Данный пример приведен не случайно: филёр, понимающий, что его деятельность становится менее эффективной по причине огласки, должен был в первую очередь обращаться к своему непосредственному начальнику. Далее сам начальник розыскного учреждения обязан был, определив меру профессионализма филёра, в случае положительного результата заняться поиском места для его перевода.
Рассылались запросы в разные розыскные учреждения, в которых сообщались сведения о филёре, рекомендации от начальника и его послужной список. В некоторых случаях филёр терял в зарплате, но все равно соглашался на перевод. Например, в Баку Пластинин получал 50 рублей, а при переводе в Саратовское ГЖУ жалованье снизилось до 45 рублей в месяц.
Довольно остро стояла проблема командировок филёров. Все розыскные учреждения получали годовые бесплатные билеты на предъявителя для проезда по железным дорогам. Например, в 1904 году Саратовское охранное отделение получило такие билеты для проезда по следующим направлениям: Рязано-Уральскому, Юго-Восточному, Москва Казань и 12 удостоверений к этим билетам.
Такими билетами пользовались и филёры в случае необходимости командировки. Все служебные расходы, которые нёс филер во время командировки, при наблюдении, вне своего постоянного места пребывания, согласно § 21 «Инструкции начальникам охранных отделений по организации НН» 1907 года, брал на себя ДП. §§ 1320 Инструкции чётко регламентировали наблюдательную деятельность филёров в зависимости от ситуации при командировке.
Так, предписание постоянной взаимосвязи с непосредственным начальством по самым малозначительным вопросам с помощью шифрованных телеграмм значительно снижало инициативу, а с другой стороны, позволяло координировать действия филёра. Вполне обоснованно возникают вопросы: как часто филёры направлялись в командировки, по какой необходимости, насколько такой метод работы был результативным? Получить ответы на поставленные вопросы позволяет Циркуляр Особого отдела ДП от 18 ноября 1910 года (см. п.1.11).
Циркуляром ДП от 25 ноября 1907 года 141462 предписывался сбор сведений о нижних чинах, подлежащих командированию на укомплектование частей Санкт-Петербургского гарнизона, и о лицах, поступающих на службу по Дворцовому ведомству. Сбор сведений проходил в форме наведения справок о судимости и опроса местного населения. По-видимому, такие «специальные обследования» поручались не только чинам общей полиции и жандармским унтер-офицерам, но и филёрам. Для подобного рода работы филёров отправляли в командировки.
Циркуляр ДП от 1910 года акцентировал внимание начальников розыскных учреждений на том, что такая работа не входит в обязанности филёров и впредь должна быть прекращена. Запрещались и командировки филёров для производства расследований о совершенных преступлениях. Заявлялось о необходимости отказаться от командировок филёров в сельские местности для проверки сведений об отдельных лицах (в большинстве случаев по доносам и анонимным письмам), так как эти командировки, обыкновенно кратковременные и недостаточно законспирированные, всегда оказывались безрезультатными.
Циркуляр ДП от 1910 года акцентировал внимание начальников розыскных учреждений на том, что такая работа не входит в обязанности филёров и впредь должна быть прекращена. Запрещались и командировки филёров для производства расследований о совершенных преступлениях. Заявлялось о необходимости отказаться от командировок филёров в сельские местности для проверки сведений об отдельных лицах (в большинстве случаев по доносам и анонимным письмам), так как эти командировки, обыкновенно кратковременные и недостаточно законспирированные, всегда оказывались безрезультатными.
Малоактуальными и неэффективными были названы командировки филёров в разные губернии для наведения справок и выяснения деятельности революционных организаций, поскольку начальники розыскных учреждений не только не обращают внимания на серьезный выбор филёров, но и слабо придерживаются конспирации. При таких условиях командировки филёров в уезды признаны ДП напрасными и приносящими значительный ущерб казне.
Таковым в результате проведенного исследования предстает новое поле деятельности филёров, не входящее в их функциональные обязанности, осужденное ДП, как бесполезное, но всё же применявшееся на практике.
Между тем циркуляр 1910 года подтверждал, что помимо НН филёры могут быть использованы для командировок. Но командировки названы лишь вспомогательным средством, которое может быть эффективным только в случае строгой конспирации, при постановке более узких и конкретных задач для филёров и, наконец, если будет обращено особое внимание на вопрос о выборе филёров в ту или иную командировку.
Проблему неоправданных командировок до конца так и не удалось решить. Так, в июне 1913 года начальник Саратовского ГЖУ получил из центра установку, в которой ДП рекомендует прекратить поездки по делам, по которым заведомо видна их бесполезность. Но командировки продолжались.
Из 5 указанных в списке фамилий филёров Саратовского ГЖУ (за период с 1913 по 1916 г.) были в командировках: М.И. Стюрман (в 1913 г. командировался 4 раза, в 1914 г. 1 раз); П.В. Медведев (в 1913 г. 1 раз, в 1914 г. -2 раза); Д. Родионов (в 1913 г. -3 раза, в 1914 г. 1 раз); П.Т. Масленников (в 1914 г. 2 раза, в 1914 г. 1 раз, в 1915 г. 1 раз); О.А. Дажаев (в 1913 г. 3 раза, в 1916 г. 1 раз).
