделю, и новые рожденья по расписанию, и снова вечный страх перед жребием, и зависть остальных, что он мне не грозит.
И вечное одиночество из-за него же: те, кто живет недолго, никогда не примут ту, кто живет по их меркам вечно. И так год за годом, ничто не меняется, никто не задерживается. Просто один глупый затянувшийся спектакль, который послушные куклы продолжают играть, даже когда единственный зритель ушел, потому что по другому не умеют. Я тону в безумии от этих повторяющихся дней и готова отдать все оставшиеся мне годы хотя бы за час в новом месте!
О многом я не прошу: просто немного помоги мне»
Она положила поверх моей руки свою изящную белую ладонь и осторожно сжала. Спустя время я вновь услышал горячий шепот ее слов у себя в голове:
«Перенеси меня через барьер, созданный Владыкой перед уходом в новый мир, а я помогу тебе не умереть на завтрашнем турнире, который Ярго обязательно устроит в твою честь. Его у нас еще ни один из гостей не смог пережить».
Патруль, наконец, скрылся в темноте, и мы снова побежали вперед до здания арены оставалось уже немного. Именно там, по словам Нии, располагался единственный выход из этого мира, и если я завтра не хочу принять участие в персональном турнире, то мне следует поскорее покинуть это место: гостей в этом городке не любили и старались избавляться от них как можно скорее.
А вот и она, арена, едва освященная фонарями, высится над городом. Теперь мы крадемся вдоль ее стен, внимательно прислушиваясь к каждому звуку.
«Нашла, моя спутница замерла возле крохотной металлической дверцы, практически незаметной на фоне стены. В руках девушки появился массивный металлический ключ, провернув который, она открыла дверь. Технический вход, о нем мало кто знает».
Прикрыв дверь, мы вновь побежали вперед: осталось совсем немного. То, что Смеющийся Господин разместил единственный выход из этого мира в самом верху, там, где когда-то возвышался его трон, а сейчас сидит распорядитель арены, было вполне в его духе. Так же, как и вход, ведущий прямо на арену.
Лабиринты лестничных переходов встречали нас темнотой и пустотой, мы осторожно крались вперед и, если б не Ния, я тут блуждал еще целую вечность. Новый подъем наверх, и тяжелая дверь преграждает нам путь сквозь широкую щель видна щеколда, запирающая ее с той стороны. Я с трудом протиснул лезвие кинжала в щель, и, осторожно двигая им, приподнял засов вверх и отбросил в сторону.
Готово. Дверь открыта, и мы с моей спутницей вновь пробираемся сквозь темноту. Хорошо, что в сумке нашлось зелье ночного зрения Маску тогда надеть я не успел.
«Долго еще?» уточняю я, рассматривая новую преграду массивную металлическую дверь с замком. Такую мифриловым мечом я буду полдня ковырять невидимые клинки отказываются появляться из браслетов, а молот может наделать шума.
«Уже нет, голос Нии едва слышим в моей голове, но страха я в нем не чувствую. Еще один переход».
«Тогда хорошо».
Рассмотрев повнимательнее дверь, раскрутил в руке молот. По идее, стенолом должен справиться. Будет шум, но пока патрульные среагируют, мы уже успеем добежать до точки перехода и покинуть это место. Решено. Молот Каруна отправляется в полет и с оглушительным грохотом врезается в дверь. Металл смог устоять, хотя в двери и образовалась внушительная вмятина. Подбежав ближе, я подхватил молот и вновь отправил его в полет. Снова грохот ударил по ушам, искры показались безумно яркими в темноте, с потолка посыпались побелка и пыль, а дверь, наконец, начала поддаваться: по центру появилась внушительная дыра, правда, все еще не достаточная, чтобы в нее пролезть. Ну что ж, третья попытка, снова гул молота, грохот удара, и, дверь не устояла, рухнув на пол.
Бежим!
Осторожно подхватив Нию на руки, проскользнул вперед, осторожно перебираясь через обломки двери я сильно опасался, что моя хрупкая спутница может пострадать, зацепившись за куски металла. Новый лестничный пролет, и мы на просторной круглой площадке, соединенной шатким мостом с тем самым помостом, с которого и вещал во время турнира распорядитель арены.
Мой ключ, до этого молчавший все это время, наконец, соизволил ожить, четко указав, что точка перехода находится в направлении платформы. Значит, Ния меня в этом не обманула. Но стоило нам сделать несколько шагов вперед и мост, ведущий к помосту, неожиданно опустился вниз, лишая нас возможности перебраться на ту сторону, а из внезапно открывшихся боковых проходов выбежали металлические гвардейцы с оружием наготове. Сзади раздался грохот, я моментально обернулся и увидел, как по коридору, из которого мы пришли, поднимаются новые металлические солдаты, отрезая путь к бегству.
