Басаргин смотрел на него, совершенно ошеломленный. Он помнил только хорошо одетую, довольно симпатичную и ярко накрашенную женщину, которая обогнала их и вошла в парикмахерскую. Ну, потасканное лицо, будем откровенны, но уголовная морда? Как можно так говорить о женщине, о которой не знаешь вообще ничего?
Пошли отсюда, скомандовал Опалин. На улице не оглядывайся на парикмахерскую и вообще веди себя естественно. Ясно? Я в этой форме как на ладони
Это тебе, сказал писатель, когда они вышли на улицу, и сунул ему книгу, так что получилось очень даже естественно. Опалин раскрыл ее, полистал без особого интереса и захлопнул том.
Куда теперь? спросил Басаргин, когда они прошли под еще одной растяжкой, призывавшей покупать продукцию Моссельпрома, и парикмахерская осталась далеко позади.
Я в Большой Гнездниковский, а ты куда хочешь. На сегодня все.
По-моему, не удержался Басаргин, ты знаешь, кто эта женщина.
Опалин покачал головой:
Я ее впервые увидел. Слушай, вот что еще Поблагодари от моего имени свою жену. Скажи, что она нам очень помогла Ну и вообще.
Может, скажешь ей это сам? предложил писатель. Приходи к нам сегодня вечером, когда освободишься.
Может, скажешь ей это сам? предложил писатель. Приходи к нам сегодня вечером, когда освободишься.
На лицо Ивана набежала тень.
Не знаю, буду ли я свободен. Это зависит от короче, от многого зависит. Но ладно. Приду, если смогу. И вот еще что: ничего в газете не пиши о Малой Никитской, парикмахерской, о том, что мы вообще что-то узнали. Ясно?
Конечно. Полная конфиденциальность.
Опалин усмехнулся, зажал книгу под мышкой и зашагал прочь. Что касается Басаргина, то он решил воспользоваться случаем и посмотреть, что продается в ближайших магазинах.
Он так никогда и не узнал, что Иван некоторым образом его обманул. Помощник агента угрозыска не поехал в Большой Гнездниковский, а отправился в ближайшее отделение милиции и, затребовав телефон, сделал несколько звонков. В конце он отчитался Филимонову обо всем, что ему удалось узнать.
Понятно, коротко ответил старый сыщик, выслушав рапорт своего подчиненного. А теперь?
От репортера я избавился, теперь поеду в морг.
Общаться с Бергманом? Запаситесь терпением. Где вы сейчас?
В 9-м отделении милиции.
Ждите там. Я пришлю за вами машину. И маленькая просьба: постарайтесь не очень восстановить против себя Бергмана. Я понимаю, это будет трудно, но все же.
А-а, протянул Опалин. Так он хороший доктор?
Сами увидите.
Когда попаду к нему на стол, что ли? Уж лучше не надо.
Все так говорят, но это ни на что не влияет. Иван словно воочию увидел, как его собеседник усмехнулся. Шофер подождет вас и потом доставит сюда. Жду вас для личного доклада. Всего доброго.
Опалин услышал щелчок и понял, что на том конце провода положили трубку. Вот ведь сухарь, подумал он с неудовольствием. И в то же время он чувствовал нечто вроде восхищения перед умением начальника вникнуть во все детали, предостеречь, дать в нужный момент совет и все это четко, взвешенно и без панибратства.
«Эх, если бы я мог, как он Да куда мне! Так и возился бы с этими парикмахерскими, если бы жена Басаргина не помогла. Везуха, чистая везуха. Надо будет обязательно ее поблагодарить»
Он поглядел на настенные часы, вытер пот, выступивший на лбу под фуражкой, и стал ждать, когда приедет автомобиль.
Глава 21
Доктор Бергман
Он вошел в ад. Здесь царили инфернальные цвета грязный желто-коричневый и сизо-серый, инфернальные запахи лизола[11] и формалина, которые, однако же, не до конца заглушали вкрадчивый дух разлагающейся плоти. Дверь, оставшаяся позади, со скрежетом затворилась, отсекая его от мира живых. Потом он услышал прерывистый жалобный плач. Мимо прошла женщина лет тридцати, которую увлекал прочь, крепко держа под локоть, немолодой мужчина с перекошенным лицом, а она все поворачивалась и пыталась сказать что-то, но спазм сдавил горло, и она лишь плакала тоненько и беспомощно, как маленький ребенок.
Опалину захотелось уйти, но он пересилил себя и двинулся дальше по кругам ада. Сознание, что где-то рядом находятся тела тех, что еще недавно были людьми, не так задевало его, как зрелище чужого горя. Его неподдельно мучила невозможность помочь, исправить, повернуть время вспять. Он знал эту свою особенность и никому о ней не говорил, но, может быть, именно она в какой-то мере и придавала ему сил, когда опускались руки.
За поворотом коридора он натолкнулся на Харона. Дабы не шокировать советскую действительность, перевозчик умерших удачно преобразился в довольно высокого, плечистого гражданина примерно 50 лет и скучной, как у театрального швейцара, внешности. Опалин вспомнил, что этого служителя зовут Саввой и раньше он работал в доме для душевнобольных, откуда перебрался в морг со словами, что среди мертвых как-то спокойнее.
Мне бы доктора Бергмана сказал Иван после того, как показал документ и объяснил цель своего визита.
Он на вскрытии. Подождать придется, сказал Савва.
Ладно, смирился Опалин. А кто это сейчас ушел?
