Должанский поднял голову и посмотрел в окно. Не было ни утра, ни солнца, ни звона церквей, ничего только убранное сереньким ситцем небо и набережная, по которой пробирались два трамвая. Дернув щекой, Петр Яковлевич сгорбился еще сильнее, чем обычно, и стал рыться в столе, но не нашел там нужного и полез в большой шкаф, стоявший в углу. Шкаф этот с двумя необыкновенно скрипучими дверцами при ближайшем рассмотрении оказался обычным гардеробом, но использовали его не по назначению. Когда-то Должанский завел привычку бросать туда самые безнадежные стихи, которые попадали к нему на стол, и теперь, когда он открыл одну из дверец, оказалось, внутри выросла такая груда, что вот-вот должна была перекоситься и вывалиться наружу. Недовольно крякнув, Петр Яковлевич стал ковыряться в этой горе бумажек и наконец откопал большой конверт, в котором, судя по его размерам, когда-то прислали поэму, в подробностях повествовавшую об истории мира с первых дней его существования. Должанский заглянул в конверт, убедился, что внутри тот чист, положил в него том Бунина и отправился на поиски Басаргина.
Максим Александрович нашелся в общем кабинете, где кроме него присутствовали также Глебов, Теплякова и Фарбман. Степа пытался ввернуть реплику о том, как секретарь Горького поставил на место Черняка, но Теплякова упорно гнула свою линию и не давала ему вставить ни слова. Она несколько минут назад услышала от Опалина о том, что Колосков получил по меньшей мере одно послание с угрозами, и теперь выдвигала версии одну весомее другой.
Конечно, его прикончила жена, заявила она своим неприятным высоким голосом. Надоело ей терпеть
А при чем тут письмо? спросил Фарбман, тонко улыбаясь.
Предупреждение. Но она учуяла, что ей не верят, и тотчас бросилась в атаку. Вы думаете, не жена? Тогда кто? Кто-то из редакции?
Ну, если ему положили эту цидульку на стол, то да.
Положили? Да кто угодно мог это сделать. Взять хотя бы Петрова! Шатается не пойми кто, и никто ничего не может сделать!
Басаргин оглянулся, увидел Должанского и по тому, как тот едва заметно качнул головой в сторону выхода, догадался, что заведующий отделом поэзии хочет ему что-то сказать. Они вышли в коридор, и Петр Яковлевич молча протянул ему конверт.
Как хорошо, что вы ее принесли! обрадовался писатель, увидев книгу. Сколько дней я могу держать ее у себя? Жена тоже наверняка захочет прочесть
Это подарок, ответил Должанский.
Нет, нет, смутился Басаргин. Сколько я вам должен?
Ай, да бросьте, Максим Александрович, другим тоном ответил Должанский и даже рукой махнул. Только не говорите никому, и особенно этому вашему приятелю из угрозыска.
Он мне не приятель, твердо ответил Басаргин. Как только напишу очерки, которые от меня требует Поликарп, сразу же с ним распрощаюсь.
«Это он с тобой распрощается, когда сочтет нужным», мелькнуло в голове у Должанского. Он кивнул писателю на прощание и удалился к себе. Возле двери его уже поджидали два стихотворца, жаждущие осчастливить мир своими творениями. Поэты нетерпеливо притоптывали, как застоявшиеся лошади, и ревниво поглядывали друг на друга.
Опросив всех сотрудников редакции и даже полотера Петрова, у которого он не поленился спросить документы, Опалин спустился в столовую и поел. Наедине с собой он не мог не признаться, что результаты обоих расследований, которые он вел, пока довольно-таки неутешительны. Никто не знал, кто мог угрожать Колоскову, и лишь тоненькая ниточка могла привести к женщине, которая предположительно имела отношение к убийству столяра.
Допив нежно-розовый кисель и вытерев губы, Опалин решительно нахлобучил фуражку и поднялся к Басаргину:
У тебя есть справочник?
Какой справочник?
Да обычный, доктор. «Вся Москва».
