Вы на меня сердитесь? спросила Маша.
Я? Почему?
Не знаю. Мы на «ты», или на «вы»?
Можно на «ты», легко согласился Иван.
Ты хотел меня в кино пригласить. Я отказалась. А теперь я тебя приглашаю, выпалила она и покраснела.
Опалин понял, как ей было непросто произнести эти слова, и его это тронуло.
Куда? спросил он, решив поддержать игру.
В кино. В «Артес». Это возле сада «Эрмитаж». Придешь?
А что за фильм?
Не знаю. Немецкий какой-то, «Симфония большого города». Только в одном кинотеатре идет. Будешь?
Когда?
В семь вечера. Завтра, например.
Опалин вздохнул:
Я не знаю, как у меня на работе сложится. Может быть, не смогу. Ни завтра, ни послезавтра. Не потому, что не хочу, а
А ты мне позвони и скажи заранее. У тебя же есть наш телефон?
Ну, есть.
Позвони. Ладно?
Хорошо.
Маша открыла дверь. На пороге неожиданно обнаружилась женщина лет сорока пяти, которая тянула руку к звонку. У нее было унылое выражение лица, как у человека, на которого обрушились все козни мира, но шляпка выдавала желание жить и кокетничать, и платье, хоть и из неброской материи, было явно пошито на заказ.
Ох, Зоя Егоровна, выдохнула Маша, я не уверена, что мама сможет вас принять, у нас горе
Да ты что, Машенька? Гостья меж тем уже вошла. Ай-ай-ай. Что же это с ней?
Маша кивнула на прощание Опалину и затворила дверь. Остаток разговора он не слышал. «Не использует ли она меня? подумал он, спускаясь по лестнице. А ведь насчет Нади я могу и у нее спросить, только осторожно. И что это за обороты такие мама сможет вас принять? Ничего я не понимаю в этом семействе»
Он вернулся в Большой Гнездниковский и увидел, как Логинов допрашивает задержанного полотера Петрова.
Значит, Карпова ты не убивал?
Нет. Нет!
И вообще его не знаешь?
Да не знаю я!
Зачем вчера во Дворец труда приходил?
А что, нельзя? Вон, меня в газете пропечатали жизнь мне испортили На работе надо мной смеются! Тебя, говорит, жена бьет А мы люди мирные Ну, ругаемся, бывает, но с топором никто ни на кого не кидается
Ваня! сказал Логинов, поворачиваясь к Опалину. Сходи-ка к Терентию Дело у него до тебя есть.
Иван спрятал улики и бумагу в сейф и отправился к начальству. В кабинете у Филимонова он застал плечистого, широколицего, улыбчивого гражданина в кожаной куртке, галифе и военной гимнастерке. Фамилия у него была простая Константинов в отличие от должности. Он занимался самыми опасными бандитскими группами, которые орудовали в Москве и губернии.
Садитесь, Иван Григорьевич, сказал Филимонов, и Опалин, протянув руку Константинову, рукопожатие которого оказалось очень крепким, опустился на стул.
Значит, это ты Опалин? Ну, поздравляю. Разворошил ты, Ваня, осиное гнездо. Константинов усмехнулся, показав широкие, крепкие, белые зубы. Значится, так. Он говорил не «значит», а «значится». Сизова, которая по бумагам числится хозяйкой парикмахерской
Рыжая? не удержался Опалин.
