Старинные часы степенно откашлялись, загремели внутренностями и пробили шесть. Варя вздрогнула. Максим очень любил их и уверял, что это часы Коробочки из «Мертвых душ» те самые, которые шипели, хрипели и издавали звуки, похожие на удары палкой по черепкам. Он вообще был большой выдумщик качество, за которое жена когда-то его полюбила. Зацепившись за малюсенькую ниточку, его воображение плело восхитительные кружева. Но сейчас Варя чувствовала беспокойство.
«Где же он?»
Обычно он приходил домой в пять старался не затягивать сдачу материала в завтрашний номер и ненавидел давиться в трамваях в час пик. Порою, когда в мире случалось нечто экстраординарное, Басаргину приходилось оставаться во Дворце труда и срочно писать материал, который уходил в типографию позже обычного. Но тогда он звонил домой и всегда предупреждал жену.
«Может быть, я пропустила звонок?»
Она вышла в коридор и, видя, что аппарат свободен, решилась и позвонила Должанскому.
Он ушел днем с этим как его товарищем из угрозыска, ответил Петр Яковлевич. Его послали собирать материал, так сказать, на месте Вы разве не знаете?
Да-да, я знаю, быстро ответила Варя. Максим мне говорил. Большое спасибо, и извините, что побеспокоила.
Если верить Максиму, Должанский был единственным по-настоящему приличным человеком во всей редакции, но отчего-то у Вари после общения с ним неизменно оставался какой-то осадок, природу которого она затруднялась определить. Петр Яковлевич всегда был с ней безукоризненно вежлив и ни разу не сказал о Максиме дурного слова, но инстинктивно она не доверяла заведующему отделом поэзии, и все тут. Сложно, знаете ли, верить человеку, который по словам Басаргина кое-что понимает в литературе, однако ж пропускает в печать следующие строки:
Стоит рабочий у станка,
Стоит портной у верстака,
Нас партия ведет вперед,
И не дадим мы задний ход.
И Петр Яковлевич, кротко переправив «портного» на «столяра» (автор стихов понятия не имел, что верстаки бывают только у столяров), отправил стихи в набор.
Что они пишут, что они пишут! восклицал в таких случаях Басаргин. Немеет человеческий ум! И это печатают!
Да-с, этих печатали, а его зажимали, причем началось все еще в прошлом году, когда у него не взяли книжку рассказов. В этом в газете перестали печатать его фельетоны, а из рассказов в «Красном рабочем» принимали только самые бледные и незначительные, изъяв из них всю его фирменную иронию, сатирические реплики и вообще все чисто басаргиновское.
И вот, когда он однажды пришел домой в отчаянии и бешенстве, потому что даже в его бледный рассказ Федотов-Леонов запустил свою длань и везде исправил «молодой человек» на «комсомолец», а «девушка» на «комсомолка», Варя необдуманно сказала:
Может быть, тебе плюнуть на них и попробовать попасть в театр? Если уж такие болваны, как Летаев с Глебовым
Она осеклась. Муж глядел на нее больными глазами.
Не надо равнять меня с этой сволочью, тихо проговорил он, дернув челюстью. Я знаю, в жизни я порядочно согрешил, но не настолько же, чтобы меня числили в одной одной кодле с этими
После ужина он снова вернулся к разговору, добавив:
Вообще единственный театр, куда я хотел бы попасть, это Художественный Но об этом можно только мечтать.
В Москве есть и другие театры, сказала Варя.
Басаргин нахохлился и заявил, что ничего не выйдет. Само собой, не прошло и недели, как он начал сочинять пьесу.
Вышла искрометная комедия с блестящими диалогами, массой комических ситуаций, немножко водевильная и в меру нравоучительная. В ней не было ни комсомольцев, ни трескучих лозунгов, просто люди, которые влюблялись, ссорились, мирились И хотя Варя сознавала, что у ее мужа большой талант, она была совершенно очарована, прочитав пьесу.
Если ее поставят на сцене, тебя ждет большой успех
Если поставят, проворчал Басаргин, а до того ей надо понравиться в театре И Главрепертком не должен иметь к ней претензий
Он отнес пьесу в Театр сатиры знакомому знакомого Должанского, потом Петр Яковлевич сказал, что заведующий литературной частью оттуда уволился и на его место пришел кто-то другой. Басаргин помрачнел.
Позвони в театр, спроси у них напрямую, нужна им пьеса или нет, предложила Варя.
Зачем? Услышать, что она им не нужна? Была бы нужна, давно бы меня отыскали
Зачем? Услышать, что она им не нужна? Была бы нужна, давно бы меня отыскали
Варя отвлеклась от своих мыслей, глянула на циферблат, который тонул в полумраке. Кошка сидела на рояле, сверкая оттуда желтоватыми глазами. Басаргина поднялась с места и включила свет.
Без четверти семь. Где же Максим?
Вдруг она с необыкновенной отчетливостью представила, что его больше нет, она осталась одна, и волны ужаса затопили ее с головой. Одной сражаться с этим безумным и бессмысленным миром, зная, что твой последний бастион пал и ты обречена да, обречена, по поводу своей способности выживать у нее не было никаких иллюзий.
«Может быть, позвонить еще раз на работу? Но если он ушел, что они мне могут сказать»
Глухо за дверью: бу-бу-бу. Голоса. Шаги. Знакомые шаги. О боже мой!
Варя метнулась к двери, впопыхах стукнулась о кресло с высокой спинкой, ойкнула, схватилась за колено. В замке поворачивается ключ. Пришел? Пришел! Какое счастье!