Сотрудники «Красного рабочего» отлично знали, что для рабочих нужд в редакцию ежегодно привозили десятки экземпляров этого самого справочника, но они, очевидно, обладали какими-то паранормальными свойствами, потому что растворялись в пространстве, не оставив следа. Их теряли, роняли, на них ставили стаканы, из них выдирали листы с нужными адресами, а также ненужными чтобы вытереть грязные калоши, заклеить раму или употребить вместо туалетной бумаги. Поиски справочника у Черняка, Фарбмана, Эрманса, Матюшина и машинисток не дали ничего. В конце концов, один экземпляр «Всей Москвы» нашелся у Лапина, который держал у себя немного вещей, но зато все в образцовом порядке.
Что ты ищешь? не удержался Басаргин, видя, как Опалин нетерпеливо листает страницы.
Парикмахерские.
Найдя нужный ему раздел, он приуныл. Чертовы парикмахерские занимали больше четырех больших страниц, вдобавок по три столбца на каждой странице. С государственными парикмахерскими было просто всего пять штук на всю Москву. Но дальше шли кооперативные полтора столбца, а еще дальше в глазах рябило от обилия частных парикмахерских, где граждане могли подстричься и побриться, а гражданки подстричься, покраситься, завиться, сделать маникюр, подбрить брови и покрасить их.
«Базиль». «Гигиена и красота». Кооперативная артель парикмахеров. Товарищество парикмахеров «Свой труд» 22 отделения. Артель старых мастеров. «Фигаро». «Шедевр». Частные парикмахерские по фамилиям владельцев. Делать нечего Опалин стал читать их и заодно узнал, что существует на свете парикмахерская, которой совместно владеют Белов и Чернов. Другая колоритная пара владельцев, Зверев и Лебедев, не так его заинтересовала, как первая. «Интересно, как они ухитрились так подобрать фамилии? думал Опалин. Или просто встретились Белов с Черновым и решили открыть дело?» Он попытался сосчитать общее количество парикмахерских, но на второй сотне сдался. Было ясно одно москвичи и москвички очень любят стричься и наводить красоту.
Парикмахерские.
Найдя нужный ему раздел, он приуныл. Чертовы парикмахерские занимали больше четырех больших страниц, вдобавок по три столбца на каждой странице. С государственными парикмахерскими было просто всего пять штук на всю Москву. Но дальше шли кооперативные полтора столбца, а еще дальше в глазах рябило от обилия частных парикмахерских, где граждане могли подстричься и побриться, а гражданки подстричься, покраситься, завиться, сделать маникюр, подбрить брови и покрасить их.
«Базиль». «Гигиена и красота». Кооперативная артель парикмахеров. Товарищество парикмахеров «Свой труд» 22 отделения. Артель старых мастеров. «Фигаро». «Шедевр». Частные парикмахерские по фамилиям владельцев. Делать нечего Опалин стал читать их и заодно узнал, что существует на свете парикмахерская, которой совместно владеют Белов и Чернов. Другая колоритная пара владельцев, Зверев и Лебедев, не так его заинтересовала, как первая. «Интересно, как они ухитрились так подобрать фамилии? думал Опалин. Или просто встретились Белов с Черновым и решили открыть дело?» Он попытался сосчитать общее количество парикмахерских, но на второй сотне сдался. Было ясно одно москвичи и москвички очень любят стричься и наводить красоту.
Ты собираешься проверять все парикмахерские? спросил Басаргин осторожно. Ищешь витрину с париком из перьев? Но ведь можно же обзвонить и спросить
Опалин посмотрел на него, как на младенца.
В большинстве парикмахерских нет телефонов, ответил он. Если бы у меня был отряд людей, я бы разделил список на части, по районам, и каждый прочесывал бы свой. Но я один, а этих чертовых парикмахерских слишком много.
Басаргин задумался.
А может быть, ты не там ищешь и женщина, с которой встречался Кирпичников, не имеет отношения к его гибели?
Конечно, имеет, ответил Опалин уверенно.
Но почему?