Рыжая, да. Никакая она не Сизова, а Клейнерман, она же Лаптева, она же Сивицкая, она же короче, перечислять можно долго. Жена бандита Тургеля из Одессы. Тургеля вывели в расход несколько лет назад, а она пропала, а теперь вот всплыла. Брюнетка, которая живет в том же доме, тоже из Одессы, зовут Элеонора Щуровская. За ней ничего не числится, если не считать того, что она четыре раза выходила замуж за стариков и все четыре раза оставалась вдовой. Пустячок, можно сказать! Глаза Константинова зажглись. Левша, который мастер резать глотки, Бовэ, он же Скорняков, а по-простому Муля Флейшман. Здоровяк, который там должен отираться, приятель Мули, некий Хмель, но пока он в парикмахерской не появлялся, и вообще на Малой Никитской его не видели. Еще у нас имеется гражданин Саккетти, который недавно вышел на свободу. В Москву ему путь заказан, но когда это им мешало Пришел в парикмахерскую, постригся, побрился и долго говорил с хозяйкой. Не зря он там отирается, ох не зря
Саккетти, кажется, медвежатник? спросил Опалин.
Не кажется, товарищ, а есть. И благодаря тебе, Ваня, мы теперь знаем, что существует банда, в которой состоят как минимум пятеро. Судя по их активности, они нацелились грабануть отделение Мосгорбанка на Арбате. Щуровская уже три раза туда наведывалась.
Вы хотите взять их с поличным во время ограбления? спросил Опалин.
Да. А что, есть возражения?
Нет, ответил Опалин.
Филимонов усмехнулся: он отлично знал, что Константинов действует так, как сочтет нужным, и ничье одобрение его не волнует.
Саккетти вышел на свободу до того, как убили Кирпичникова, или после? спросил Опалин.
После. Ты был прав: Кирпичников им понадобился для того, чтобы вскрыть сейф. Щуровская ему задурила голову, он и поддался. А потом они его убили. Дурак он, короче.
Опалин вспомнил несчастное лицо Сони, бабушку, скромный, но уютный дом и не нашелся, что ответить.
Если они опять вскроют стену и будут вытаскивать сейф, сказал он вслух, им нужен водитель. Кто у них водитель? Какая машина? Или у них извозчик?
Выясняем. Какой он сообразительный, а? заметил Константинов Терентию Ивановичу. Прямо в корень смотрит, ух!
А с репортером что будем делать? спросил Опалин.
С каким еще репортером? насторожился человек в кожаной куртке.
Ну, который из «Красного рабочего». Он очерки про угрозыск пишет и про Кирпичникова тоже написал. Он хотел знать, чем закончится дознание.
Ты что, хочешь, чтобы мы взяли его на задержание? Там почти наверняка стрельба будет. Он в обморок свалится, очень нужно с ним возиться!
Не свалится. Он бывший врач.
Да? Ну хорошо, возьмем его с собой. Под твою ответственность. Только вот что: если я увижу, что он нам не подходит, он уберется. Ясно?
Ясно, буркнул Опалин.
Тут, постучав, в дверь просунулся сконфуженный Логинов и довел до сведения присутствующих, что во Дворце труда обнаружен еще один труп.
Глава 25
Погоня
В тот день Басаргин пришел домой поздно и, не отвечая на расспросы встревоженной Вари, лег на диван и попросил пирамидон[13].
Глава 25
Погоня
В тот день Басаргин пришел домой поздно и, не отвечая на расспросы встревоженной Вари, лег на диван и попросил пирамидон[13].
Жена захлопотала с лекарством, принесла воды, чтобы запить его. Пришла кошка, села на стул, обернув хвостом лапки. Басаргин протянул руку, и она даже дала себя погладить впрочем, только раз.
Что произошло? не выдержала Варя. Она инстинктивно чувствовала, что муж может остро отреагировать на расспросы, но мучиться в неведении было тоже несладко.
Ничего, вяло ответил писатель. Ничего, повторил он. У нас на работе еще три трупа. И Должанский исчез.
Варя ахнула.
Как же
Максим Александрович приподнялся и сел на диване. Он был бледен и растерян.
Варя, это он их убил Глебова, Фарбмана и пасынка редактора. Господи! Как же я презирал Глебова, когда он был жив И Фарбман с его шуточками про безбожников мне тоже действовал на нервы. А сегодня увидел, как их вытаскивали из шкафа
Какого шкафа?
