Нет, к сожалению, не можем, отозвался Березин. Я этим вопросом интересовался. Вашего телефона не было ни в этой сторожке, ни рядом с ней, ни в машине, которую Мельников выдавал за такси.
Скорее всего, он выбросил его где-то по дороге, заключил Лев. Избавился от него, как от зацепки, по которой можно вычислить мое местонахождение. Но точно мы это узнаем, только когда допросим Мельникова.
Ну, это еще не факт, что он заговорит, усомнился Куликов. Судя по тому, как он себя вел при задержании, это субъект упрямый. Уйдет в глухую несознанку, и все.
Я так не думаю, покачал головой Гуров. Я его успел изучить, пока он к своему «представлению» готовился. Наговорились всласть! И мне кажется, что он молчать не будет. Нет, наш герой любит поговорить. Так что о судьбе своего телефона я, скорее всего, узнаю. Но ты не закончил, Стас, я тебя прервал.
Да, и как всегда, на самом интересном месте, заметил Крячко. В общем, мы оказались в тупике. Тебя нет, и никто тебя не видел, телефон не отвечает И тут наш лейтенант показал себя молодцом. Он мне говорит: «Если вы уверены, что Лев Иванович побежал выручать Надю от Мельникова, то надо ехать к Мельникову. Там мы и полковника найдем!» Я ему отвечаю: «И куда ты собираешься ехать? К нему домой?» «Нет, говорит мне лейтенант. Зачем же домой? Надо искать в каком-нибудь глухом месте. В какой-нибудь сторожке, избушке» И тут я вспомнил про пасеку И про нее вспомнил, и ее расположение мне Мельников в свое время об этом рассказывал. Хорошо, что память у меня цепкая как репейник, все цепляет, что рядом оказывается. Вот я и запомнил, с самой первой моей беседы с Мельниковым, что пасека у него на отшибе, за Емельяновым лесом
Так что мы решили ехать на пасеку, продолжил рассказ Соболев. Только я предложил позвонить капитану я знал, что он тоже находится в Управлении, и его можно быстро подхватить. Мы заехали за ним в Управление и помчались на пасеку
Могли бы и меня заодно подхватить, упрекнул Соболева майор. Я, правда, находился в гараже у Цыплакова, второй раз его осматривал. Но ничего, можно было заехать
Ладно, майор, не обижайся, миролюбиво произнес Крячко. Ведь если всю операцию проводить по правилам, я должен был доложить ситуацию руководству. Оно бы приняло решение, выделило бы нам группу спецназа. И поехали бы мы уже полностью снаряженные Только я отчетливо ощущал, что времени у нас на это нет! Каждая секунда была дорога! Мне все время казалось, что мы уже опоздали, что тебя, Лева, в живых уже нет Так что на пасеку я старался ехать побыстрее
Да уж, товарищ полковник гнал, как на гоночной трассе, подтвердил Соболев. Как мы никого не сшибли, ни во что не врезались не понимаю. Никогда я так не ездил!
Но ведь результат налицо! улыбнулся Стас. Приехали мы вовремя.
Да, успели как раз, кивнул Соболев.
Давайте за это вторую нальем, добавил Стас. За то, чтобы никогда не опаздывать!
Это уже не вторая, а третья, поправил его Гуров. Первую ты нас заставил выпить в самом начале, когда пили за меня. Потом вторую за удачу. Так что третью, по нашей традиции, следует выпить
Знаю, знаю! прервал его Крячко. За тех, кто сейчас находится на задании, кто рискует своей жизнью. Давайте за нас, за оперативников!
Все молча опрокинули свои стопки, после чего лейтенант заметил:
Эта третья, к сожалению, будет последней бутылка пустая. Но мне кажется, нам еще потребуется. Так что, если хотите, я могу сбегать.
Не надо никуда бегать, остановил его Гуров. Ты что же, думаешь, «Столичная» только у полковника Крячко водится? Что у него монополия? Нет, у меня тоже есть небольшой запас.
Он встал, достал из шкафа чемодан и извлек из него бутылку. Крячко одобрительно наблюдал за его действиями. Когда емкость была установлена на столе, он заметил:
Лейтенант совершенно прав одной нам было бы мало. Сегодня столько всего произошло, столько надо всего осмыслить, что и двух окажется мало. Но ладно, об этом мы еще успеем. Вот, теперь мы свою часть полностью рассказали, так что, Лева, твоя очередь. О чем вы с этим милым дяденькой беседовали? Что интересного он тебе сообщил?
Знаю, знаю! прервал его Крячко. За тех, кто сейчас находится на задании, кто рискует своей жизнью. Давайте за нас, за оперативников!
Все молча опрокинули свои стопки, после чего лейтенант заметил:
Эта третья, к сожалению, будет последней бутылка пустая. Но мне кажется, нам еще потребуется. Так что, если хотите, я могу сбегать.
Не надо никуда бегать, остановил его Гуров. Ты что же, думаешь, «Столичная» только у полковника Крячко водится? Что у него монополия? Нет, у меня тоже есть небольшой запас.
Он встал, достал из шкафа чемодан и извлек из него бутылку. Крячко одобрительно наблюдал за его действиями. Когда емкость была установлена на столе, он заметил:
Лейтенант совершенно прав одной нам было бы мало. Сегодня столько всего произошло, столько надо всего осмыслить, что и двух окажется мало. Но ладно, об этом мы еще успеем. Вот, теперь мы свою часть полностью рассказали, так что, Лева, твоя очередь. О чем вы с этим милым дяденькой беседовали? Что интересного он тебе сообщил?