Ну нет, ребята, я не готов так быстро проиграть! Рука привычно раскручивала молот, готовясь отправить его в полет, чтобы расчистить дорогу. Мифриловый меч тоже вам не деревянная дубинка он сможет себя показать в этих узких проходах. Просто так я не сдамся!
«Не надо, фарфоровая ручка Нии опустилась мне на плечо, сдерживая бросок, а ее мысли коснулись моего разума. Попытаемся решить дело миром. Я поговорю с Ярго он должен меня понять».
Сдержав готовую затопить меня ледяную ярость боя, огляделся по сторонам, чтобы оценить обстановку: солдаты окружили нас и, отрезав путь к бегству, не делали попыток атаковать, расстояние до помоста, возвышавшегося над ареной, не позволяло добраться до него как-то иначе, чем по мосту, если, конечно, у тебя не было крыльев. А сражаться против населения целого города с молотом и мечом весьма безнадежная затея. Так что действительно стоит подождать: умереть всегда успею, я с этим делом вообще не тороплюсь и если что, готов подождать хоть тысячу лет.
На лестнице внизу началось какое-то движение металлические гвардейцы открыли проход, выстроившись вдоль стен, и показались уже знакомые носилки с ярко-красной коробкой. А вот и местное начальство прибыло, не заставив себя долго ждать, хотя с его стороны было довольно глупо так подставляться: бросок молота и осколки коробки разлетятся по всей арене.
Правда, и мне после этого, скорее всего, не жить. Зато местного управителя можно идеально использовать в качестве заложника. Но пока с силовыми вариантами подождем: дам шанс Нии решить дело миром. По сути, после турнира мне никто не делал здесь зла, и все, что я хочу, это убраться из этого места поскорее, в идеале вообще во внешние миры.
Крышка коробки приоткрылась, и оттуда показалась уже знакомая мне рожа на пружине. Она внимательно смотрела на нас, и Ния, выскользнув из-за моей спины, без страха отправилась вперед. Подойдя к распорядителю, она наклонилась и коснулась своим лбом его головы, между ними начался безмолвный диалог.
«Хотела убежать, даже не попрощавшись?»
«Я боялась, ты не отпустишь меня. Как ты узнал, что я попытаюсь это сделать?»
Ярго мысленно усмехнулся.
«Я понял, что ты попробуешь это сделать, еще вчера, когда чужак на арене попросил помиловать Тамбиллу. А когда мне доложили, что ты встретилась с ним и пригласила к себе домой, я во всем окончательно убедился, осталось только подготовить нашу встречу».
«Ты очень умный, Ярго, не зря Хозяин именно тебя оставил старшим над всеми. Ты нас поймал, и что теперь?»
«Не знаю, Ния, я еще ничего не решил. Почему ты хочешь уйти, что ты хочешь там найти?»
«Что-то новое, чего не будет здесь никогда».
«Все из-за этих злосчастных книг, будь проклят тот день, когда я разрешил тебе забрать эту штуку, оставшуюся от чужака!»
«Ты не прав: без нее я бы уже давно сошла с ума, как остальные».
Распорядитель не сдавался:
«А как же я? Ведь мы остались только вдвоем из Первых, из тех, кто помнит, как все началось, помнит того, кто нас создал! И если уйдешь ты, я останусь совсем один, ведь остальные совсем не похожи на нас, в них нет изначальной искры, разума, они даже со мной не спорят, просто выполняют все, что я им говорю. Ты последняя из тех, кто может мне возразить или даже посметь спорить, у кого есть свои мысли и желания».
Ния слышала отчаянье Ярго, лучшего из них, и понимала, что своим поступком предает его доверие и дружбу, но она не могла поступить по-другому, даже ради него. Она должна была поступить так ради него и себя.
«Ты помнишь Забияку, веселого и доброго, умевшего развеселить всех, даже вызвать улыбку у Хозяина? А потом вспомни, каким он стал под конец. Он не показывался из своего дома целый месяц, забаррикадировавшись изнутри, он не давал никому вытащить его наружу, чтобы дать его телу свет арены. А Мотылек? Он умер, раз за разом пытаясь перешагнуть порог, целыми днями стучась о барьер, оставленный Господином, а потом, когда понял, что не получится, просто сложил крылья и рухнул вниз. Мы потом вместе с тобой собирали по кусочкам его тело. Шимель, Гудок, ОринТы ведь помнишь их, Ярго?»
«Помню», мысленный голос Ярго был глух и мрачен, он помнил всех, так же как и она.