У Должанского был шкаф в кабинете. Он их убил и тела туда засунул впрочем, не важно.
За что? очень тихо спросила Варя.
Я не знаю. Не знаю. Басаргин потрогал лоб, под которым пульсировала боль. Там какая-то мутная история, Варя. Меня допрашивали, что я знаю о Должанском Варя, если тебя тоже будут спрашивать, говори, что мы с ним были просто коллегами. Черт его знает, как теперь все повернется Опалин думает, что дело может забрать ГПУ.
Почему?
Да потому что Бывший типографский рабочий, как же! Трех человек убил средь бела дня, и никто ничего не заметил, только когда труп Антона на лестнице нашли, спохватились И Карпова тоже Должанский, судя по всему Опалин сказал, что и Карпова, и Антона убили одинаково, это сделал один и тот же человек Писатель лег, и жена машинально поправила подушку под его головой. Варя, я тебя умоляю, если Петр Яковлевич вдруг объявится, беги звони в милицию, в угрозыск Ни в коем случае не оставайся с ним одна. Слышишь?
Ты знаешь, он мне не нравился, негромко начала Варя. Но думать, что Должанский мог убить четырех человек
Басаргин скрипнул зубами:
Варя, похоже на то, что он не Должанский.
А кто?
Не знаю. Писатель заворочался на диване. Может быть, он и Колоскова убил? Я уже не знаю, что думать. Ясно одно: он опасен! А я Бунина с ним обсуждал Он вздохнул. У Оксюковича приступ случился, кровь горлом пошла Его в больницу отвезли, Поликарп туда же помчался. Выпуск газеты отменить хотели, но Поликарп вернулся, всех призвал к порядку Кое-как сверстали номер
Тем временем в Большом Гнездниковском переулке, в кабинете, который некогда был будуаром и где под потолком до сих пор сидели лепные амуры, горела лампа и тек нелегкий, вязкий, как деготь, разговор.
Терентий Иванович, говорил большой, важный человек, который очень многое значил в угрозыске, у нас большое число текущих дел в разработке, плюс банда, которая собирается ограбить Мосгорбанк. То, что произошло в «Красном рабочем» это явная диверсия
Не уверен, довольно сухо промолвил Филимонов.
Послушайте, Терентий Иванович, у нас просто не хватает людей. Я предлагаю отдать это дело ГПУ. Пусть оно ищет, кто убил Колоскова и всех остальных. Признаки диверсии есть? Есть. Убиты замредактора, сотрудники газеты, посетитель. Все это указывает на определенный умысел, выходящий за пределы нашей компетенции
Филимонов вздохнул, достал из стопки несколько листков и протянул их собеседнику.
Что это? удивился тот.
Показания кассира Измайлова. Логинов его расколол.
Важный человек нахмурился, но протокол все же прочитал. У Измайлова сдали нервы, и, когда агент угрозыска пригрозил арестом, кассир рассказал все, что знал. А знал он, как выяснилось, многое: Колосков клал в карман часть доходов с рекламы; Антон крал тысячами и вел широкий образ жизни; Оксюкович с заведующим придумали какую-то схему, позволяющую выиграть на скачках, и провернули ее, чтобы скрыть растрату.
Мои люди навели справки на ипподроме, безжалостно продолжал Филимонов. Человек, похожий по описанию на Антона Устинова, поставил огромную сумму на коня по кличке Банкрот, от которого никто ничего не ждал, и выиграл. Выигрыш Антон положил в большой портфель, на Солянку он приехал в сопровождении Ракицкого на автомобиле, который ему предоставил отчим. Потом Ракицкий пошел в пивную, причем никакого портфеля при нем не было. Антона нашли мертвым на лестнице, и тоже без портфеля. Вопрос: куда делись тридцать с лишним тысяч рублей? Полагаю, их унес человек, который по документам проходил как Должанский. Это не диверсия, понимаете? Обычное убийство из-за денег, а странным оно кажется из-за обстоятельств.