Побеги покрывали почти все поверхности разрушенного особняка. В паре метров от меня камень сдвинулся с места. Я подскочил, когда другие камни покатились по потрескавшейся земле и остановились у моих ног. Аластор фыркнул. И еще раз.
Боже, ну и кто из нас сентиментальный? спросил я.
Аластор подал сигнал об опасности. Обернувшись, я увидел, как пес выкапывается из-под обломков. Лохматая собака отряхнулась от пыли, ее глаза горели, пасть была оскалена.
Я вскочил, мой пульс зашкаливал.
«Встать! скомандовал Аластор. Лезть!»
Разрушенный Гримхольд провалился внутрь, создав подобие лестницы для гигантов. Идти было некуда. Только вверх. Я залез на разбитый стол, ухватился за ближайший побег и взобрался по нему до следующей площадки чуть выше. Адреналин бурлил в крови, позволяя не обращать внимания на пульсирующую боль во всем теле.
«Справа!»
Я снова схватился за побег, оттолкнулся ногами, полетел налево. Пес взвыл, потому что он смог ухватиться за край площадки, когти царапали камень, но удержаться не получалось.
Затаив дыхание, я смотрел, как собака, взвизгнув, исчезла далеко внизу.
«Приближается другая», предупредил Аластор.
Собаки я пока не видел, но слышал ее тяжелое дыхание, а потом почувствовал запах гниющих тыкв. Я отчаянно пытался нащупать точку опоры на обломках фундамента, хватался за побеги то одной рукой, то другой. А самое смешное несмотря на пса, подбирающегося все ближе, я мог думать только о канате, который свисал с потолка в спортзале Академии Реддинга. Я ведь так и не смог по нему забраться, хотя тренер Тайлер орал и требовал работать мышцами.
Но сейчас я справился.
Наконец, я нашел лестницу раньше тут был настоящий лабиринт ступеней и переходов. Мои ноги тряслись. Я из последних сил то ли заполз, то ли запрыгнул на лестничную площадку.
Холодные пальцы сомкнулись на моей шее, меня рывком подняли.
«О нет!»
Я знал, что братец королевы, этот проныра, не даст тебе умереть, усмехнулся любитель наживы. А еще я знал, что небеса смилостивятся и не лишат Ее Величество возможности убить тебя лично.
Из рваной раны на его ужасной морде сочилась голубая кровь. Вблизи его пятнистая кожа заставляла думать о медленно гниющем трупе.
Слушай, Скучная Байда начал я.
Грешная Звезда! оскорбился гуль.
Ладно-ладно, Газированная Вода, продолжил я.
Паника разогнала все мысли, кроме одной. Она спокойно поднялась из глубин памяти, куда я спрятал ее много лет назад, когда бабушка заставила нас с Прю ходить на курсы самозащиты. Все потому, что нас тогда пытались похитить по дороге из школы. Я перестал царапать его руку, извернулся и ткнул большими пальцами ему в глаза. Гуль закричал от боли и, выпустив меня, схватился за лицо.
«Молодец, слизняк!» обрадовался Аластор.
Я вскочил и помчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Грешная Звезда бежал за мной. Второй пес громко лаял где-то за нами, но ступени были неровными, а я бежал вниз так быстро, как только мог. Вниз, вниз, вниз, а потом на улицу. Оглядываться было некогда. А следовало бы.
Земля под ногами снова задрожала. Обломки покатились по лестнице, небо взорвалось призрачной грозой. Казалось, что королевство вот-вот взорвется Как будто нечто гигантское подкралось и скоро поглотит его.
Пустота.
Я испугался, когда Грешная Звезда меня схватил, но, оказалось, что тогда я был веселым и расслабленным по сравнению тем, что я чувствовал сейчас. Крысы бежали вверх, сливаясь в дикую копошащуюся алую волну. Толчки усиливались, куски обломанных башен падали и раскалывались, превратив половину крыс в кашу.
Пустота.
Я испугался, когда Грешная Звезда меня схватил, но, оказалось, что тогда я был веселым и расслабленным по сравнению тем, что я чувствовал сейчас. Крысы бежали вверх, сливаясь в дикую копошащуюся алую волну. Толчки усиливались, куски обломанных башен падали и раскалывались, превратив половину крыс в кашу.
«Я не могу умереть, бормотал я. И не умру. Не могу и не умру».
Слова отдавались эхом в голове, я бежал, не понимая, что там безумно кричит Аластор внутри меня. Я рискнул оглянуться. Грешная Звезда несся следом. Не ново. Он не видит ничего, кроме меня. За ним катилась волна идеальной черноты, сметая Гримхольд и башни, от которых мы уже отбежали.
И это никогда не закончится. Я старался бежать быстрее. Но бежать было некуда.
Я снова посмотрел назад: Пустота сожрала Грешную Звезду с довольным рыком.
Внезапно налетел сильный порыв ветра. Что-то щелкнуло рядом со мной. Ноги больше не касались земли. Все. Я умер.
Проспер! Проспер!
Я вскинул голову. Жаба схватил меня и держал двумя гигантскими лапами. Нелл свесилась из-за его шеи, на нее падала тень темного неба.
Жив? прокричала она. Держись!
Жаба плавно взлетал, делая большой полукруг вдоль изгиба горы. Вдали показалась крепость, похожая на замок. По обе стороны зубчатых ворот висели огромные фонари, в которых горели волшебные огни.
Казалось, что Пустота заметила магический свет одновременно со мной. Гроза стихла так же быстро, как и началась. Толчки ослабли, но прекратились только после того, как последняя молния ударила в брусчатку. По улице пошла трещина.
Пустота черной волной катилась вперед, поглощая все на своем пути. Крепость стояла на дальнем краю длинного горного кряжа. Между улицей и замком появилась глубокая расщелина. Пройти туда стало невозможно.