Тело опознавали. Сын ее, мальчишка совсем. Под трамвай попал, вагон его еще по рельсам волок, прежде чем остановился. Сам понимаешь, как все это выглядит.
Надо было одного отца вызвать для опознания, не удержавшись, буркнул Иван.
Так у него другая семья давно. Тот, кто с ней пришел, папаша ейный. Савва подумал, как бы еще поддержать светский разговор, и прибег к универсальному средству: Куришь?
Опалин не чувствовал потребности в папиросе, но все же кивнул. Хорошо ли курить в аду? Он бы предпочел выскочить на улицу, глотнуть свежего воздуха, добежать до автомобиля и больше никогда сюда не возвращаться. И в то же время его не отпускала мысль: если он совершит ошибку из разряда тех, которые стоят жизни, то не исключено, что попадет сюда и именно Савва будет везти его труп по коридорам на скрипучей каталке, а потом специальным фиолетовым карандашом писать номер на закоченевшей ступне.
Опалин не чувствовал потребности в папиросе, но все же кивнул. Хорошо ли курить в аду? Он бы предпочел выскочить на улицу, глотнуть свежего воздуха, добежать до автомобиля и больше никогда сюда не возвращаться. И в то же время его не отпускала мысль: если он совершит ошибку из разряда тех, которые стоят жизни, то не исключено, что попадет сюда и именно Савва будет везти его труп по коридорам на скрипучей каталке, а потом специальным фиолетовым карандашом писать номер на закоченевшей ступне.
Что за книга? спросил служитель после того, как они успели несколько раз затянуться.
Опалин совсем забыл про словарь, который держал под мышкой:
А Так. Нужно. Для дела
В недрах ада что-то загромыхало, послышались недовольные голоса. Савва навострил уши.
Студентик какой-нибудь в обморок упал, пояснил он. Который в первый раз на вскрытии Еще небось инструментарий опрокинул. Охохонюшки
Он удалился, но через несколько минут вернулся и пригласил Опалина пройти в кабинет Бергмана, который готов его принять. Там ад схлопнулся, уступив место средних размеров помещению с окнами, за которым рос боярышник и алели ягоды рябины. Вдоль стен стояли шкафы, заполненные пухлыми научными томами в основном медицинскими пособиями на немецком языке. Поглядев на корешки, Иван вспомнил, что кое-какие из этих книг уже видел в комнате Басаргина.
Открылась противоположная дверь, и вошел доктор Бергман. Довольно молодой не старше сорока, худощавый блондин с остроконечной бородкой, глаза неприятные, острые, как скальпель. Предки доктора были родом из Швеции, в Россию попали после неудачной прогулки в обществе Карла XII, и в облике их потомка до сих пор ощущалось нечто иностранное. Опалин сразу же его невзлюбил и почувствовал, что с доктором будет трудно.
Меня зовут Иван Опалин, помощник агента МУУР, и я тут по поводу Николая Арсеньевича Кирпичникова, девятьсот шестого года рождения, скороговоркой выпалил он. Я вам звонил, но вы отказались со мной говорить.
Конечно, отказался, хладнокровно подтвердил Бергман, проходя за свой стол, я не могу знать, кто мне на самом деле звонит, а в ваших уголовных делах Он передернул плечами, и на его лице показалось ироническое выражение. Мало ли кто может интересоваться Присаживайтесь, товарищ.
Товарищ сверкнул глазами на доктора, как рассерженный кот, но все же опустился на стул. Книга ему мешала, и он положил ее на колени, а на нее фуражку. Доктор Бергман тем временем выдвинул ящик, уверенным жестом извлек оттуда несколько страниц, исписанных мелким стремительным почерком, усмехнулся чему-то и, развернувшись в кресле, стал возиться с замком небольшого сейфа, который стоял позади его стола. Опалин терпеливо ждал.
Итак, сказал доктор Бергман, разворачиваясь к столу, тело находилось в сравнительно хорошем состоянии, возраст 2023, причина смерти Тут он прервался и стал листать свои бумаги.
Ему горло перерезали, не удержался Опалин.
Вас интересуют мои соображения по этому поводу? колюче прищурился Бергман.
Да, честно ответил Иван. За этим я и приехал.
Доктор Бергман вздохнул.
В убийстве участвовало как минимум двое человек, сообщил он. Один, предположительно физически очень крепкий и высокий, схватил сзади жертву за руки. Второй перерезал горло. Все произошло очень быстро, Кирпичников не успел среагировать, иначе края раны не были бы такими ровными. И да, если вас интересует, второй левша.
Опалин вытаращил глаза:
А откуда
Я же сказал: тело хорошо сохранилось. По характеру некоторых повреждений, которые незаметны для невооруженного глаза, многое можно понять. На теле не было сапог, очевидно, их стаскивали в спешке один разрезали. Питался Кирпичников в основном неважно, но при этом в желудке обнаружены остатки котлеты де-воляй. А еще я нашел там вот это.
И он положил на стол кольцо с бриллиантом, который сверкнул, словно подмигивая присутствующим.
Это было в желудке? пробормотал Опалин.
Совершенно верно.
Иван потянулся за кольцом, покрутил его в руках. Женское, судя по размеру, и, конечно, дорогое. Бриллиант в нем кажется не таким уж большим, но как он играет, как завораживает И тут помощник агента вспомнил кое-что и понял. Словно маленький кусочек мозаики встал на свое место и Опалин увидел, точнее, угадал всю картину, хотя она была собрана менее чем наполовину.
Доктор, объявил он, чувствуя необыкновенное воодушевление, вы Это поразительно, честное слово. Вы как это говорится гений, да?