Он отсиживался в машине до тех пор, пока из колледжа не высыпала толпа девушек и молодых людей, которые все одновременно что-то болтали. Они, о счастье, остановились как раз возле флагштока, а значит, теперь все вновь прибывшие неважно, какого возраста, могли незаметно затесаться в их ряды. Он вылез из машины и некоторое время боялся смотреть в сторону флагштока. А вдруг там никого нет? Никто не приехал, никто ни о чем не вспомнил. Это было бы так тупо Он с трудом удержал себя от соблазна запрыгнуть обратно в машину и уехать.
Под самим флагштоком никого не было. Студенты толпились вдоль, поперек и вокруг него, но прямо под ним никого.
Некоторое время он гипнотизировал флагшток взглядом, как будто это могло заставить кого-нибудь сдвинуться с места и подойти к нему поближе. Сердце почти не билось. Он зажмурился и почувствовал острое желание немедленно уехать.
Как вдруг от края толпы отделился какой-то человек. Это был явно не молодой человек, судя по походке, цвету лица и абсолютно седой голове. Да, это был старик.
А потом еще два примерно таких же.
Господи, неужели это они? Значит, все-таки вспомнили И что теперь делать?
Так они и стояли широким кругом, отдельно друг от друга молча, не двигаясь и пряча взгляды. Стояли, казалось, целую вечность.
Росс, Матерь Божья, неужели это ты? А вот этот, кажется, Джек А тот, еще один, значит, Гордон?
У всех троих было примерно одно и то же выражение лица как будто всех одновременно посетили одни и те мысли.
Чарли чуть подался вперед. И все остальные чуть подались вперед. Чарли сделал крохотный шажок. И остальные трое сделали. Чарли со всеми переглянулся. И все остальные обменялись взглядами. А потом
Чарли сделал еще один шаг. Назад. И все остальные, не сразу, но тоже сделали. Чарли замер, как будто чего-то ждал. И старички тоже ждали. Глядя, как на высоком шпиле полощется флаг.
Где-то в глубине школы прозвенел звонок. Это закончился перерыв на ланч студентам пора было расходиться на уроки. За пару минут их как волной смыло.
Как только из сквера схлынула толпа, служившая друзьям маскировочным укрытием, они остались стоять вчетвером, метрах в пятнадцати друг от друга. Как будто посреди освещенного солнцем осеннего двора расположился огромный компас с центром в виде флагштока и четырьмя полюсами в виде людей.
Так они и стояли: один облизывал губы, другой щурился, третий переминался с ноги на ногу. И было видно, как ветер теребит их седые шевелюры тот же ветер, который едва не срывал с флагштока флаг. Наконец в здании школы прозвенел еще один звонок. И по звуку он был какой-то очень последний.
Чарльза так и подмывало что-нибудь сказать. Но он молчал. А губы, независимо от его воли, шептали их имена. Эти дивные, эти любимые имена, которые, конечно, никто, кроме него, не услышал
Ему не хватало решимости. Поэтому, стоило нижней части туловища сделать поползновение к отступлению, ноги тут же последовали за ней. В итоге он весь, целиком, развернулся и вышел за пределы компаса.
Следом за ним стоявшие под ветром пришельцы на других полюсах тоже зашевелились: один за другим, они тоже отступили на шаг и заняли выжидательную позицию.
Его раздираемое сомнениями тело тянулось то к флагштоку, то к спасительному автомобилю. Но он так не решился. А в это время ботинки, воспользовавшись ситуацией, под шумок окончательно вывели его из зоны действий.
Точно так же поступили тела, ноги и ботинки всех остальных.
И вот он уже шагал прочь, и старички тоже шагали все в разных направлениях. Шли медленно, изредка бросая назад осторожные взгляды. Туда, где в опустевшем сквере остался одинокий флагшток с обиженно поникшим флагом. Где из окон слышались голоса, смех и звук задвигаемых стульев.
Все шли и друг на друга оглядывались.
В какой-то момент Чарли остановился, потому что ноги вдруг отказались идти. Он бросил еще один долгий взгляд через плечо, в последний раз. И вдруг ощутил в правой руке какой-то странный зуд, как будто кто-то тянет ее наверх. И увидел, как она сама собой начинает приподниматься.
Несмотря на то что они уже на полсотни метров разбрелись в стороны от флагштока, было отчетливо видно, как один из пришельцев поднял руку и слегка помахал. Потом и другой старикан заметил и помахал тоже. А за ним и третий.
Он посмотрел на свою руку, как она медленно поднимается и пальцы делают в воздухе короткий прощальный жест. А потом бросил взгляд вдаль на старичков.
Черт возьми, кажется, я ошибся, подумал он. Никакой это не первый день. Это последний.
Судя по запаху, доносящемуся с кухни, Элис жарила что-то очень аппетитное.
Он долго не мог заставить себя войти.
Хватит уже стоять на пороге, сказала она, в ногах правды нет.
Это точно, сказал он и прошел к обеденному столу, где его ждали праздничная скатерть, нарядные салфетки, столовое серебро и зажженные свечи, которые они обычно зажигали, если ужинали под вечер.
Элис поджидала его у входа на кухню.
Откуда ты узнала, что я вернусь так рано? спросил он.
Ничего я не узнавала, сказала она, просто увидела, как ты подъехал. Будешь яичницу с беконом? Сейчас принесу. Ты пока садись.
Отлично. Он взялся за спинку стула и окинул взглядом столовые приборы. Сажусь.
Он сел. Элис подошла, чмокнула его в лоб и отправилась за яичницей.
