Мой отец был таким. И мой дядя.
Телефон, отогнав непрошеные воспоминания, протянула я ладонь. Арнольд вложил в нее свой мобильник, и я передала его Яру. Звони.
Сначала ты, включил он джентльмена. Отказываться я не стала буду с ним дольше спорить, чем звонить, а потому набрала номер Дана, который помнила наизусть. Я думала, он будет волноваться и кричать, а он воспринял мой звонок как должное.
Привет, Наська! Как отдыхается? благодушно спросил друг, грызя яблоко.
В смысле? не поняла я.
Алена сказала, что вы с Ярославом спешно укатили к нему на дачу. Решили побыть вдвоем и отдохнуть от всех, сказал Дан.
А, да, удивленно отозвалась я. Лесовская обеспечила нам прикрытие забавно. Наверняка не по своей воле. Хорошо отдыхается. Воздух свежий. И тишина вокруг.
В это время, как назло, из-за поворота выехала машина и на скорости промчалась мимо.
Тишина? развеселился Дан, услышав шум мотора.
Относительная, улыбнулась я.
Да ладно тебе, подруга. Я же знаю, что ты на дачу к своему Ярику не за тишиной поехала, в его голосе слышался смех, впрочем, искренний. Вы просто могли меня попросить, и я свалил бы на пару дней.
Не поняла, нахмурилась я.
Дан рассмеялся.
Слушай, сколько мы с тобой друг друга знаем? Тысячу лет! От меня можешь не скрывать, для чего вы рванули к нему на дачу. И, вообще, это абсолютно нормально.
Я поняла, что он имеет в виду, и усмехнулась. Знал бы Дан, что происходит на самом деле Но говорить ему я, конечно же, ничего не стала. Пусть считает так. Это наилучший выход.
Как он тебе? стал допытываться Дан. Кажется, он был в хорошем настроении.
Кто?
Зарецкий! Или ты с Карлом тусуешься? Немец кажется опытным, добавил друг. Женщин вокруг таких всегда много.
Да, он очень опытен, тихо сказала я, вспоминая Карла в школьной раздевалке, где он хотел меня убить.
Не жалеешь, что выбрала своего Ярочку, а не брутального немецкого мужика? допытывался Дан, продолжая хрустеть яблоком.
Нет, ответила я, глядя на спорящего о чем-то с Арнольдом Зарецкого. Я ни о чем не жалею.
У тебя странный тон, неожиданно заметил друг серьезным голосом. Точно все в порядке?
Конечно. Просто болит голова из-за свежего воздуха.
Не хочешь не говори, сказал Дан. Но в любом случае, Насть, я всегда тебя поддержу. Что бы ты ни сделала.
Я тяжело вздохнула. Когда-то давно Алена говорила мне почти такие же слова. А потом оказалось, что никакой дружбы не было, а она все это время ненавидела меня. Вдруг стало страшно, что мои друзья всегда были иллюзией, в которую я отчаянно верила и за которую цеплялась всеми силами.
Спасибо, ответила я. Надеюсь, ты действительно мой друг. Потому что если это окажется не так, будет безумно больно. За это время ты стал мне понятным. И родным. Больше, чем другом. Братом.
Какое-то время Даниил молчал я слышала его дыхание в телефоне. А потом тихо произнес:
Что за слова, Настя? Почему ты так говоришь?
Просто сон плохой приснился, солгала я.
Какие глупые тебе сны снятся.
Да уж, очень глупые.
Не смей грустить, велел Дан. Ты ведь вместе со своим Яриком. Конечно, Карл мне нравился больше, но если ты счастлива с Зарецким, то тогда я спокоен.
На этом мы распрощались, и я передала телефон Ярославу, который, в отличие от меня, номера запоминал плохо и, дозваниваясь до мамы, раза два попадал не туда, неизменно вызывая на лице Арнольда пренебрежительную улыбочку. С третьей попытки у него наконец получилось, и он отошел в сторону, что-то тихо бубня кажется, Маргарита Сергеевна была не в лучшем настроении.
Пока Ярослав разговаривал по телефону, со мной пытался поболтать Арнольд он задавал кучу вопросов, и я коротко на них отвечала, бездумно разглядывая шикарные дома, украшенные подсветкой. Это стало моей ошибкой мне не стоило отвлекаться, а стоило каждую минуту быть начеку. Я должна была смотреть на ярко освещенную дорогу, каждую минуту остерегаясь опасности, и тогда бы я смогла вовремя сбежать за ворота дома Августа. Но я была слишком беспечна, а потому не заметила, как из-за поворота появились три фигуры худая коротко стриженная женщина в удлиненном кардигане крупной вязки, статный мужчина в ветровке и высокая черноволосая девушка в спортивном костюме между ними она держала обоих под руки.
Когда они поравнялись со мной, было слишком поздно мне некуда было отступать, и я встретилась со своим отцом, мачехой и старшей сестрой.
Меня окликнули но не по имени, словно его у меня никогда не было.
Что ты тут делаешь? раздался высокий и властный голос Риты у меня за спиной, и я резко обернулась, чувствуя, что шрамы на сердце больше не ноют они неистово жгут, пылают, словно обожженные раскаленным железом.
Они смотрели на меня все трое. Сестра с отвращением, мачеха с вызовом, а отец отец смотрел равнодушно. Точно так же, как смотрел на меня все те годы. Как на пустое место.
