Извините Но вынужден называть всё своими именами, включая ваш диагноз. Иначе нам не столковаться.
А нам нужно столковываться?
Я думаю, да. В конце концов вышвырнуть меня вы сможете в любую минуту. Но лучше до конца выслушайте.
Журналист молчал, испытующе глядя на посетителя.
Ваш диагноз Я узнал прогнозы. Они не радуют. Вам осталось не так много времени.
Журналист это знал. На Западе диагнозы и неутешительные прогнозы не скрывают, чтобы человек мог успеть привести в порядок свои дела, закрыть или перераспределить долги, распорядиться наследством, может быть, успеть пожить напоследок. Там пациенту врать себе дороже.
И что?
Было бы правильно закончить вашу Пауза. Творческую биографию какой-нибудь сенсацией мирового уровня, чтобы напомнить о вас. Чтобы уйти достойно, как говорится, в лучах славы. Чтобы получить трибуну, высказаться
Неплохо бы Какой журналист не желает популярности? Не желал бы пошел в бухгалтеры или чиновники, где платят устойчиво и нередко больше.
Вы можете обеспечить такую сенсацию?
Не я, а вы. С моей помощью.
Каким образом?
Ваша книга которую вы написали Это очень серьезное произведение, в котором анализируются современные вызовы цивилизации. В первую очередь экспансия ислама, терроризм
Об этом много писалось, вряд ли вы сможете кого-то этим удивить.
Но вы копнете глубже. Вы станете искать корни восточной экспансии в исторических и религиозных предпосылках. В первую очередь в религии.
Хотите, чтобы я сделал подкоп под их святыни?
Совершенно верно.
Это да, это может сработать.
А вы не боитесь, что исламский мир меня проклянет?
Нет, не боюсь. Добиваюсь этого.
Журналист усмехнулся.
То есть я должен задеть самые больные струнки? Так сказать, травмировать религиозные чувства верующих? Я правильно понимаю? Только, боюсь, для мировой сенсации этого будет мало. Сенсация это не слова и даже не книги, пусть самого оскорбительного содержания, это действия. Какое-то неординарное, из ряда вон событие. Которое привлекает внимание рядового обывателя.
Журналист понимал свою профессию, знал, как делаются и продвигаются сенсации. И собеседник с ним согласился.
Вы совершенно правы. Событие должно быть. И оно будет.
Журналист заинтересованно взглянул на собеседника.
И что это будет?
Ваша смерть, которая привлечет внимание мировой прессы.
Вы шутите?
Ничуть! Ведь чуть раньше или чуть позже. На больничной койке, один на один со смертью, в одиночестве, ведь у вас никого нет?
Допустим.
Умирать одному, за просто так Или отойти громко, так, чтобы об этом трубил весь мир. Мне кажется, второй вариант достойнее. Тем более что вы рискуете лишь несколькими днями. Если не часами. Что так, что этак исход один. Но во втором случае вас ждет мировая известность, о вас будут говорить, ваша книга станет бестселлером. Вы добьетесь того, чего добивались всю жизнь. И это вам не будет ничего стоить.
Кроме жизни!
Нет, не так. Кроме нескольких дней жизни. Они пройдут, уж простите, в телесных муках и тумане наркотических препаратов. В этом случае вы просто умрете. В другом покинете наш мир с пользой.
Журналист задумался.
Да, это так. Всё придумано очень умно. Оскорбительная, с точки зрения исламских верующих, книга скандал, связанный с ней, всеобщие проклятья и как апофеоз насильственная от рук террористов смерть. Такую цепочку событий можно раскрутить очень эффектно. И в этом случае да, книга будет раскупаться. И будет допечатываться. И ее автор, бесспорно, получит мировую известность. Пусть ненадолго но известность, равную славе. Потому что будет событие. То самое, сенсационное Вот только как?
А кто, простите, меня
Как кто? Исламские террористы, улыбнулся собеседник.
То есть вы хотите сказать?
Я ничего не хочу сказать. Я знаю. Вас Вам отомстят исламские террористы. Одной из известных боевых группировок. Вы не бойтесь, все произойдет неожиданно и быстро. Это будет очень легкая кончина. И очень громкая. О которой напишут все газеты и расскажут все радио и телеканалы.
Кто вы? спросил журналист.
Прохожий, который хочет сделать вас знаменитым.
Вам-то это зачем? Если вы прохожий так проходите мимо
А вот тут нужно что-то отвечать. Что-то убедительное. Понятное и привычное для европейского ума.
Я издатель. Я зарабатываю деньги изданием книг. Увы, зарабатываю все меньше. Тиражи падают, популярных авторов перекупают конкуренты, цена на бумагу растет, читатели не читают. Я могу выжить, могу свести концы с концами, только если выпущу бестселлер. Книгу, которая даст тиражи и рекламу издательству. Мне нужен бестселлер.
То есть я своей кончиной должен обеспечить вам рост прибылей?
Все-таки журналист был не дурак и умел формулировать.
Да, меня интересует прибыль. Как и любого бизнесмена. Глупо это скрывать. Но наши интересы здесь совпадают мне нужна прибыль, вам не помешает слава. Но и деньги тоже. За эту книгу и рекламную кампанию вы получите очень приличную сумму, которую сможете оставить своим родственникам. Или учредить на эти деньги премию своего имени. По-моему, это очень достойно оставить о себе память в виде ежегодной журналистской премии.
Хм Премия Это здорово. Не для кого-то, а для своего брата-журналиста! Заманчиво! И вообще, всё это очень лихо закручено И сама смерть как информационный повод. И даже можно будет написать некролог о себе и комментарии. Это настоящий, стопроцентный журналистский уход. Един в двух лицах: и автор, и герой.
