Вот и пусть
И началась война, которая должна была начаться, так как долго и тщательно готовилась. И Галиб точно знал и мог указать, где базируются боевики Раджиха, сколько их, чем вооружены, как охраняют подходы. Что сильно облегчало задачу нападавшей стороны. И родственники погибших, объединив усилия и вооружившись кто чем мог, напали ночью на один из лагерей Раджиха. И всё там перевернули и всех порезали и постреляли. И шумно отпраздновали победу. На чем их боевые успехи закончились. Потому что Раджих был опытным воином и, быстро во всем разобравшись и перегруппировав силы, нанес ответный удар.
И у него тоже откуда-то была информация о численности, вооружении и расположении противостоящих ему сил. Отчего он смог нанести противнику серьезный урон в живой силе и Ну и несколько джипов пожег. Его люди ворвались в родовую деревню, где проживала семья одного из переметнувшихся боевиков, вырезали несколько домов, убили с десяток вооруженных мужчин, захватили богатую добычу и несколько десятков пленных. Что было очень важно, так как пленные являлись хорошим аргументом в будущей торговле. Ведь торговаться Восток умеет гораздо лучше, чем воевать. И делает это с большим удовольствием.
На чем война стала стихать. От души постреляв, порезав и покрасовавшись подле поверженных трупов, стороны успокоились. Потому что на Востоке с его жарким климатом люди вспыхивают быстро как порох, но так же скоро остывают. Не любят на Востоке затяжных войн и долгой однообразной работы, на какую способны европейцы. Там все любят делать быстро, за один раз, а потом долго-долго праздновать победу.
И стороны стали искать пути примирения, привлекая многочисленных ближних и дальних родственников и уважаемых людей из чужих родов.
И Муслюм сказал Сабиру. Сабир Фараду. Фарад Исмаилу И так по длинной-длинной цепочке образовалась прямая связь между враждующими сторонами, которую со стороны ну никак не проследить. И начался долгий, витиеватый переговорный процесс. На фоне необъявленного перемирия.
Что устроило всех. Но не устраивало Галиба. И случилось еще одно нападение на людей Раджиха. На самом пике обмена мнениями и любезностями. Бойцы Галиба ударили по базе Раджиха, где побили много его людей. Да и черт бы с ними со всеми, но там хранилась одна из наличных касс группировки. В большом несгораемом сейфе. Который в ходе нападения куда-то исчез. Со всем содержимым. А вот этого простить уже было нельзя. Убивать убивай, как того требуют древние обычаи, но на наличность не зарься!
Переговоры были прерваны. Муслюм послал Сабира. Сабир сказал обидные слова Фараду. Фарад пригрозил Исмаилу Переговорная цепочка рассыпалась. Война вступила в новую горячую фазу. Более жестокую. Потому что в нее ввязалась третья сторона. Ввязался Галиб. Который был плохой переговорщик. Так как молчал. Но был хороший воин, умеющий ставить цели и достигать их. И имел для этого много бойцов, которые были выдрессированы на подчинение. Они не сомневались, не оспаривали приказы, не бузили, а шли и исполняли их буквально. Чтобы носы, уши и руки при себе сохранить.
Галиб действительно умудрился в самые короткие сроки построить боеспособную, готовую решать самые сложные задачи армию, которую теперь натравил на Раджиха. И упрекнуть его в преследовании каких-то своих целей было невозможно, так как руководствовался он не корыстью, а самыми благородными мотивами местью за пришедших на его сторону бойцов и защитой их родственников. Которые попросили у него помощи! При этом защищал он родственников так рьяно, что во все стороны клочки летели. От воинства Раджиха. А родственники пачками гибли в вооруженных стычках и засадах. И это была уже не кровная месть. Это была война. На уничтожение. Но под вполне себе благородным предлогом. Что работало на авторитет Галиба. И никто в нее не пытался встревать и мирить враждующие стороны. Никто не хотел ссориться с Галибом.
Так все удачно сложилось.
Через две недели сильно поредевшее воинство Раджиха запросило перемирия. Не были они готовы к столь жестокой войне. Это тебе не глотки пленным резать и мирных жителей взрывать. Здесь воевать надо. И умирать. Каждый день. Не понять за что.
Парламентеры пришли к Галибу и, почтительно склонившись, сказали:
Галиб, это не наша война. Мы не понимаем, за что гибнем.
Галиб ответил. При этом говорил его Помощник, и парламентеры слушали его, а смотрели на Галиба.
Вы погибаете из-за Раджиха. Он начал эту войну первым. Он убил ваших «братьев», которые хотели прийти к Галибу, чтобы продолжить воевать с неверными. Теперь что-либо изменить трудно, так как Раджих вашими руками убил многих наших бойцов и их праведные души требуют отмщения.
И что же нам делать?
Воевать, как это положено настоящим мужчинам.
Мы все погибнем.
Но как настоящие мужчины!
Но это не наша война, вновь повторили парламентеры. Зачем «братьям» убивать друг друга, ослабляя наши силы? Скажи, что нам сделать, чтобы прекратить эту войну?
Галиб подумал и махнул рукой. Помощник озвучил.
Принесите голову Раджиха. Его голова прекратит междоусобицу. И прекратит кровную месть. Не вы, это он виновник смертей и должен ответить за содеянное своей жизнью.
Парламентеры переглянулись. Круто забирает Галиб. Но это действительно единственный выход. Единственная возможность остановить кровную месть. Кровь «гасится» только кровью!
Мы подумаем.
Думайте.
