А что ты хочешь?
Поцелуй меня, нахально потребовал Арнольд.
Ну, ты и наглый, чувак, восхитился Яр, на всякий случай обнимая меня за талию. Ничего, что рядом ее парень?
Какой ты парень? высокомерно взглянул на него Арнольд. Так, приблуда на тонких ножках.
Единственный поцелуй, который могу тебе предложить это воздушный, отозвалась я. Другие варианты.
Тогда идем на свидание.
Когда тебе исполнится восемнадцать. Вообще-то, я преподаватель в университете, несколько покривила я душой. Мне нельзя портить репутацию, гуляя с детьми.
Преподавательница? Потрясно! восхитился непонятно чему Арнольд. Тебе идет быть строгой. В короткой юбочке, на каблуках, с указкой М-м-м.
А тебе идет быть целым, почти прорычал Ярослав.
Так, Арнольд, или мы общаемся нормально, или я попрошу телефон у кого-то другого, нахмурилась я, ибо быть объектом фантазий мальчишки с магическим даром меня не прельщало совершенно. Например, у твоего дяди.
Не получится, Настенька. Он уехал, вредным тоном сообщил тот. Вместе с твоим дядей. К тому же я просто шучу мне хватит и одного совместного селфи. Ради тебя я свяжусь с дядей и узнаю, можно ли вывести вас на улицу, чтобы вы позвонили.
Окей, согласилась я. Селфи так селфи. Не страшно.
Мальчишка застыл, глядя куда-то в стену будто завис, а я повернулась к Яру.
Ты ведь у меня взрослый, сказала я ему, убирая с лица прядь волос. Не воспринимай его слова всерьез.
Мне не нравится, как он на тебя смотрит, сердито сказал Зарецкий.
Пусть смотрит, мне не жалко, великодушно разрешила я.
Нет, не пусть. Что я, себя не помню в его возрасте? усмехнулся Яр. Я тебе даже говорить не буду, о чем этот малолетний засранец думает.
Нет, не пусть. Что я, себя не помню в его возрасте? усмехнулся Яр. Я тебе даже говорить не буду, о чем этот малолетний засранец думает.
Можно подумать, ты думаешь о другом, отозвалась я, с внутренним содроганием вспомнив жизнь в его теле. Оно хоть и имело ряд плюсов, но слишком сильно было подвержено воле инстинктов.
Естественно, о другом. Я ведь белый и пушистый, Ярослав коснулся моей щеки, не отводя от моего лица взгляд. Лучшая партия для такой ведьмы, как ты.
Можно, неожиданно сообщил Арнольд, выныривая откуда-то из своих мыслей. Дядя дал согласие.
И как, интересно мне знать, ты его получил? сощурился Яр.
Мы связались с дядей телепатически, чучело, важно отозвался Арнольд. Проведу вас по тайному ходу. Но условие погуляешь со мной немного, Настенька. Мне одному скучно.
Хорошо, устало согласилась я, решив, что ребенок изнывает от одиночества. И, кажется, услышала, как Ярослав скрипнул зубами.
Из комнаты Арнольд вышел первым, насвистывая на ходу что-то задорное. Мы, держась за руки, направились следом. Далеко идти не пришлось в конце коридора Арнольд нырнул в приоткрытую дверь это оказалась домашняя библиотека. И не просто комнатка со стеллажами, а огромное помещение с открытой галереей в верхней части зала, на которую вела лестница.
Библиотека была облицована деревянными панелями. Всю поверхность стен занимали огромные шкафы из светлого дуба. В центре стояли несколько удобных диванчиков и круглые столики с лампами. Здесь было по-особенному уютно, воздух пропитался запахом страниц, а книги с многочисленных полок так и манили к себе хотелось коснуться их корешков, открыть, рассмотреть получше. Но времени на это у нас не было Арнольд стремительно пересек библиотеку, остановился у углового шкафа и, задумчиво поводив пальцами по губам, вытащил одну из книг. Тотчас шкаф отъехал назад, образовав проход, из которого потянуло холодной тьмой.