А что я должен буду делать?
Ничего сверхъестественного презентовать книгу, спрятаться, потому что вас начнут искать, писать статьи, а это вы умеете очень хорошо, и, как таинственный автор, давать интервью.
Интервью вы тоже будете за меня писать?
Ни в коем случае! Вы сами прекрасно с этим справитесь. Подумайте. Вам выпал уникальный шанс достойно закончить ваш век. Так сказать громыхнуть напоследок. Тем более не за просто так. А вот это будет ваш гонорар.
И издатель написал на листке цифры. Ни черта себе!..
Я ведь понимаю, в этот проект вы вложите не только свои душу и свой талант, но и жизнь. А жизнь стоит дорого. Посетитель встал. Я свяжусь с вами через
Можете не утруждать себя. Это действительно интересный проект. В том числе и для меня. И в целом я согласен. Но нужно обсудить кое-какие детали.
Когда?
Теперь.
Можете не утруждать себя. Это действительно интересный проект. В том числе и для меня. И в целом я согласен. Но нужно обсудить кое-какие детали.
Когда?
Теперь.
Я к вашим услугам
Встреча прошла, как принято говорить в дипломатических кругах, при закрытых дверях. При задраенных окнах. Задернутых шторах. Перекрытых подъездах и охраны из вооруженных боевиков. Прошла с глазу на глаз, без лишних свидетелей и соглядатаев.
Здравствуй, Абу-Вамиду-Джанах. Мое почтение.
И тебе, Джандаль.
Как твои близкие, как отец, как отец отца как его брат брат брата и его отец
Слава Аллаху, все живы-здоровы. А твои?
Болеют. Но Аллах всемилостив
Воистину так.
Как ваши дети?
Долгие приветствия на Востоке. Неторопливы беседы и туманны речи.
Что привело тебя ко мне, уважаемый Джандаль? Если нужда, я помогу тебе с ней справиться. Если кровная обида, мы подумаем, как отомстить твоему обидчику. Если боль душевная, мы утешимся чтением Корана.
Спасибо тебе, Абу-Вамиду! Доброта твоя известна всем. Но я не испытываю нужды, а со своими обидчиками я справлюсь сам.
Да, ты храбрый воин, и я не завидую твоим врагам. Я не стану обижать тебя, предлагая свою помощь, ибо ты справишься с любым обидчиком самостоятельно. Зачем же ты пришел ко мне?
Выразить свое уважение и почтение. Когда я был еще безусым юношей, ты уже воевал с неверными. Твое имя и дела были у всех на устах. Ты воспламенил мое сердце ненавистью к иноверцам и вселил в него мужество. Всё, что я успел сделать, я успел сделать благодаря тебе!
Хорошо сказал Джандаль. Мягко постелил. И подушечку взбил.
Абу-Вамиду-Джанах скромно опустил голову.
Ты преувеличиваешь мои заслуги, Джандаль. Мы все лишь слуги Аллаха и трудимся во славу его как умеем.
Воистину так! Скромность твоя, Абу-Вамиду, равна твоей храбрости
И еще про храбрость Про мудрость Про везение Про верность Аллаху Минут так на десять. И лишь потом к делу.
Слышал я, Абу-Вамиду, что ты собираешь подле себя воинов, чтобы воевать с неверными?
Да, это так. Мы кусаем врагов, подобно осам, много и часто. И это хорошо. Но страшнее множества укусов ос один укус кобры, который убивает. Я собираю истинных воинов, чтобы нанести неверным разящий удар.
Ты прав, Абу-Вамиду. Тысячу раз прав! Бить растопыренными пальцами толку мало. Бить надо кулаком, в котором все пальцы собраны вместе. Вот так! И Джандаль вскинул над головой руку, сжатую в кулак.
Абу-Вамиду-Джанах одобрительно кивнул.
Я бы хотел служить тебе, многоуважаемый, я бы хотел помогать тебе в твоем правом деле. Я и мои люди готовы выполнять твои приказы, готовы умереть за тебя.
Ты за этим пришел?
Да. Я бы пришел раньше, но считал, что не в праве беспокоить уважаемого человека просто так. Теперь, когда я стал воином, я не буду обузой. Я смогу воевать во имя Аллаха. Я смогу убивать неверных. Я буду убивать всех, на кого ты укажешь!
Абу-Вамиду-Джанах встал. И Джандаль встал.
Я рад принять тебя к себе. Я верю в твою искренность и уважаю твой путь. И пусть с этой минуты мы будем вместе и будем «братьями»
Сделка состоялась. Хотя слова в этом лучшем из миров ничего не значат. Слова должны подкрепляться делом. И скрепляться кровью. Кровь это самый крепкий цемент
Книга была написана, сверстана и прочитана многочисленными экспертами. Теперь оставалось ознакомить с ней автора, который, к сожалению, был журналистом. И очень хорошим журналистом.
Вот здесь, отчеркивал он очередной абзац. Здесь я не согласен. Эта интерпретация девятнадцатой суры Корана слишком тенденциозна.
А вы что, так хорошо знаете Коран?
Раньше не знал, теперь знаю. Я ведь должен быть в теме
Хотя зачем ему, без нескольких месяцев покойнику, быть в теме? Хоть какой?
Хорошо, мы поправим
Теперь здесь И вот здесь А тут вообще какая-то ерунда! Кто писал эти текстовки?
Очень уважаемые и сведущие люди.
Ну, не знаю. Мои преподаватели, в бытность мою студентом, за такие пассажи, выперли бы меня из университета. И были бы совершенно правы! Это надо переписать. И это! И это!