Фашисты?! изумилась Ольга. А что, современные дети боятся фашистов? Я думала, вампиров, космических монстров ну, ЕГЭ
ЕГЭ боятся, если только по русскому языку, ухмыльнулся Кирилл. Но вот такой был мальчик нетипичный. Короче, наслушался этих голосов, выдернул у себя все иглы из вен и кинулся к окошку. А у нас тогда как раз кондиционеры полетели, а лето, а жара смертельная Окна пооткрывали, ну, мальчик взял да бросился в окно спасаться, значит, от фашистов. И погиб.
Фашисты?! изумилась Ольга. А что, современные дети боятся фашистов? Я думала, вампиров, космических монстров ну, ЕГЭ
ЕГЭ боятся, если только по русскому языку, ухмыльнулся Кирилл. Но вот такой был мальчик нетипичный. Короче, наслушался этих голосов, выдернул у себя все иглы из вен и кинулся к окошку. А у нас тогда как раз кондиционеры полетели, а лето, а жара смертельная Окна пооткрывали, ну, мальчик взял да бросился в окно спасаться, значит, от фашистов. И погиб.
У вас же первый этаж, недоверчиво покосилась на окно Ольга.
Да, но под окном оказалась плита строительная: после ремонта осталась. Мальчик и угодил виском на край
Кирилл развел руками с тем выражением фаталистического спокойствия, которое частенько возникает на лицах хирургов, анестезиологов и реаниматологов. Кто-то назовет это признаком цинизма или профессионального выгорания, но Ольга знала, что это нечто вроде инстинктивного средства самозащиты. Ибо только в романах врач умирает и заново рождается с каждым пациентом!
Сама знаешь, у нас тут паноптикум, порой даже печальный, продолжал Кирилл. Вон там, в том углу, вдова: на похоронах мужа ударилась ногой о край гроба. Через день отек, покрасненье, затем газовая гангрена. Сделали ей утром ампутацию, пытаемся спасать. Шансы есть. Рядом с ней еще одна жертва своего мужа. Обмывали новый автомобиль. Придурок поставил жену у ворот гаража и начал репетировать навыки экстренного торможения. Ну и вдавил супругу в ворота. Вся переломанная лежит, не знаю
Нет, нет, она выздоровеет, а вдова вдруг выпалила Ольга.
Что с ней такое?
Вздрогнула так резко!
И что? удивился Кирилл.
Если больной внезапно вздрогнет, это знак, что смерть ему в очи поглядела, пробормотала Ольга и испуганно уставилась на Кирилла, который озадаченно смотрел на нее:
Это что еще за народные приметы и поверья?
Не обращай внимания, у меня иной раз и не такое с языка сорвется, смущенно пожаловалась Ольга. Наверное, тоже последствия Внутренний голос, может, какой-нибудь прорезался? У кого третий глаз, у кого внутренний голос
Ну твой голос хоть слушать приятно, без разницы, внутренний или внешний, ухмыльнулся Кирилл. А то здесь такого матюгальника одновременно с тобой привезли, что даже у меня уши вяли от него, хоть я вроде уже большой мальчик и поднаторел в обращении с великим и могучим. Вот он, дядька этот, по соседству с тобой лежит. Якобы после инфаркта мужик, а буйствовал, а буйствовал-то!..
Он поднялся, чуть посторонился, и Ольга увидела на соседней кровати не кого-нибудь, а «полковника» Витю собственной персоной.
Ее пробрала такая дрожь, что зубы застучали.
Эй, озабоченно воззрился на нее Кирилл, ты что, помирать мне тут собралась?!
С чего вдруг? пробормотала Ольга.
Ты же сама только что сказала: если больной внезапно вздрогнет, это значит, что ему смерть в глаза поглядела. А тебя заколотило вдруг так, что кровать трясется. И что тебе сейчас подсказывает твой внутренний голос?
Слушай, Кирилл, передвинь меня в другой угол, а? взмолилась Ольга. Это ведь тот самый инфарктник, который меня задушить пытался и губы, видишь, у меня какие? Это он меня искусал!
Он?! недоверчиво смерил взглядом «полковника» Витю Кирилл. Да его после такого сексуального безумия надо в психушку было везти, а не к нам. Хотя да, инфаркт же Ладно, погоди, сейчас все организуем. Только проще его передвинуть, чем тебя, рядом с ним с другой стороны как раз свободное местечко образовалось. Девочки-мальчики, помогите-ка! окликнул он дежурных, быстро объяснил ситуацию, и кровать «полковника» Вити вместе с подключенными к нему приборами и капельницами медленно поехала в сторону, сопровождаемая смешками и хохотками веселых молодых врачей.
Подальше, подальше, пожалуйста! умоляла Ольга. А еще лучше загородите меня от него ширмой, что ли! Вдруг он очухается, увидит меня и опять одуреет?
И я этому не удивлюсь, кивнул Кирилл, от тебя одуреть можно очень даже запросто! Я вот, как в одной старой песенке пелось, поглядел и обалдел на всю оставшуюся жизнь. Честно говоря, увидев сегодня твои выразительные губки, сначала даже подумал, что нашелся наконец везунчик, ради которого ты забыла Игоря
Игорь! вскинулась Ольга так резко, что из вены выскользнула игла капельницы и кровь закапала на простыню.
Кирилл ловко подхватил иглу, а другой рукой с силой согнул Ольгин локоть, пытаясь остановить кровотечение.