Да практически все, что оставалось нам непонятным, даже загадочным. Самое важное касается его сообщников. Да, кстати, мы тут сидим, выпиваем, а между тем надо срочно провести аресты жены Мельникова и его двоюродного брата Игоря Лободы! Дайте кто-нибудь телефон, я позвоню.
Остынь, не спеши, остановил его Крячко. Все уже сделано. И госпожа Мельникова, и Лобода задержаны.
Как же так? удивился Лев. Вы что, мысли мои успели прочитать?
Не нужно нам твои мысли читать, хмыкнул Крячко. Я так и знал, что ты этот момент не помнишь. Ты тогда, в первые минуты после освобождения, словно не в себе был. Оно и понятно: полтора часа беседовать с убийцей, находясь в его власти, не всякая психика такое выдержит. Так вот, когда мы тебя освободили и мы все вышли из этого подвала, ты сразу начал говорить об Ирине Мельниковой и Игоре Лободе. Раза три эти имена повторил. Майор тогда же продиктовал донесение начальнику Управления, и он выслал две оперативные группы, чтобы взять этих граждан под стражу. Ну что, этот момент ясен? А что еще интересного успел сообщить артист Мельников?
Ну, например, он рассказал о причинах, которые заставили его пойти на убийства. Причины самые прозаические. В случае с Гурьяновым Мельников хотел завладеть земельными участками, на которых располагались гурьяновские предприятия. Прокурор Конягин реально угрожал нашему герою, он не давал его жене выселить упрямого арендатора и вообще представлял опасность. Такую же опасность представлял журналист Угрюмов. Однако главным было все же другое. Главной причиной, толкавшей его на преступления, была сильнейшая страсть Мельникова к мучительству, убийству себе подобных. Свои преступления он называл представлениями, испытывал от этих «представлений» огромное удовольствие, что называется, тащился от них. У него прямо глаза блестели, когда он обо всем этом рассказывал!
Я же говорю законченный маньяк! заключил Крячко.
Нет, Стас, все не так просто, покачал головой Лев. В том и была сложность этого дела для нас, что Мельников не обычный маньяк. В нем сочетались рациональные мотивы преступлений с иррациональными. Да еще он умело маскировал свои действия. Добавьте свойственную ему любовь к театральности, игре и получится запутанный клубок, который мы сумели распутать только после многих ошибок. Сколько времени и сил мы потратили на то, чтобы доказать виновность Свистунова, Стрелюхина, Стрижака, Жилина, Воробьева А наш убийца нам еще загадок побрасывал, запутывал следы Но самым крупным его актом для запутывания следов было четвертое убийство.
Вы имеете в виду смерть Рустама Касимова? спросил Березин.
Да, ее. Я оказался совершенно прав: это убийство было совершено только для отвода глаз, на самом деле Касимов ничем не мешал застройщику.
Слушай, мы знаем, что он сделал с предыдущими жертвами, сказал Крячко. Но прости за такой вопрос, что он собирался сделать с тобой? Какую смерть тебе приготовил?
О, тут у него имелась целая теория! начал объяснять Гуров. Он мне заявил, что тщательно обдумывал смерть каждой жертвы, и смерть должна была быть похожа на саму жертву. Так, Конягин во всем любил скорость вот его и протащили по снегу. А Гурьянов, напротив, был человеком медлительным и его медленно душили. Я же, по его словам, люблю все раскладывать по полочкам, разбирать вот он собирался и меня разобрать, вернее, разрезать на части. Разрезать, а затем части утопить в емкости с негашеной известью. Нож для этого полчаса точил
Что же ему помешало начать этот процесс раньше? спросил Березин.
Он сам и мешал. Вернее, его собственное дьявольское тщеславие и позерство. Ему обязательно хотелось передо мной поиграть, изобразить этакого мудреца, мыслителя с ножом и веревкой. Ну, и я, сколько мог, старался потакать этой его слабости, тянул время до последнего. Была у меня надежда, хотя и слабая, что вы сумеете меня отыскать. Да, друзья, давайте за это выпьем еще один тост. И Гуров собственноручно разлил водку по стопкам.
Так за что будем пить? уточнил Крячко.
Вот за это самое за помощь друзей, ответил Лев. За друзей, которые всегда появляются вовремя! и первым выпил.
Скажите, Лев Иванович, а вам удалось выяснить, как Мельников смог заставить Конягина и Угрюмова писать эти странные записки? спросил Соболев.
Выяснил и это. Он их пытал. Точнее, одного пытал, а другому угрожал пытками. Причем он заранее старался узнать «слабые места» своих жертв, чего они больше всего боятся. Так, он узнал, что Угрюмов терпеть не может насекомых. И когда убийца привез журналиста на пасеку, провел мимо ульев, а затем пригрозил засунуть ему голову в один из ульев, Угрюмов выполнил все его требования. А Конягина он пытал электрическим током вот на теле и не осталось никаких следов. Прокурор, оказывается, не терпел боли от электротока.
Стас разлил по стопкам остатки водки, вынул из холодильника и поставил на стол остатки закуски, после чего спросил:
Так что, завтра с утра едем в СИЗО? Будем проводить допрос нашего дорогого артиста? Формировать на него и его сообщников уголовные дела?