Да потому, что она исчезла. И фотография ее тоже. Она не знакомилась с его друзьями, не приходила к нему домой. Ей было важно, чтобы никто о ней не знал, и это неспроста.
Но она может быть замужем. Ты об этом не думал? Она просто не хотела, чтобы об их отношениях кто-то узнал.
Фотография исчезла, упрямо повторил Опалин, и шрам на его виске дернулся. Если люди скрывают, значит, им есть что скрывать. Какого черта ты со мной споришь?
Но ты не можешь в одиночку осмотреть все московские парикмахерские, сказал Басаргин, неприятно пораженный его тоном.
Почему? Могу, но не сразу. Опалин вздохнул. Ладно. Сначала надо будет обзвонить те парикмахерские, в которых есть телефон. Отсюда неудобно звонить, и аппарат на стене. Мы можем сесть там, где есть отдельный телефон? Чтобы мы не мешали и нам не мешали.
Сейчас что-нибудь придумаем, пообещал писатель, поднимаясь с места.
Должанский был занят препирательством с немолодой особой, которая агрессивно доказывала ему, что ее стихи чудо как хороши, и требовала их напечатать. Своей очереди ожидали еще два стихотворца. К Тепляковой Басаргин даже не стал обращаться, у машинисток было слишком шумно. Эрманс не мог уступить свое место, потому что собирал материалы для номера. В конце концов, наши герои перебрались в уголок Кострицыной, заваленный всевозможными модными и хозяйственными журналами. Из-под одной груды выглядывал древний утюг, которым, судя по всему, гладили вещи еще в прошлом веке.
Опалин сел на телефон и стал обзванивать все парикмахерские, номера которых были указаны в справочнике. Басаргин вышел покурить, и Кострицына присоединилась к нему. Она была миниатюрная, светловолосая, храбрая и вспыльчивая. Память на наряды у нее была великолепная, и фильмы она запоминала не по сюжетам, а по платьям, которые носили героини.
Какой у него голос командный, сказала Кострицына, кивая на дверь. В жизни-то, когда говорит, ничего особенного, а как начинает допрашивать Зачем ему эти парикмахерские нужны?
Ищет заведение с определенной витриной. Басаргин вздохнул. Строго между нами, Зина, я сильно сомневаюсь, что он что-то найдет.
А Колоскова найдет? спросила его собеседница.
Писатель пожал плечами. По правде говоря, больше всего он сейчас хотел отделаться от всех, лечь на диван и читать Бунина, упиваясь каждой фразой. Общение с Зиной, с Опалиным, с любым из коллег, да вообще с кем угодно стало его утомлять.
Когда он вернулся в кабинет, Опалин сказал ему, что обзвонил все парикмахерские, в которых имелись телефоны, но безрезультатно. Ни в одной не нашлось витрины, в которой красовалась голова манекена в парике из перьев.
Когда он вернулся в кабинет, Опалин сказал ему, что обзвонил все парикмахерские, в которых имелись телефоны, но безрезультатно. Ни в одной не нашлось витрины, в которой красовалась голова манекена в парике из перьев.
Глава 20
Подозрительное место
И что ты намерен предпринять? спросил Басаргин.
Думать. Видишь? Опалин ткнул пальцем в страницу справочника.
«Замоскворецкое общество потребителей.
1, Ильинка, 1. Сл. 8
2, Садовническая, 1. Сл. 5»
Это какая-то кооперативная парикмахерская, сказал писатель, пожав плечами. С двумя отделениями.
Да я не об этом. «Сл. 8» знаешь, что это такое? Количество служащих. А вот, к примеру, частная парикмахерская: «Авилов Павел Андреевич. Софийская набережная, Фалеевский переулок, 4. Сл. 1». Он один в ней работает. Там максимум вывеска или вообще квартира, в которой он принимает. Голова в парике из перьев значит, достаточно крупная парикмахерская. Там есть витрина, а у хозяев деньги на такие странные штуки, как перья вместо обычного парика. Понимаешь, о чем я?