Арнольд смело вступил в эту тьму, и мы с Ярославом, переглянувшись, шагнули следом за ним.
Это оказался еще один тайный ход не удивлюсь, если у этого удивительного дома их было множество. Мы спустились по узкой лестнице и долго петляли по узким подсвеченным слабым огнем коридорам, прежде чем оказаться в незнакомой просторной гостиной с окнами, задернутыми тяжелыми шторами. И, хотя мебель в комнате была добротной, а ремонт дорогим, создавалось впечатление, что здесь никто не живет. Она казалась стерильной никаких запахов, никаких личных вещей, никаких признаков жизни.
Где мы? спросила я, оглядываясь по сторонам.
Еще один дядин дом, небрежно ответил Арнольд. Нужен для маскировки. Так, здесь тоже не ловит, нахмурился он, глянув в свой телефон. Дядины заклятия надоели! Идем на улицу.
Мальчишка направился к входной двери, и нам пришлось следовать за ним.
Здесь охранной магии куда меньше, поэтому смело можете идти за мной, ничего с вами не случится. Черт, плохо ловит, сказал он, прежде чем открыть входную дверь.
Следом за ним мы вышли на улицу, оказавшись в объятиях холодного темного вечера, и я оглянулась маскировочный дом оказался прекрасным безжизненным особняком, утопающим в кронах пожелтевших деревьев. Мне стало интересно сколько таких домов есть у Августа во владении? Насколько он богат и силен? И насколько могуществен сам Орден, частью которого он является? Средневековый монашеский орден стал транснациональной корпорацией. Маги бизнесменами. А волшебные артефакты орудием в борьбе за власть и влияние. И никто не знает, что магия существует. Как это получилось? Что не так с этим миром?
Арнольд, окликнула я мальчишку, уверенно ведущего нас по дороге, вдоль которой росли деревья, и держащего руку высоко поднятой он пытался поймать связь.
Что, Настенька?
Нашел себе Настеньку, проворчал Ярослав, не отпуская моей руки.
Ты бы хотел, чтобы о мире магов стало известно людям? спросила я.
Зачем? удивленно отозвался Арнольд. Людей слишком много, а нас мало. Никто не хочет делиться своей силой. Может быть, ты хочешь?
Я не ответила на его вопрос лишь улыбнулась.
А ты? Ты не хотел бы жить так, как живут твои ровесники из обычных семей? продолжала я. Ходить в школу, общаться с друзьями, встречаться с девушками?
Я была уверена, что всего этого у племянника Августа нет.
Ну нет, Настенька, с долей презрения ответил Арнольд. Быть обычным? Ни за что в жизни. Я маг по крови. Наследный князь из семьи Вальзар. И однажды займу место дяди. Такие, как я, не должны находиться среди обычных людей. Это было сказано без высокомерия Арнольд настолько привык к этой мысли, что даже не допускал того, что мог бы жить как-то иначе.
Ну нет, Настенька, с долей презрения ответил Арнольд. Быть обычным? Ни за что в жизни. Я маг по крови. Наследный князь из семьи Вальзар. И однажды займу место дяди. Такие, как я, не должны находиться среди обычных людей. Это было сказано без высокомерия Арнольд настолько привык к этой мысли, что даже не допускал того, что мог бы жить как-то иначе.
Такие, как ты, должны находиться в хлеву, хмыкнул Ярослав.
А таким, как ты, и рождаться позорно, не остался в долгу Арнольд и открыл черные кованые ворота, за которые мы вышли, ежась от прохлады. Правда, далеко идти не пришлось. Несколько шагов по ухоженной и ярко освещенной центральной дороге, вдоль которой на значительном расстоянии высились роскошные особняки, и наконец появилась связь. Пока Арнольд проверял телефон, я огляделась, чувствуя себя так, словно попала в прошлое. Я прекрасно знала это место была здесь тысячу раз когда-то. По этой дороге меня возили в школу и привозили из школы в старших классах, когда отец и мачеха переехали сюда. Недалеко, за поворотом, располагался и их огромный красивый дом, обнесенный высоким забором. Моя несостоявшаяся золотая клетка, которая снилась в кошмарах и которую мне все-таки удалось покинуть.
Я никогда не думала, что вернусь в это место. И я точно не испытывала ностальгии. Одну лишь глухую тоску не по дому и не по людям, а по воспоминаниям, которых никогда не было. По маме, которая ушла слишком рано. По отцу, который не видел во мне свою дочь. По родственникам, которые не замечали меня, не считая за равную себе.
Я стиснула зубы, чувствуя, как ноют знакомые шрамы, и приказала себе терпеть. Ничего со мной не случится, если я несколько минут проведу в этом месте.
Ты в порядке? спросил Яр, коснувшись моего плеча.
Да, отозвалась я, обхватив себя руками. Просто холодно. Ну что, есть связь?
Есть, отозвался Арнольд.
Прежде чем отдать нам телефон, юный маг заставил меня сделать с ним селфи. Пришлось встать рядом и позировать под светом фонаря. Он попытался обнять меня, но я не позволила.
Сделай вид, что целуешь меня в щеку? попросил тогда этот маленький нахал.
Я могу сделать вид, что пинаю тебя, тотчас вмешался Зарецкий, мастерски ставя мне рожки и это очень веселило. Все-таки порою в нем просыпался тот самый вредный мальчишка, о котором когда-то рассказывала мне Даша.
Удались из кадра, старпер, прошипел Арнольд, наводя на нас камеру. А ты, Настенька, улыбнись.
Улыбаться у меня не было никакого желания, и на фото я оставалась сосредоточенной и усталой, а вот Арнольд просто сиял от радости. Нет, все-таки в чем моя проблема? Почему на меня западают школьники?
Ну, улыбнись же, у тебя красивая улыбка.
Как у орангутанга, хмыкнул стоящий в стороне Яр, но строить рожки перестал.
Твои оскорбления всегда базируются на ассоциациях с животным миром? невинным тоном поинтересовался Арнольд. Ничего другого придумать не можешь? Это, наверное, потому, что ты какой-то этап эволюции пропустил, и эта тема тебя цепляет.
Зарецкий замахнулся на него кулаком впрочем, беззлобно.
Врезать бы тебе хорошенько в профилактических целях, да девочек не бью, сказал он.
Встретились бы мы с тобой один на один, резко обернулся к нему Арнольд, я бы тогда показал, кто из нас девочка.
Это звучит как-то пошло. Я на такие встречи не хожу. Мне женщины нравятся, отозвался Зарецкий, все-таки выведя племянника Августа из себя.
Перестаньте, пожалуйста! прикрикнула на них я. Яр, ты старше и умнее, успокойся. А ты, Арнольд, делай свое селфи и дай нам позвонить. Холодно.
Сейчас, отозвался он, однако ему помешали пришло новое сообщение. Опять эта дура пишет, пробурчал мальчишка.
Какая еще дура? не поняла я.
Да есть одна. Нравлюсь я ей, хмыкнул Арнольд, гордо расправив плечи.
Селфи мы сделали раза с седьмого. Потому что сначала между нами неожиданно и очень ловко вклинился Ярослав, а потом Арнольду не нравилось, как он получается.
Идеально, наконец решил он, рассматривая фото наших лиц, освещенных густым желтым светом уличного фонаря в коттеджном поселке их всегда было много, и светили они ярко, по-хозяйски уверенно разгоняя тьму, заставляя ее прятаться под заборы и таиться в листве. В той, другой жизни эти фонари напоминали мне людей, живущих здесь высокие и изящные, они казались мне такими же твердо стоящими на земле, такими же убежденными в собственной силе и правоте, такими же непреклонными. И свет их всегда был ярок.