В условиях нового оживления революционного движения, начавшегося в 1912 году, службе НН всё сложнее стало справляться со своими обязанностями, вербовать новых филёров. Кадровый голод приводил к необходимости командировать филёров в регионы, что являлось попыткой заполнить пробелы в информации непосредственно с мест.
Немаловажным оставался и вопрос финансирования деятельности филёров, оплаты их труда, выплат по нуждам НН, командировочных расходов. По данным А.Фомушкина, суммы, идущие на содержание филёров, находившихся на государственной службе, черпались из 5-миллионного фонда, за счёт которого содержались учреждения ДП. Этот фонд и порядок расходования сумм по § 5 (секретные расходы), на «известные Его Императорскому Величеству потребности», не подлежали огласки и были подконтрольны только царю.
Некоторые исследователи заявляют, что обычное жалованье филёра составляло 50 рублей в месяц, а прослужившим более 1-го года полагалась надбавка от 10 до 20 рублей. И лишь наиболее опытные и заслуженные филёры получали 100120 рублей, а сверх жалованья филёр мог получать плату от 60 копеек до 1 рубля за трудовой день. Командировочные расходы при иногородних поездках оплачивались из расчета 2,53 рубля.
Таким образом, все поездки по службе филёр оплачивал не из своего кармана. Могли даже выдаваться деньги на покупку мыла. Унтер-офицеры, несущие филёрскую службу, получали каждый месяц суточные и квартирные выплаты, средства на ремонт одежды и расходы по НН.
Например, в 1913 году от начальника Саратовского ГЖУ филёры получили на перечисленные нужды по 1819 рублей и 6 рублей на ремонт одежды. Вновь принятым филёрами унтер-офицерам денег на покупку гражданской одежды начальником ГЖУ в том же году было выдано по 50 рублей на каждого.
Суточные же денежные расходы филёров Поволжского РОО за 1913 год довольно разнообразны и не постоянны: в январе, например, суммы составляли от 5 рублей 30 копеек до 14 рублей 25 копеек, а в феврале из 23 филёров выплату получил только один в размере 2 рублей 35 копеек.
В списке филёров Севастопольского жандармского управления с 1903 по 1912 год их жалованье обозначено от 10 до 50 рублей. Жалованье филеров Казанского ГЖУ в 1909 году колебалось от 25 до 35 рублей, однако интересен факт, что у троих вольнонаёмных филёров оно составляло соответственно 30, 35 и 45 рублей, хотя срок их службы гораздо короче. За неимением послужного списка этих филёров можно предположить, что они поступили на службу после расформирования отдельных жандармских и филёрских команд (например, жандармских отделений в 1906 году и «Летучего» отряда в 1908 году).
В списке филёров Севастопольского жандармского управления с 1903 по 1912 год их жалованье обозначено от 10 до 50 рублей. Жалованье филеров Казанского ГЖУ в 1909 году колебалось от 25 до 35 рублей, однако интересен факт, что у троих вольнонаёмных филёров оно составляло соответственно 30, 35 и 45 рублей, хотя срок их службы гораздо короче. За неимением послужного списка этих филёров можно предположить, что они поступили на службу после расформирования отдельных жандармских и филёрских команд (например, жандармских отделений в 1906 году и «Летучего» отряда в 1908 году).
Обратимся к отчету начальника Саратовского ГЖУ об израсходовании кредита, отпущенного из ДП, и прочих секретных расходах за январь 1915 года, что, по всей видимости, не намного отличалось от финансирования 1914 года: на наем конспиративных квартир 80 рублей; жалованье 15 вольнонаёмным филёрам 750 рублей. Таким образом, сумма варьировалась в среднем от 45 до 60 рублей.
В выстроенной ДП системе работы НН существовали и дисциплинарные меры «поощрения» и «наказания» филёров, которые сводились, в основном, к денежным поощрениям или штрафам. Поощрения могли быть как в виде единовременных денежных выплат, так и постоянного повышения зарплаты.
Например, К.Л. Болдырев, крестьянин Пензенской губернии, 16 июля 1911 года был переведен из Казанского ГЖУ на должность филёра в Саратовское ГЖУ, а 1 октября 1912 года на должность унтер-офицера. Еще в 1906 году начальник Саратовского ГЖУ выразил мнение, что вознаграждение секретных сотрудников желательно ограничивать 50 рублями, и в дальнейшем сумма поощрения редко поднималась выше означенной суммы.
Для практических потребностей была издана «Справочная книжка о правах и обязанностях унтер-офицеров», в которой давалось вполне чёткое определение термину «дисциплинарное взыскание», а именно: наказание, налагаемое без суда властью начальника.
Взысканию подлежали все маловажные проступки как по службе, так и при нарушении общественного порядка и благочиния, не влекущие за собой предания суду. Для филёров взыскания, в основном, выражались либо в виде денежных штрафов, либо в аресте или увольнении. Послужные списки филёров предоставляли массу примеров на сей счет. Обратимся только к некоторым из них:
В.А. Воронцов, крестьянин Пензенской губернии филёр с 1 октября 1908 год, 23 января 1910 года был подвергнут штрафу за нетрезвое поведение и неявку на работу в размере 15 рублей, 21 мая 1911 года был уволен в запас за нетрезвое поведение.