По нескольким камням на краю улицы можно было догадаться, где недавно был проход. Фасад тюрьмы был похож на лицо кричащего человека. Я представил, как заключенные по мосту проходили внутрь, и этот рот заглатывал их навсегда.
Тюрьма «Размозженный череп». Последний оплот, который смотрел на Пустоту с дерзостью единственного выжившего. Огромные стеклянные контейнеры магии горели ярко, как самоцветы в глазницах фасада. Эта каменная голова теперь была единственной защитой демонов от надвигающейся тьмы.
Но Пустоте не было до них никакого дела. Во всяком случае, пока.
Глава 21
Подмостки судьбы
Жаба снизился и высадил меня среди обломков башни, потом приземлился сам.
Проспер! спросила Нелл, соскальзывая с оборотня. Ты в порядке? Я видела, как ты упал, и ужасно боялась, что ты погиб.
Со мной все хорошо, ответил я. Пока в порядке.
Когда шок пройдет, я, возможно, буду лежать на полу, свернувшись калачиком, и рыдать, но сейчас я жив, цел, и стою перед тюрьмой. А в тюрьме Прю. И наш входной билет, пускающий голубые слюни, был при нас. Я помог Флоре спуститься. Она приколола маленький пучок перьев к груди, все ее внимание занимал раненый оборотень. Нелл обхватила руками огромную голову Жабы.
Летучий кот ластился к ней и громко мурлыкал, тычась мордой.
Я так переживала за тебя! сказала Нелл сдавленным голосом. Ты не можешь тебе нельзя умереть. Слышишь? Ты не можешь меня бросить!
На спине Жабы осталась только Элеонора, державшая Найтлока, который корчился в ее лапках. Я поднял руки и позвал ее:
Скатывайся сбоку, я тебя поймаю.
Если бы мне еще пару недель назад сказали, что я буду разговаривать с пауком размером с меня и предлагать ему соскользнуть в мои объятия, я бы спрятался от греха подальше под стол. Крякнув, я поймал ее вместе с хобом. Элеонора тихонько прошелестела в знак благодарности, а Найтлок вопил:
Я требую, чтобы меня выпустили! Я буду кричать, пока огры-гвардейцы не придут за мной Элеонора заткнула ему рот одной из своих волосатых лапок.
Можешь подержать его так еще несколько минут? попросил я.
Тарантул ответил глубоким поклоном, который у пауков, видимо, выражает согласие. Остальные оборотни толпились возле Флоры. Риббит она держала на руках, нежно поглаживая ее пернатую грудь. В глазах эльфийки стояли крупные слезы.
Ты справишься, мой бесстрашный друг, шептала она. Я знаю, ты поправишься. Я буду очень храброй ради тебя, если ты будешь храброй ради меня.
Нелл, позвал я, указывая на оборотня в руках эльфа. Жаба нежно и вопросительно мяукнул, когда Нелл встала рядом с Флорой. Когда она попыталась отвести в сторону зеленые руки Флоры, эльфийка отвернулась, закрывая Риббит всем телом.
Я не причиню ей вреда, сказала Нелл. Ага, ну вот. Еще немного осталось. Она потрясла маленький красный пузырек.
Что это? спросили мы с Флорой.
«Пахнет розами. Яд, конечно».
Это заживляющая мазь, объяснила Нелл. Моя мама моя вторая мама приготовила ее. Она просто чудо. Мисси нет равных в искусстве врачевания.
Я неловко переминался с ноги на ногу. Попугай у Флоры в руках был весь в крови. Какая мазь залечит такие раны?
«Да никакая! Смерть подкралась ближе, чем когда-либо. Я чувствую, как стынет кровь в жилах».
Я не хотел знать, что это могло значить.
Это не просто мазь, уточнила Нелл, надевая очки. У меня есть и заклинание к ней. Ты не против, Риббит?
Птица-оборотень медленно повернула к ней голову, потом посмотрела на Флору блестящим черным глазом.
Хорошо, помедлив, прошептала Флора.
Она вытянула руки с птицей, чтобы Нелл смогла ее осмотреть. Нелл открутила крышку пузырька и набрала в пипетку немного малиновой жидкости и капнула на самую большую рану. Я удивился, когда заметил, что ее руки дрожат.
Пусть сила рук
исцелит твой недуг,
И луна скажет ей:
поскорей здоровей.
Я взял у нее пузырек и положил в рюкзак. Риббит не шелохнулась.
Она не начал я, и у меня перехватило дыхание.
Флора зажмурилась и затрясла головой.
Нет. Нет. Она бы вернулась в свою первоначальную форму. Ей бы не хватило сил оставаться в этом виде.
«Печально», мне потребовалась пара секунд, чтобы понять, что в комментарии Аластора не было ни капли сарказма.
«Совсем размяк с нами?» я почувствовал, как он съежился от моих слов. «Я уважаю отвагу и боевые навыки. Потеря сильного бойца, и неважно к какому биологическому виду он относится, это трагедия».
Нелл потирала лоб, бормоча что-то себе под нос, и листала «Труды и хлопоты», читая и перечитывая заклинание, но я не мог оторвать глаз от Риббит и ее крови, испачкавшей Флору.
Два слова вертелись у меня в голове: моя вина. В этом был виноват я. Я взял на себя ответственность, я обещал всем, что мы спасем оборотней. И я подвел Риббит так же, как подвел Прю. Если бы у меня была сила, настоящая сила, я бы смог все это предотвратить. Наверное, желать силы, магической или любой другой, само по себе не так уж плохо. Я мог бы спасти людей и существ, которые были мне дороги. Я не хотел остаться в стороне, бесполезный, как сейчас.