Ответ на эти вопросы переводит анализ на духовный уровень рассматриваемого явления, поскольку только он даёт возможность установить общность исходных посылок в оценке человеческой личности и конечных целей у руководства оккультного сектантства и современной корпоративной бизнес-элиты. Именно это даёт основание назвать секту «лабораторией управления будущего» термином, примененным впервые французским исследователем П. Ариесом в отношении сайентологии[43].
Как мы уже подчёркивали, проблема полного контроля за сознанием в настоящее время приобретает ключевое значение для бизнес-элит. Если раньше они удовлетворяли материальные потребности общества путём подстраивания под вкусы потребителя, то сегодня для обеспечения бесперебойной работы потребительского конвейера им необходимо управлять его сознанием в целях формирования всё новых и новых искусственных потребностей, как материальных, так и интеллектуальных. От этого зависит успех и выживание фирмы.
Рынок формирует ценностную систему человека, превращая его в простой механизм по потреблению, отсекая всё, что может возвысить до понимания всей ущербности подобного положения. Буквально всем явлениям жизни и культуры глобализация стремится придать товарную, а значит отчуждаемую форму меновой стоимости. Как писал наш замечательный философ А.С. Панарин, рождённый на заре капитализма «экономический человек» сегодня, в условиях приближающегося завершения процесса отчуждения всех ценностей и перевода их на язык обмена, выступает «в качестве нового тоталитариста, по сравнению с которым прежние тоталитарные типы выглядят приготовишками»[44].
Так называемая «третья промышленная революция» (или «четвёртая промышленная революция», по версии Шваба) предоставляет в этом плане неограниченные возможности. Современные когнитивные и информационно-коммуникационные технологии (ИКТ), чьим объектом воздействия является сознание человека, являются в руках заказчиков прекрасным средством формирования такого восприятия действительности у потребителей, которое полностью отвечает их интересам. Подвергаемый концентрируемому воздействию этих технологий человек становится управляемым и соотносит себя уже не с реальностью, а с внедрёнными в его сознание ценностями.
Как писали авторы одного из исследований, посвящённых глобализации, вышедшего ещё в 2000 г., «информационные технологии впервые сделали воздействие на сознание качественно более эффективным, чем на неживую природу, не только с точки зрения физических результатов, но и с точки зрения результатов коммерческих: воздействие на сознание начало приносить колоссальную прибыль. Это автоматически расширило сферу их регулярного применения на все стороны повседневной жизни человеческого общества. Наиболее наглядное проявление этого мировой бум такой специфической отрасли, как public relations. От рекламы, подгоняющей товар под вкусы клиента, пиар" отличается тем, что, наоборот, подгоняет предпочтения клиента под уже имеющийся товар, то есть, как и пропаганда, занимается формированием общественного сознания»[45].
В этих условиях опыт современных сект с их жрецами-бизнесменами, воспроизводящими древние магические способы и технику управления людьми, оказывается крайне актуальным и представляется наиболее ценным для корпорационной элиты.
Напомним основные признаки современных сект:
наличие выдающегося харизматического лидера (гуру учителя);
внутренняя непрозрачнось структуры и идеологии;
контроль над личностью через изоляцию адептов от внешнего мира;
манипулирование сознанием, психологическое давление и воздействие, использование групповых психотехник, кодирования и зомбирования, «промывка мозгов».
В целом мы можем выделить четыре основных компонента воздействия на адепта: установление контроля над мыслями, управление информацией, которую он получает, управление его эмоциональным состоянием и управление его поведением.
Что же именно для современного бизнеса представляет наибольший интерес в опыте сект?
Во-первых, методы изоляции и полной привязки к «семье». Секта позиционирует себя как общество «избранных», поэтому её главная характеристика это внесистемность, противопоставление себя реальной социальной среде и её системе ценностей. Пользуясь тем, что современное общество с его размытостью нравственно-ценностных понятий предполагает различное понимание категорий добра и зла, секта претендует на создание нового эталона морали, соответствующего «чистому» образу жизни. Мораль эта формулируется главой секты (гуру), который, паразитируя на религиозном миропонимании, осуществляет тайное духовное, психическое и информационное насилие над личностью. Подчиняясь гуру как носителю высшего сакрального знания, адепт лишается собственной воли, превращается фактически в биоробота или зомби, запрограммированного на беспрекословное подчинение любым приказам руководства[46].
Во-вторых, внутри самого культового общества «избранных», в силу существования абсолютного духовного лидера и авторитета (гуру) и отбираемой им олигархии, происходит чёткое разделение на элиту и подчиняющихся ей адептов, то есть на высших и низших. Полное спасение могут купить высшие, то есть богатые, а низшие попадают в тотальное рабство. Эта система оправдывает богатство, поскольку используется оно для «спасения». Те, кто средств не имеет, утешаются тем, что приобретают «спасение» в результате беспрекословного подчинения и интенсивного труда.
