Когда Хесус, не выдержав, вбежал в гостиную, там уже толпилась пятёрка монахов. Все как один крепкие, с выбритыми на головах тонзурами, в простых потёртых сутанах, перевязанных лыковыми верёвками. Они держали на руках ещё одного, который отличался лишь надетой сверху несвежей пурпурной мантилеттой. Дон Совиньи в недоумении стоял чуть в стороне и нервно мял в руке жемчужные чётки с привязанным золотым крестом. В своём чистом костюме он смотрелся среди неопрятных, пахнущих немытыми телами, монахов, неуместно, как золотой реал в дорожной пыли.
Когда Хесус, не выдержав, вбежал в гостиную, там уже толпилась пятёрка монахов. Все как один крепкие, с выбритыми на головах тонзурами, в простых потёртых сутанах, перевязанных лыковыми верёвками. Они держали на руках ещё одного, который отличался лишь надетой сверху несвежей пурпурной мантилеттой. Дон Совиньи в недоумении стоял чуть в стороне и нервно мял в руке жемчужные чётки с привязанным золотым крестом. В своём чистом костюме он смотрелся среди неопрятных, пахнущих немытыми телами, монахов, неуместно, как золотой реал в дорожной пыли.
Гость в мантилетте тяжело дышал, лицо его было странного сине-зелёного цвета, руки безвольно свисали по сторонам тела. Двое братьев держали умирающего на руках, а трое разом повернулись к хозяину дома.
Я не понимаю неестественным, испуганным голосом проговорил дон Совиньи. Отец Джерардо пришёл ко мне за этим, он протянул руку с крестом. Мы договаривались уже давно, но подарок прислали мне только сейчас. Он попросил попить. Я налил кваса. Он сделал глоток и упал. Но квас не отравлен, клянусь. Смотрите!
Последние слова Василий Лукич почти прокричал, после чего налил себе из глиняного кувшина в медный бокал и жадно выпил.
Вот. Это я ему и наливал.
Монахи поражённо молчали. Один из них взял в руки подарок. Некоторое время он задумчиво перебирал чётки, и братья, как заворожённые, смотрели, как мелькают и переливаются жемчужины в грязно-серых пальцах. Наконец он положил крест за пазуху. В полной тишине раздался шумный вздох.
Отошёл еле слышно прошептал один из державших гостя.
И со духом твоим, нестройно пропели все пятеро на латыни, после чего, явно не зная, что делать, неловко, то и дело перехватывась, забрали тело, и вышли. Через минуту один из них вернулся, смущённо схватил кувшин с квасом, и стремглав выскочил за дверь.
Дон Совиньи некоторое время стоял неподвижно, прислушиваясь к происходящему снаружи. Наконец, еле заметно кивнул, схватил со стола нетронутый бокал с остатками напитка, резким движением вылил квас в окно и тщательно протёр посудину чистой ветошью.
Алита! крикнул он в никуда.
Через секунду в дверях появилась девушка. Хесус уже встречал её в доме она через день приходила убраться, постирать одежду. Мальчик каждый раз смущался, встречаясь глазами с её насмешливым, многообещающим взглядом. Но сейчас Алита сама застыла в испуге, нервно комкая пальцами подол длинной коричневой юбки.
Вымой посуду, девочка, дон Совиньи указал рукой на стол. Тщательно.
Служанка стояла, будто боясь двинуться с места.
Алита!
Ой, пропищала девушка и вдруг закрыла лицо руками. Что же теперь будет, дон Совиньи?
Ничего, такого голоса у Василия Лукича Хесус ещё не слышал. Слова звучали как стук клинков. Я в этом не виноват. Если господь решил призвать отца Джерардо в моём доме, это дело божье. И как я могу в него мешаться?
Весь оставшийся день мальчик ходил, как в воду опущенный. Он и предположить не мог, что священник, глава местного ордена доминиканцев, умрёт прямо у них в доме. То, что монахи после этого случая не забрали Василия Лукича на инквизицию сразу же, казалось чудом.
Мельхиор, будто знал, не появился, занятия в тот день не было, и Хесус до вечера оказался предоставлен самому себе. Мальчик пытался читать урок самостоятельно, но буквы перед глазами разбегались, выстраивались в факельное шествие, текст проходил мимо сознания, а в голову, против воли, лезли те самые дорогие жемчужные чётки с подвешенным к ним золотым крестом. На вид украшение казалось куда тяжелее и дороже, чем тот несчастный самородок, что привёз Хесус. Однако, дон Совиньи без малейшего сомнения отдал его псам божьим. А вечером, когда мальчик неподвижно сидел на коврике перед столом, Василий Лукич тихонько подошёл к горящей на стене свече и, не сказав ни слова, сжёг две какие-то бумажки. На вопросительный взгляд своего ученика он лишь приложил пальцы к губам.
Хесус несколько мгновений помолчал, а после понимающе кивнул.
Собери с вечера свои вещи, как о чём-то обыденном сказал дон Совиньи. Утром выезжаем.
Глава 10
Ротор чемпион
Стадион не оправдал надежд адмирала. Он ждал чего-то длинного, размером с римскую стадию, а увидел простенькую деревянную копию Колизея, состоящую из одних только, поставленных одна над другой, скамеек. Очень просто и без излишней помпезности. Всё это сооружение было огорожено невысоким символическим заборчиком с несоразмерно большими воротами. За ними стояла будка, такая же, как у городских стражников, но с улыбающейся женщиной внутри. Дон Паоло зачем-то отдал ей две бумажки, получив взамен более крупные и расписные, перекинулся парой слов и повлёк Колумба по проходу между высокими, многоярусными скамейками.