Девочки, смените иглу, положите пока салфетку на простыню, потом ее сменим, когда прокапаем пациентку, быстро велел он, повернувшись к медсестрам, и только потом виновато взглянул на Ольгу:
Прости, ради бога. Я ничего такого не имел в виду
Да нет, не в этом дело, попыталась отмахнуться Ольга, но Кирилл проворно придержал ее другую руку, тоже соединенную с капельницей. Это ты меня извини просто я должна была сегодня ночью попасть в медцентр, хотела тебя просить помочь. Мой свекор как-то уговорил Валентину Петровну пойти ночевать домой. Она ведь меня к Игорю не подпускает, а тут такой случай Ты мне поможешь пройти к нему в палату? У тебя ведь какие-то есть в этом центре знакомые, да? Попросишь, чтобы сделали мне пропуск?
Кирилл смотрел на нее молча, чуть прищурясь, с каким-то странным выражением, не то жалости, не то презрения.
Ну что?! сердито спросила Ольга наконец, не выдержав молчания.
Ты, часом, не ополоумела, Ольга Васильевна? хрипло проговорил Кирилл. О чем, ради господа бога, вообще говоришь? Конечно, у меня в медцентре есть свои ребята, и я напряг бы их, это без вопросов, но после того, что с тобой сегодня происходило, я и пальцем не шевельну, чтобы ты куда-то могла отправиться. Тебя ведь дважды с того света выдергивали, ты это понимаешь? Так что придется подождать другого удобного случая.
Кирилл, да ты что говоришь?! чуть ли не закричала Ольга. Они меня полгода к Игорю не подпускали, в кои-то веки хотя бы свекор смилостивился Я просто не могу этого случая упустить!
Кирилл прищурился:
А не желаешь полежать пристегнутой к кровати ремнями? Под хорошим ударом релаксантов? Для твоей головы это, конечно, не так чтобы здо́рово и здоро́во, но уж всяко лучше, чем ринуться сейчас в медцентр на свиданку с человеком, который мало что тебя чуть не убил, да еще и лежит в коме! А может, он из нее не выходит из чувства самосохранения, вернее, тебя сохранения, чтобы не довести начатое до конца и не сделаться полным и законченным убийцей?
Ольга задохнулась от той ненависти, которая вдруг так и ударила ее, как если бы в лицо швырнули снежный ком. Слова Кирилла, голос его, выражение его лица были пропитаны этой ненавистью!
Как ты как ты можешь? пролепетала беспомощно.
Да так и могу, прорычал Кирилл, чуть оскалясь от злости. Тебе восемьсот раз было умными людьми говорено, чтобы ты от этого фрукта подальше держалась, но нет, ты к нему рвалась, как бабочка на огонь и что? Дорвалась? Как поживают твои крылышки? Еще трепыхаются?
Ольга зыркнула исподлобья гневно, яростно, но все же придержала язык, потому что ненависти в глазах Кирилла уже не было только боль там осталась, мучительная боль. Ну да, он не раз предупреждал, что с Игорем счастья ей не дождаться, слишком они разные, но Ольга была уверена: Кирилл твердил это только из ревности. Может быть, и сейчас он завел старую шарманку из ревности, однако Ольге вдруг подумалось, что та «паленая водка» была, очень возможно, выпита не случайно
Впервые она видела такое бешенство во взгляде Кирилла. А ведь с него станется и в самом деле привязать ее ремнями, лишь бы не пустить к Игорю. И не поймешь, ревность ли заставит его это делать или элементарная забота врача о пациенте.
Впрочем, подумала Ольга, покосившись на окно, еще только слегка вечереет, ночь впереди, мало ли что еще случится, может быть, Кирилл сменит гнев на милость
Ладно, уже совсем другим тоном пробормотал Кирилл, еще раз извини, погорячился. Но не строй никаких дурацких планов и не надейся, что я со временем подобрею. Только рыпнись и отведаешь ремня, вернее, ремней. Единственное, что я могу для тебя сделать, это дать телефон, чтобы ты позвонила этому своему свекру и объяснила, что не придешь к одру любимого супруга по уважительной причине.
Очень захотелось послать Кирилла вместе с его подначками насчет одра так далеко, откуда вообще нет возврата, но Ольга сдержалась и на сей раз.
Давай телефон.
Кирилл достал из кармана робы мобильник, и Ольга удивленно вскинула глаза:
Но это не мой!
Твой сдан в камеру хранения вместе с прочими вещичками, пояснил Кирилл. Придется попользоваться этим.
Да как же я им попользуюсь, если номера Владимира Николаевича не помню! в отчаянии воскликнула Ольга.
Ну в этом уж я не виноват! развел руками Кирилл.
А ты не можешь принести мой из камеры хранения, а? взмолилась Ольга.
Думаю, что нет, качнул головой Кирилл. Поздно уже, все закрыто. Ломать двери и сносить замки не буду, извини, даже ради тебя.
Ольга в отчаянии зажмурилась.
Можно себе представить, что напридумывает себе свекор, сколько раз наберет Ольгин номер, чтобы высказать нелюбимой снохе все, что о ней думал раньше и думает теперь! Не дождется ответа, еще больше накрутит себя и, не дай бог, расскажет и Валентине Петровне. Вот радость ей будет
Ну хоть кто-то порадуется, на том спасибо!
Слезы жгли глаза.
Оль, ну ладно тебе, пробормотал Кирилл. Завтра в семь утра принесу тебе телефон, объяснишься. А может, этот твой свекор догадается позвонить на подстанцию и там ему объяснят, где ты и что с тобой. У него есть номер подстанции?
Откуда, ты что? вздохнула Ольга и буркнула, не открывая глаза: Освободи мне руку, пожалуйста.
Зачем? Голос Кирилла стал настороженным.
Слезы вытереть, сдавленным от слез и унижения голосом объяснила Ольга, и Кирилл осторожно вынул иглу из вены ее левой руки: