Лишь главный инженер-механик, корветтен-капитан Вальтер Лехман брякнул вроде бы шутя, покусывая зубами потухшую курительную трубку:
Я не так себе представлял Валгаллу. Не вижу белокурых невест, однако и сам не надеясь на веселую реакцию видок у всех был еще тот.
А вначале командир корабля капитан 1-го ранга Эрнст Линдеманн даже не успел отдать первых распоряжений, как в боевую рубку стали поступать доклады с боевых постов.
Приняв к сведенью сообщение офицера, ответственного за радиолокационное наблюдение, об обнаружении нескольких источников радарных импульсов, перенацелив на эту проблему главного помощника, капитан цур зее[63], схватив бинокль, метнулся к левой полусфере рубки.
Так и есть, сигнальщики левого борта не сошли с ума, даже невооруженным глазом можно было увидеть переваливающийся на высоких волнах, во вздымающихся брызгах из-под форштевня военный корабль класса легкого крейсера, уж не меньше эсминца точно. Поражала дистанция до неприятельского судна не более мили. А в том, что это враг, Линдеманн ни на йоту не сомневался.
Ситуация требовала не просто быстрого решения, а мгновенной реакции целая минута прошла с момента обнаружения этого неожиданного чужака, которого никак не могли классифицировать (в лихорадочно теребимых справочниках ничего похожего не находилось)!
Тревога по левому борту! Левобортные один, три, два, дистанция тысяча пятьсот, прямой наводкой, гаркнул командир, не утруждая себя пеленгом, не дожидаясь подтверждения получения команды, огонь!
Все правильно: не увидеть цель на таком расстоянии было невозможно, промахнуться сложно.
Единственное, что смущало командиров башен вспомогательного калибра, так это бронебойные снаряды, которыми были заряжены их орудия уж больно маленький кораблик шел встречным курсом по левому траверзу.
Вылетающие с начальной скоростью 875 м/сек, набитые взрывчаткой бронебойные болванки с 150-мм пушек прошьют насквозь хлипкую броню легкого крейсера (или все же эсминца?), прежде чем взорвутся.
Собственно, с залпом «левобортной третьей» так и произошло.
Но перезаряжать орудия было смерти подобно легкий и маневренный чужак, несмотря на штормовые волны, мог в любую секунду изменить курс и пойти в убийственную торпедную атаку.
Продырявив корпус в районе кормы насквозь, снаряды ухнули белыми всплесками уже с другого борта. Зато недолет с «левобортной первой», пройдя рикошетом сквозь вспучившуюся волну, активировал донный взрыватель уже в надстройке, ломая хлипкие переборки и перегородки. (Именно в этот момент прервалась паническая короткая радиопередача с «Эдинбурга».)
Собственно, с залпом «левобортной третьей» так и произошло.
Но перезаряжать орудия было смерти подобно легкий и маневренный чужак, несмотря на штормовые волны, мог в любую секунду изменить курс и пойти в убийственную торпедную атаку.
Продырявив корпус в районе кормы насквозь, снаряды ухнули белыми всплесками уже с другого борта. Зато недолет с «левобортной первой», пройдя рикошетом сквозь вспучившуюся волну, активировал донный взрыватель уже в надстройке, ломая хлипкие переборки и перегородки. (Именно в этот момент прервалась паническая короткая радиопередача с «Эдинбурга».)
Линдеманн видел, как вражеский корабль («Все же эсминец», решил он) уже начал менять курс. Теперь громады волн били в борт корабля, вздымаясь, забрызгивали надстройку, иногда вызывая столь опасный крен, что судно почти касалось бортовыми леерами поверхности моря.
Девяносто килограммов общего веса залпа «левобортной второй» вошли с еще большим недолетом в воду, оставляя пузырящийся след, встрял ниже ватерлинии почти ровно по миделю злополучной посудины.
В развороченный бок хлынула вода, за пару минут сведя мореходность корабля на «нет». Выставленные горизонтально стволы 105-мм зенитной артиллерии дополняли разрушения, посылая по 15 снарядов в минуту, терзая надстройки и борта.
«Эдинбург», не произведя ни одного выстрела в ответ, не успев даже толком предупреждающе пискнуть в эфир, зарываясь носом и медленно заваливаясь на левый бок, разливая вокруг себя густое нефтяное пятно, тонул.
Эрнст Линдеманн только сейчас, по прошествии пяти-семи минут, услышав голос адмирала Лютьенса, сообразил, что до этого момента его не было в рубке:
Доложите обстановку.
Командир линкора быстро отчитался о потоплении вражеского эсминца. Одновременно поступил доклад от старпома:
Пост радиопеленгации обнаружил мощные источники радиоизлучений. Группа кораблей. Судя по скорости хода и построению ордера предположительно боевые. Ведется расчет дистанции и пеленга.
Вы собираетесь атаковать? Вы же знаете, у нас приказ: не ввязываться в боестолкновения с военными кораблями, насупился адмирал.
Да! позволил себе почти перебить старшего по званию Линдеманн И тот, увидев вдруг ставший колючим взгляд командира корабля, неожиданно не стал возражать. В глазах адмирала что-то мелькнуло, и он отвернулся, отойдя в сторону.
Ганс! Оклик командира скорее был похож на вопрос, требующий прояснения обстановки.
Цели на радарах! Точнее, мы ловим их активное излучение! Пеленг 40. Дистанция 12 миль. Три судна, одно, вероятно, крупное, отчеканил помощник.
Дальномерные посты?
Видимость едва ли пять миль, ответил старпом, бывают «окна», пробивая до нужного. Но даже сигнальщики не видят их! Герр капитан! Мощность импульсов вражеских радиолокаторов настолько велика, что нас, несомненно, запеленговали.
И что вы предлагаете? Какова погрешность при «слепой» стрельбе? И сам же ответил: Угловая ошибка до 0,25. По дальности 50 метров, по пеленгу не меньше 0,1 градуса. Соедините меня с постом управления огнем.
Перебросившись буквально двумя фразами со старшим артиллерийским офицером, Линдеманн отдал приказ:
Огонь!
Два орудия незамедлительно парно рявкнули, докатив жестким ударом по перепонкам.
Лево руля тридцать, машинам полный ход, скользнув взглядом по адмиралу, командир заорал в переговорное устройство: Шнайдер, твоя работа! БЧ орудий огонь по получении данных.
В свою очередь и адмирал, запросив показания радарного поста, отдал распоряжение:
Беккер, отправьте радиограмму в штаб: «Обнаружен группой кораблей противника в составе одного (предположительно) тяжелого крейсера и трех кораблей сопровождения. Вынужден вступить в бой. Один из эсминцев удалось потопить. Бисмарк».
Козырнув, офицер умчался выполнять поручение.
Визуального контакта с противником не было, и артиллеристы с «Бисмарка» не могли наблюдать результатов своей работы. Вся надежда была на начальника артиллерии Адальберта Шнейдера и показания радара управления огнем. Линкор, набрав полный ход, мощно вспарывая встречную волну, шел на сближение с неприятельскими кораблями, в стремлении задействовать дальномерные посты.
Единственным недостатком был курсовой угол по отношению к целям вести огонь можно было только с двух носовых башен[64]. Вспомогательные орудия по бортам корабля из-за близкого расположения к надстройкам имели ограниченный угол в горизонтальной плоскости, и поэтому молчали. Ко всему, еще ощущалась значительная качка, мешавшая наведению орудий волны с шумом разбивались о нос линкора, захлестывая полубак, орошая носовые башни пеной и брызгами.
Единственным недостатком был курсовой угол по отношению к целям вести огонь можно было только с двух носовых башен[64]. Вспомогательные орудия по бортам корабля из-за близкого расположения к надстройкам имели ограниченный угол в горизонтальной плоскости, и поэтому молчали. Ко всему, еще ощущалась значительная качка, мешавшая наведению орудий волны с шумом разбивались о нос линкора, захлестывая полубак, орошая носовые башни пеной и брызгами.
Это англичане! доложил первый помощник Ганс Ельс, выслушав доклад офицера связи. Господа! Поздравляю! Мы атаковали авианосец с эскортом. Но вообще что-то странное
Конкретней, нетерпеливо бросил адмирал, переглянувшись с капитаном Линдеманном возможно, что решение немедленно атаковать и попытаться с ходу уничтожить неприятельские корабли оказалось правильным, палубная авиация грозный противник, и без воздушного прикрытия линкор был чертовски уязвимой мишенью.
Либо это какая-то дезинформация с целью нас запутать, продолжил Ельс, либо полная бессмыслица, но их соединение охотится за японским линкором.
О! Линдеманн, известный любитель крепкого табака, округлил глаза, и казалось, на целую минуту забыл о зажатой в руке так и не раскуренной трубке.
Пусть ваш человек хорошенько прослушает эфир, в том числе и международные радиостанции, сухо распорядился пришедший в себя адмирал Лютьенс, мне нужна более полная информация.
Авианосец «Илластриес»
Над авианосцем, свирепствуя среди антенн надстройки, завывал штормовой ветер. Теперь ему вторили визги сирены боевой тревоги, протяжный стон гидравлических подъемников и гул турбин реактивных двигателей. Среди этого шума только профессионалы различали и реагировали на свистки палубных и ангарных техников, управляющих всей этой машинерией.
Подъемники вывалили новое звено. Первый самолет уже стоял перед предстартовой отметкой «450» на палубе. Пилоты, укрывшись от ветра за фонарями кабин, сквозь забрызганное остекление с опаской щурились на вздымающиеся волны, слушая размеренное вещание аэрографа о температуре воздуха, скорости ветра по эшелонам полета, высоты облачности, наличии грозы и болтанки. Еще они часто бросали короткие выжидающе взгляды на красные огни запрета взлета, пользуясь отведенным временем, в очередной раз тестировали системы. Палубный работник в желтом шлеме и таком же ярком жилете, слегка согнувшись от порывов ветра, вроде бы бестолково сновал по палубе, однако зажатый в руке флажок для отмашки старта тоже так пока и не поднялся для команды.
Внизу в ангаре техники спешно цепляли к внешним пилонам второго звена противокорабельные ракеты.
В сторону оперативного штаба радиоволны погнали скороговорку доклада, донося предварительную информацию о противнике, как и вообще освещая тактическую обстановку.
Командир соединения контр-адмирал Вильям Джеймс, сопоставив полученные данные с радиолокаторов и обработанные компьютером выкладки, находил лишь одно объяснение случившемуся они столкнулись с очередным необъяснимым выкрутасом времени.
Не мог такой крупный корабль (судя по радарной засветке) остаться незамеченным еще на дальних подступах.