И всё равно, я ничего не понимаю, удивлённо продолжил прерванную речь адмирал. Что здесь будет происходить?
Знаете, друг мой, еле сдерживая смех, ответил дон Паоло. Никогда в жизни не думал, что буду объяснять шотландцу, к тому же, приехавшему из Кастилии, что такое футбол. Смотрите сами.
И Колумб смотрел во все глаза. Первое, что он увидел, был коротко подстриженный правильной формы луг с нанесёнными на нём белой краской линиями и кругами. Затем внимание морехода привлекла толпа зрителей. Многие уже заняли места и теперь переговаривались, иногда споря и громко что-то друг другу доказывая. На головах у многих оказались треугольные шапки, свёрнутые, подумать только, из вырванных из книг страниц. Очень больших страниц. Колумб представил, какого размера должны быть эти книги. Гигантские. Странные, как и всё, что встречалось ему в этой чудной стране.
Мореход вспомнил, как они добирались на стадион. Началось всё с невинного вопроса, не хочет ли адмирал посмотреть игру сына дона Паоло. Колумб решил, что мальчик пошёл в трубадуры, но собеседник запутал его ещё сильнее, пояснив, что Степан младший завтра играет в какой-то ногомяч. Причём это непонятное слово прозвучало по-английски.
Христофор очень хотел познакомиться со страной поближе, поэтому сразу же согласился. Только уточнил, где будет происходить это действо.
В Таллахасси, дон Паоло для полноты объяснения указал рукой куда-то в море.
Впрочем, на острове куда ни укажи, всё равно будет в море. Но, видя непонимание на лице собеседника, он пояснил:
На рассвете грузимся на борт и плывём в Тампу. А оттуда по суше едем в Таллахасси. Думаю, к началу успеем.
Тогда наивный адмирал решил, что дальше ничего удивительного не будет. Сейчас он готов был посмеяться над самим собой. Ведь он и предположить не мог, что большой, с галеон размером, корабль, окажется сделанным из сплошного железа. Нет, он встречал борта, обитые медью, чтобы их не пробивали кулеврины. Но полностью железный корабль, да ещё и с круглыми стеклянными окнами такого размера, что и не в каждом доме встречаются И ни одной мачты. Христофор даже решил, что под палубой сидят гребцы, но как только они с доном Паоло взошли на борт и береговой отцепил швартов от кнехта, из-под кормы с шумом забил бурун. Сначала адмирал испугался, так как решил, что в них попали ниже ватерлинии. Но корабль отвалил от берега и, набирая скорость, пошёл в открытое море. Некоторое время Христофор смотрел на длинный хвост пены, который тянулся за кормой, и никак не мог понять, каким образом движется судно. Наконец, решил разузнать из первых уст от своего постоянного собеседника. Но дон Паоло ответил на вопрос вопросом, будто сам вырос в Генуе:
Скажите, адмирал, вам известно понятие «архимедов винт»?
Конечно! Колумбу стало немного обидно, что его считают невеждой. У нас даже такой был. Он поднимал воду из реки в жёлоб, и она текла на поля. Хороший винт, мне говорили, может поднимать на высоту до двух саженей.
Отлично, собеседник даже потёр руки. А если его положить горизонтально? Он же тогда будет не поднимать воду, а толкать её назад. А сам с той же силой двигаться вперёд.
Да? адмирал никогда не задумывался о таком применении винта. И действительно, если прикрепить к винту корабль, то они будут двигаться вместе. Вот только как заставить крутиться винт? В море не поставить водяное колесо
Но тут вдруг шум под палубой усилился, судно резко подскочило, словно налетело на банку, и, судя по ощущениям, пошло гораздо быстрее.
Из объяснений дона Паоло он ничего не понял, но неимоверная скорость передвижения его захватила. Всю дорогу Колумб просидел на баке, глядя на то, как перескакивает волны, чуть цепляя самые верхушки, форштевень. Дорого бы он отдал за возможность ходить по морю с такой скоростью
До порта добрались за каких-то четыре часа. Дон Паоло на вопрос о пройденном расстоянии сказал, что преодолели сорок лиг. Адмирал даже не удивился, только подумал, что, если Америка захочет напасть на Кастилию, противопоставить их величествам будет нечего. А может, это уже произошло, и, пока он ожидал окончания своего непонятного карантина, целый флот подобных летучих судов спокойно высадился где-нибудь в Кадисе и без серьёзного сопротивления захватил все Пиренеи? Некоторое время поразмышляв на эту печальную тему, Христофор отбросил такие мысли какой резон был бы дону Паоло скрывать подобное от гостя? Пару раз, правда, опасения всё равно возвращались, но вскоре все мысли из головы выгнал открывшийся порт.
Два грузовых корабля, и, что характерно, оба без мачт. Десяток небольших мачтовых яхт, собранных вокруг отдельного пирса. Там же с полдюжины таких же, но без мачт и такелажа. Разгрузочный причал, как ему и положено, шумный, грязный и суетливый. Таких огромных кранов, как здесь, адмирал ещё не видел. А чуть в стороне, за складскими зданиями, виднелся немаленький стапель. На таком можно было собирать корабль размером побольше самого крупного галеона. И над всем этим, словно задавая ритм, играли невидимые музыканты. Колумб с удивлением рассматривал это строение, пока дон Паоло чуть не за рукав утащил его на берег.