Ночью бойцы Галиба нанесли еще один удар по бойцам Раджиха. Они окружили дом, где отдыхали полтора десятка бойцов, и расстреляли его из гранатометов. Выживших они добили выстрелами в упор и дорезали кинжалами. Это была очень удачная и психологически рассчитанная операция. Бойцы Раджиха дрогнули. Правда, не все, но большинство.
Они пришли в Галибу не с пустыми руками. Они принесли круглое блюдо, накрытое пестрой тканью.
Мы исполнили твой приказ, сказали они и сдёрнули ткань.
На блюде лежала голова с закатившимися под брови глазами. Она стояла на ровно перерезанной шее, как пенёк. Это был Раджих.
Они пришли в Галибу не с пустыми руками. Они принесли круглое блюдо, накрытое пестрой тканью.
Мы исполнили твой приказ, сказали они и сдёрнули ткань.
На блюде лежала голова с закатившимися под брови глазами. Она стояла на ровно перерезанной шее, как пенёк. Это был Раджих.
Галиб удовлетворенно кивнул. Поднос поставили на пол перед его ногами. Все-таки они слишком буквально восприняли фразу «принесите мне его голову». Ну да что с них взять, с боевиков. Они медресе не оканчивали.
Галиб поднял руку. Он принял новых воинов под свое покровительство. Но это был не конец испытаниям.
Вы пришли все? спросил Помощник.
Нет. Несколько приближенных Раджиха отказались последовать за нами.
Тогда они заслуживают смерти.
«Новобранцы» замялись:
Они наши «братья».
Тогда приведите их ко мне. А тех, кто не пойдет, убейте. За каждого из них вы получите по пятьсот долларов
Ну, так бы сразу и сказал!
Мы исполним твой приказ, Галиб! Мы приведем их или они умрут! С этого дня и до конца дней мы будем служить тебе верой и правдой. Аллах свидетель!
Галиб щелкнул пальцами. Вошел казначей.
Выдайте каждому по двести долларов на подарки детям и близким.
Спасибо тебе, Галиб! Ты добр и благороден! Мы расскажем о твоей щедрости всем нашим родственникам и друзьям. Ты настоящий воин и командир!
Галиб не добр, остановил их восхваления Помощник. Он справедлив. Он награждает за преданность и казнит за измену. Если вы предадите его или ослушаетесь его приказа вы умрете. И умрут несколько мужчин из вашего рода. Братья или взрослые сыновья.
Мы знаем это. Мы готовы служить ему, не жалея жизни.
«Новобранцы» восторженно смотрели на своего нового командира. Он мог просто принять их. Но он дал каждому по двести долларов. Просто так. И сверх того обещал за головы их бывших сослуживцев еще по пятьсот! Так что навряд ли те согласятся перейти под его начало. Просто не успеют, потому что пятьсот баксов на дороге не валяются.
Итого минус еще два десятка отъявленных головорезов из банды Раджиха, которых уничтожат люди Раджиха. За не самые большие деньги. За маленькие, в пересчете на масштабы задачи, деньги. То есть еще одна боеспособная, прославившаяся многими кровавыми акциями террористическая группировка перестанет существовать. Новые, опасные бойцы встанут под его начало. Но, главное, под его контроль.
Еще один, потенциальный и опасный конкурент сойдет, уже сошел, с дистанции. Раз и навсегда!
Галиб посмотрел на голову на блюде, которая, в свою очередь, смотрела на него мертвыми, закатившимися глазами.
Дешева жизнь на Востоке. Просто сущие копейки. Особенно, когда они есть. Особенно, когда их много
Я больше не могу. Это кончится плохо, сказал Галиб. И тяжко вздохнул. И даже, кажется, шмыгнул носом.
Это был какой-то не такой Галиб. Непривычный. Без маски и четок. Не молчаливый, а очень даже разговорчивый. Намолчался вдоволь. Не грозный, а какой-то слегка растерянный. И представить, что он мог рубить кому-то руки и вырывать глаза, а тем более отрезать головы, было невозможно И сидел он не широко расставив ноги, а бочком на стуле, как-то весь скукожившись и грустно глядя перед собой.
Может, мне в отпуск? Отдохнуть А то я ночами плохо сплю, всё слушаю, вдруг кто-нибудь
Перестаньте нюни распускать! Вы же герой и злодей. Что вы сопли жуете, прервал его собеседник.
А вот этот точно сидел в маске. В вольной позе. Правда, без четок, кинжала и Корана. Но это сути не меняло.
Вы наняты под конкретную работу, за очень серьезные деньги! На вас убита куча времени и усилий! На вас люди работают! А вы
Да помню я, помню, поскуливал Галиб. Только я устал. Надоело всех стращать. А ну как они перестанут бояться и надумают меня убить?
А вы не допускайте, чтобы перестали. У вас прекрасно прописанный образ, вам даже ничего говорить не надо за вас говорят! Вам только мычать, кивать, да глазами вращать!
Это так Но всё равно. Может, кто-нибудь пока за меня. Хотя бы несколько дней.
Поплыл «герой». Устал. Надорвался. Оно и понятно: жить в чужой шкуре не сахар. А в такой колючей и подавно. Слаб статист в коленках. Другого бы на его место, который лучше подходит под образ. Но другого нельзя. Потому что если брать на такую роль настоящего боевика, который ни бога ни черта, да еще с харизмой, так он и будет вести себя как боевик и может быстро выйти из-под контроля. Наверняка выйдет. Хлопот с ним не оберешься. А этот нет. Этот всего боится. И более всего своего нанимателя. И ближайшего Помощника, который приставлен за ним приглядывать, за него говорить и принимать решения. Этот никуда не денется!