Ну и что? крикнула она с кухни.
Что что?
Как все прошло?
Что прошло?
Ты сам знаешь что, сказала она. Твой знаменательный день. Клятвы и все такое. Кто-нибудь приехал?
Конечно, сказал он, все приехали.
А можно отсюда поподробнее?
Она стояла в дверях кухни со сковородкой в руках и буквально сверлила его взглядом.
Вы же о чем-то говорили?
В смысле? Он наклонился и почти лег грудью на стол. Ну да.
Ну и как, хорошо поговорили?
Понимаешь, мы
Да неужели?
Перед глазами у него маячила пустая тарелка.
И прямо в нее стали капать слезы.
Да хорошо, хорошо мы поговорили! проорал он. Легче сдохнуть как хорошо мы поговорили
Пересадка сердца
Что? рассеянно переспросил он, лежа на спине и глядя в потолок.
Что слышал, ответила она, лежа на спине рядом с ним и держа его за руку, при этом не просто глядя в потолок, а уставившись в него с таким видом, как будто там действительно что-то было. Понятно?
Ну ладно, повтори еще раз, сказал он в темноту.
Я спросила, смог бы ты заново влюбиться в свою жену, выдержав долгую паузу, сказала она. Вернее, хотел бы или нет?
Странный какой-то вопрос.
Ничего странного. Все очень даже логично. Ведь это самое ценное, что может быть в жизни когда жизнь складывается так, как и должна складываться жизнь. А тогда почему бы людям не влюбляться снова и снова в одного человека, чтобы продлить свое счастье? Ведь у вас с Анной была такая любовь
Странный какой-то вопрос.
Ничего странного. Все очень даже логично. Ведь это самое ценное, что может быть в жизни когда жизнь складывается так, как и должна складываться жизнь. А тогда почему бы людям не влюбляться снова и снова в одного человека, чтобы продлить свое счастье? Ведь у вас с Анной была такая любовь
Ну да, была.
Такое ведь не забывается.
Это уж точно.
Тогда скажи, только честно: ты бы хотел это повторить?
Спроси лучше, мог ли бы я
Мог не мог, сейчас не об этом. Представь, что обстоятельства изменились наилучшим образом, что твоя жена вдруг стала опять такой же идеальной, какой была раньше, как ты ее описывал. А не как сейчас. Тогда хотел бы?
Он повернулся и даже привстал на локте.
Странная ты какая-то сегодня. Что-то случилось?
Не знаю Наверное, ничего кроме того, что завтра мне исполняется сорок лет. А тебе через месяц сорок два. Я слышала, что в сорок два года у всех мужиков едет крыша. Значит, у женщин она начинает ехать на два года раньше. Знаешь, я вдруг поняла, что мне ужасно стыдно. Стыдно за нас и вообще за всех. Ну почему люди такие сволочи? Почему они не могут просто любить одного и того же человека всю жизнь? Как им только совесть позволяет сначала любить одних, потом находить других и с ними опять смеяться, и плакать, и все вообще, ну как?
Он протянул руку и дотронулся до ее щеки она была влажной.
Ты что, плачешь?
Ничего я не плачу. Грустно все это вот что я тебе скажу. И очень жалко людей. Нас жалко. И их жалко. И вообще всех. Неужели вот так было всегда?
Думаю, да. Просто обычно об этом никто не говорит.
А знаешь, я завидую тем, кто жил сто лет назад
Не завидуй тому, не зная чему. Думаю, сто лет назад крыша ехала у людей еще похлеще, только под маской благопристойности.
Он наклонился и поцеловал ее прямо в слезы, катившиеся из глаз.
И все-таки что же у нас такое приключилось?
Она села в кровати. Почему-то у нее было такое чувство, что ей некуда девать руки.
Черт знает что сказала она. Во всех романах и фильмах герои, когда лежат в постели, всегда прикуривают сигареты. А мы, как назло, оба некурящие Она наконец пристроила руки, скрестив их на груди. А Роберт? вдруг сказала она. Ведь когда-то я по нему с ума сходила, а теперь что? Теперь я лежу здесь с тобой и занимаюсь любовью, хотя должна быть сейчас дома, рядом с ним. Со своим мужем, который в свои тридцать семь хуже ребенка. Господи, бедный Боб
Ну, что ж поделать
И Анна тоже. Она же такая классная Ты хоть понимаешь, насколько она классная?
Да, конечно. Но я стараюсь не думать об этом, зачем? В любом случае она не ты.
А что, если бы вдруг Она обхватила колени руками и устремила на него взгляд безупречно синих глаз. Если бы она вдруг стала мной?
Не понял? Переведи Он зажмурился и потряс головой.
Если бы те хорошие качества, которые ты всегда ценил в ней, чудесным образом соединились с теми, которые ты нашел во мне, и соединились в ней одной? Вот тогда ты захотел бы? Смог бы полюбить ее снова?
Так, еще немного и я тоже начну жалеть, что я не курю! Он спустил ноги на пол и уставился в окно. Какой смысл задавать вопросы, на которые не может быть ответа?
Почему это не может? Теперь она обращалась к его спине. У тебя есть то, чего нет у моего мужа, а у меня то, чего нет у твоей жены. В чем проблема? Двойная пересадка души ну, в смысле сердца туда-сюда и все дела! Она хихикнула, но смех получился больше похожим на всхлип.
Слушай, прямо готовый сюжет для рассказа. Или даже романа. Ну, или для сценария кино
С той разницей, что этот сценарий про нашу жизнь. И мы уже так завязли в нем, что мама не горюй. Остается только