Поскольку духовная власть гуру означает абсолютное смирение, согласие и покорность со стороны адептов, элита получает в своё распоряжение дешёвую и послушную рабочую силу, которая никогда не поставит под вопрос справедливость данного положения, так как просто лишена собственной воли и способности к критическому мышлению.
Возможности сект здесь тем более велики, что они, как уже указывалось, являются внесистемными, внеправовыми структурами, не подчиняющимися общепринятым нормам поведения, так как вся исполнительная, законодательная и судебная власть находится в руках руководства. Оно устанавливает собственные нормы, правила жизни, труда, не опасаясь столкнуться с какими-либо протестами; ведь адепты не борются за повышение зарплаты, улучшение условий труда, они не выставляют вообще никаких социальных требований. Это самые исполнительные работники. Именно в силу своей закрытости секта может производить различного рода психологические эксперименты, заниматься разработкой тех научных исследований, которые не согласуются с медицинской этикой.
Возможности сект здесь тем более велики, что они, как уже указывалось, являются внесистемными, внеправовыми структурами, не подчиняющимися общепринятым нормам поведения, так как вся исполнительная, законодательная и судебная власть находится в руках руководства. Оно устанавливает собственные нормы, правила жизни, труда, не опасаясь столкнуться с какими-либо протестами; ведь адепты не борются за повышение зарплаты, улучшение условий труда, они не выставляют вообще никаких социальных требований. Это самые исполнительные работники. Именно в силу своей закрытости секта может производить различного рода психологические эксперименты, заниматься разработкой тех научных исследований, которые не согласуются с медицинской этикой.
В-третьих, секта не приемлет дух коллективизма и солидарности, поощряя среди адептов индивидуализм и соперничество. Это кажется парадоксом, так как секта представляет собой сплочённый коллектив, единую «семью», живущую внутригрупповыми ценностями. Но в том-то и дело, что главный мотив жизнедеятельности в секте это чувство избранности, которую адепт может подтвердить (и подтверждает каждый день) только полностью подчиняясь и выполняя волю своего гуру, так как в секте не существует горизонтальных связей, а только вертикальные адепт и лидер. При этом гуру всегда прав, и если адепт в чём-то не добивается успехов, то это на его личной совести.
Адепты как бы постоянно соревнуются между собой в проявлении верности, доказывая свою избранность. Отсюда подозрительность «братьев» и «сестёр» в отношении друг друга, постоянная слежка и доносительство, совершенно чуждые тому чувству братства и любви, которое определяют жизнь в христианской общине. Однако чисто внешне всё это выглядит крайне благородно. Например, в одной из книг, изданной сайентологами, социолог Режи Дерикебур, характеризуя их мировоззрение, отметил следующее: «Применяемая религиозная философия воспроизводит ценности и идеалы либерального общества: индивидуальный успех, морализация конкуренции между людьми, с целью избежания одичания, утверждение влияния экономики, науки и техники, обеспечивающих благосостояние, вера в постоянный прогресс цивилизации»[47].
Таким образом, секту можно определить как духовную бизнес-корпорацию или теократическое предприятие, в котором бизнес осуществляет тотальную духовную власть.
Но такие же цели ставят перед собой корпоративные элиты. Как указывал А.С. Панарин, «современный опыт американизации мира свидетельствует о том, что олигархия прямо претендует на теократические функции, вынося безапелляционные суждения в области морали, культуры и веры. При этом авторитарный олигархический дискурс, касающийся высших измерений человеческого бытия, обретает характер беззастенчивой игры на понижении. развенчания и осквернения святынь»[48].
Все сферы жизни человека она подвергает исключительно коммерческому измерению, отвергая всё, что сохраняет «некоммерческое воодушевление». И напротив, все коммерческие понятия прибыль, рынок сакрализуются, а главные агенты экономической власти менеджеры превращаются в харизматических, духовных лидеров гуру.
Действительно, современные транснациональные компании всё больше приобретают черты квазирелигиозных обществ, в которых руководство стремится установить контроль над мыслями и эмоциями клиентов. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с современной литературой по менеджменту, маркетингу и рекламе.
Наиболее показательна в этом отношении книга «Корпоративная религия», написанная шведским предпринимателем Йеспером Кунде ещё в начале 2000-х годов. Вся деятельность современной передовой компании, нацеленная на достижение сильных рыночных позиций, описана здесь исключительно в религиозных терминах, призванных обосновать новую религию религию брэнда[49].
Логика автора такова. В сегодняшних условиях, когда на рынке «всё есть и всего ужасно много», уже недостаточно предложить товар, необходимо «создать образ товара». А образ товара означает образ компании, всё то, что она собой представляет. Привлекательное описание «личности компании» это и есть её религия, которую создают её посланники менеджеры по маркетингу. То есть покупатели приобретают не просто товар, а идею, определённые отношения[50]. На примере таких процветающих фирм, как IBM, Microsoft, Coca-Cola, Nike, автор показывает, что только иррационализация отношений между компанией и покупателем может обеспечить её успех.