А вот и мы! сказал Басаргин, проходя в комнату, разгороженную шкафами и ширмами, и по его немного деланому тону Варя поняла, что он перед кем-то рисуется, скорее всего, перед угрюмым молодым человеком в форме с зелеными петлицами, который шагал за ним немного шаркающей походкой.
Это Варвара, моя жена А это Опалин. Иван Опалин, уточнил писатель. Из уголовного розыска
Очень приятно, пробормотала Варя, подав руку спутнику мужа, и тот осторожно пожал ее, словно она была фарфоровая.
Я пригласил его к нам на ужин, сказал Басаргин.
Варя напряглась.
Максим, шепнула она, отводя мужа в сторону, но у нас только хлеб и несколько яиц
У меня ветчина есть, подал голос гость. И сыр. Даже два куска, но один лучше выкинуть испортился он
Опалин стал вынимать из карманов запакованные в бумагу свертки. Само собой, обожатель сыра Басаргин оказался возле них первым.
Позвольте, позвольте, Иван Григорьевич это почему же испортился? озабоченно спросил он, нюхая сыр. Ничего не испортился
Так плесень же на нем, ответил Опалин с удивлением.
Плесень? переспросил Басаргин, не понимая. Но это же рокфор, ему полагается быть с плесенью
Гость насупился.
Вы надо мной смеетесь, проворчал он. Кто же с плесенью станет есть
Вмешалась Варя, успокоила гостя, что сыр с плесенью действительно едят, и засуетилась возле буфета, доставая тарелки. Кошка удрала под диван и затаилась. Опалин снял фуражку, положил ее на столик и прошелся вдоль шкафов, разглядывая бабочек в стеклянных ящиках. Он ни о чем особенно не думал, просто фиксировал окружающее: тяжелые шторы на окнах, большой безмолвный рояль, заваленный всякой всячиной, картины в золоченых рамах, книги много книг, они повсюду. Для интереса Иван взял одну из них, открыл наугад и прочел:
« Командировать особого чиновника, сказал он наконец, в недра крокодила для особых поручений, по моему личному мнению, нелепо-с. По штату не полагается»[6]
Он положил книгу на место и повернулся к бюро странной формы, с закругленными углами. Когда-то давно, еще до наступления нового века, отец инженера притащил этот дивный стол в стиле ар-нуво из Парижа, заслужив среди своих знакомых славу чудака и фантазера. Но непрост был французский стол он пережил две революции и растопку печей своими собратьями, все выдержал, и теперь за ним работал Максим Александрович, сочиняя вещи, наиболее дорогие его сердцу.
Над столом висело несколько газетных вырезок, пришпиленных к обоям старыми патефонными иголками и булавками. Бросался в глаза жирно подчеркнутый красным заголовок: «Куда уходят деньги?»
Ниже располагалось несколько коротких статей, одна из которых называлась «Омоложенные снегири», а другая «Пересадка желез обезьяны двум больным».
Еще ниже красовалось длинное объявление, примерно на четверть газетной полосы, гласившее:
«Сегодня
в магазинах Госиздата
открывается дешевая продажа книг
Скидка до 70 %
Громадный выбор книг по всем отраслям знания
Книги для подарков
Книги для детей
Комплекты журналов
Книги для деревни
Агитпроп и социально-экономическая литература
Научные и научно-популярные книги
Медицина. Техника. Сельское хозяйство.
Справочники.
Альбомы. Портреты.
Романы. Повести. Стихи. Пьесы».
Дальше шло перечисление адресов магазинов, которое Опалин читать не стал.
Под объявлением был пришпилен портрет Басаргина, сделанный пастелью. Глаза у писателя на портрете были совершенно синие, выглядел он молодцом, и у Опалина мелькнула мысль, что рисовала Максима Александровича влюбленная в него дама.
Скатерть возьми, шептала меж тем Варя мужу в другом конце комнаты.
Варя, ну зачем
У нас гость, а мы без скатерти?
Варя, мы вообще можем на кухню пойти
О нет. Я тебя умоляю! Ах, боже мой, надо чайник на примус поставить
Она убежала, на ходу руками поправляя волосы, и, глядя ей вслед, Басаргин зачем-то вспомнил, как при их первом знакомстве она хвасталась, что не стала в Петербурге танцевать с сыном какого-то вице-губернатора, который ей не понравился. «А теперь пожалуйста, пришел гражданин с куском ветчины и двумя кусками сыра Что жизнь делает с людьми, ах, что делает!»
Вы присаживайтесь, сказал Басаргин Опалину, видя, что тот стоит, мы сейчас на стол накроем
Иван опустился на краешек кресла и, очевидно, признав его достойным доверия, сел поглубже и прислонился к спинке.
Удобно тут у вас, сказал он.
Ну, пока что, ответил писатель, морщась. Уплотнить нас хотят
И, не удержавшись, он выложил спутнику все о кузене, который их подставил, о том, что управдом Шульгин хам, взяточник и скотина, который испытывает особое удовольствие, отравляя им жизнь.
Прицепился к Варе, что она нигде не работает. Мол, она врет и на самом деле шьет на дому, просто налоги платить не хочет. Еле отвязались, так он теперь то сам приходит, то братца своего засылает регулярно. Тот все аршины наши отнять хочет
Что за братец? машинально спросил Иван.
Савелий. Управдом наш всю свою родню из деревни в Москву перетащил и прописал. Главное, у Савелия этого и так больше жилплощади, чем у нас.
Да, бывает, пробормотал Иван. Скажите, а портрет над столом кто рисовал?
Ну, это не портрет так, знаете ли, набросок. Оля Покровская рисовала, знакомая наша.