Я же смотрела на них с испугом, отлично замаскированным под безразличие. Всею душой я не хотела этой встречи и молила небо, чтобы они просто прошли мимо меня, но все получилось ровно наоборот. Наверное, когда-то это должно было произойти, но я не думала, что это случится прямо сейчас. Это было глупо с моей стороны ведь я находилась на их территории. Идиотка.
Яну последний раз я видела больше полутора лет назад в тот день, когда познакомилась с Зарецким в клубе. Риту на вручении премии «Вериора верис», когда она дала мне пощечину на заснеженной трассе, а после уехала, оставив там меня и Ярослава. А вот отца Отца я не видела с тех самых пор, как ушла из дома после одиннадцатого класса.
Он не слишком сильно изменился. Да, на лице прибавилось морщин, а в волосах появилась седина, но он оставался все таким же, каким я его запомнила. Они были похожи с дядей оба сероглазые, высокие, широкоплечие, с прямой спиной и жестким выражением лица. И оба производили весьма гнетущее впечатление их энергетика подавляла, склоняла к своей воле и заставляла забыть о собственных желаниях. С детства они оба ассоциировались в моей голове с камнями. Отец напоминал высокую неприступную гору, на которую нельзя было взобраться, дядя бездушную отвесную скалу, о которую билось холодное неистовое море.
Отец всегда был основательно неторопливым, неспешным в своих действиях и суждениях, с устоявшимися взглядами и размеренным укладом жизни, который стал для него гарантом безопасного и комфортного существования. Дядя быстрым, подвижным и скорым на решения и выводы. Он не сидел на одном месте, вечно стремился вперед, желая обойти соперников, и именно победа над другими была для него лучшей наградой.
Обоих отличало завидное упрямство.
Любили ли они друг друга, как подобает любить братьям? Я сомневалась. Скорее, они смирились заключили негласный союз в борьбе против всего мира.
Что ты здесь забыла? спросила второй раз Рита, глядя на меня так, словно я была хуже ничтожества.
Может быть, деньги пришла клянчить вместе с дружками? усмехнулась Яна, кинув быстрый взгляд на Арнольда, с удивлением взирающего на нас, и Ярослава, который только что закончил разговор и отключил телефон.
Не удивлюсь, продолжала Рита, сверля меня ненавидящим взглядом. Как ты сюда попала? Территория тщательно охраняется от таких, как ты и твои дружки.
Я приехала не к вам, хрипло ответила я, не узнавая собственный голос. Не беспокойтесь. Если сможете, последние слова сами собой сорвались с моих губ.
Какой была, такой и осталась, высокомерно бросила Яна, отпуская руки родителей.
Отец молчал, без особого интереса глядя на меня. Кажется, он не понимал, что я тут делаю, но не спешил ничего говорить. А я ничего не объясняла, чувствуя, как быстро бьется пульс где-то в горле. Было безумно обидно, и я никак не могла вытолкнуть из своей души это липкое гадкое чувство, преследующее меня с детства.
Больше всего меня задел не лед равнодушия в серых глазах отца. Куда больше задело другое без меня Реутовы были действительно счастливой семьей. Рита оказалась плохой мачехой, но она была хорошей матерью и искренне любила Яну и Олесю. Так же искренне, как ненавидела меня. За дочерей она готова была порвать и, хотя порою была деспотична, это не отменяло ее заботу о девочках. А отец хоть и был скуп на слова и эмоции, все же таял рядом с дочерями. Вот и сейчас, до встречи со мной, Яна держала его и мать под руки видимо, они прогуливались после ужина, наверняка о чем-то весело болтали, обсуждали, как прошел день и какие планы у них на завтра.
Я хотела видеть в них чудовищ, но на самом деле они были такими же людьми, как и я. Дело было в том и сейчас я окончательно поняла и приняла это, что это я не вписывалась в их семью. И, должно быть, для них я тоже была чудовищем. Ребенком любовницы, который едва не разрушил семью и каждое мгновение напоминал о предательстве отца. Ребенком, которого пришлось принять, чтобы не опозорить семью. Ребенком с непростым характером, который пытался добиться любви взрослых.
Мне было тяжело смотреть на их счастье даже спустя столько лет. И нелегко было осознавать, что места мне в их семье не нашлось. Той маленькой девочке, что жила во мне, было безумно обидно и горько.
Думаю, ты очень рада, что все-таки смогла выследить нас с отцом. Говори, что хотела, у нас не так много времени на посторонних, продолжала Рита, не понимая, что наша встреча была случайностью. Она думала, что я специально выслеживаю отца, что я хочу получить от него деньги, что я мечтаю отобрать у ее дочек наследство. Она слишком многое напридумывала, и фантазии мачехи подпитывались ее ненавистью ко мне и к моей матери.
Да денег она хотела, встряла Яна и потеребила отца за рукав. Пап, дай ей денег, пусть успокоится. И проваливает.
Может быть, обойдемся без оскорблений? сказал Ярослав и чуть передвинулся, закрывая меня плечом. Мне не нужна была ничья защита я сама бы справилась со всем этим, но мне стало приятно, что он рядом.
Арнольд же, явно не понимая, что происходит, с удивлением смотрел на Реутовых.
Опять ты, нехорошо посмотрела на него Рита видимо, узнала того самого парня, который однажды перехватил ее руку, не давая ударить меня вновь. Память на лица у нее всегда была отличной. Да и зло она держала долго десятилетиями.
Узнали? широко улыбнулся Яр. А я вас с трудом. Очень уж постарели.
Он точно знал, куда бить глаза Риты вспыхнули от ярости. Она всегда тщательно следила за собой и своим здоровьем.