Так точно, господин адмирал, Линдеманн не знал, к каким решения пришел адмирал после разговоров с англичанами по радио.
Зная жесткий характер командующего, его принципиальные взгляды и упрямство, положение британцев может оказаться весьма незавидным. Меньше всего сейчас Линдеманну хотелось нарушать свое слово и открывать огонь по беззащитно болтающемуся на волнах кораблю.
Однако Лютьенс лишь сухо кивнул, снова подняв бинокль.
Ведем огонь еще десять минут, а потом уходим. Знаете, Эрнст, я склонен поверить в то, что мы каким-то неведомым образом попали в будущее.
И в данный момент наше положение весьма неопределенное. Нам предлагали выход из боя и компромиссные решения. Кстати, не без участия нынешнего правительства Германии. Но мы тут основательно набедокурили, адмирал невесело усмехнулся, и я так понял, англичане рассвирепели. Мы нанесли сильный удар по престижу этих честолюбцев.
Нас, случайно, не хотят ввести в заблуждение? засомневался Линдеманн, бросив вполголоса: Бред какой-то.
Адмирал молчал. С минуту три пять.
Линдеманн весь напрягся, ожидая, жаждая информации и думая: «Ну когда же он разродится? Почему же он молчит?»
Да, бред. Но даже для английских хитростей слишком это все чересчур. В общем, условия изменились. Связь внезапно прервалась, но и они сказали достаточно.
Лютьенс снова надолго замолчал. Видимо, его продолжали терзать какие-то сомнения.
В это время на авианосце прогремел сильный взрыв. Все резко повернулись и завороженно замерли, ожидая, когда рассеется облако дыма. Ветер быстро прояснил обстановку поверженный корабль основательно просел на корму и продолжал увеличивать дифферент.
Эрнст!
Линдеманн удивился второй раз за неполные десять минут Лютьенс, всегда придерживавшийся строгих уставных взаимоотношений, назвал его по имени! Выдержав секундную паузу, адмирал, видимо проскочив в мыслях через сотни умозаключений, выдал:
Решение принято. Прикажите выходить из боя!
Какое решение? Может, все-таки объясните, что происходит! Что нам выдвинули англичане?
Капитан, даже если бы мы не потопили эту посудину, Лютьенс указал рукой в сторону авианосца, у нас было два выхода. Либо потерять честь, либо умереть. Я услышал много неприятных вещей. Если повезет, у нас будет время и поговорить, и обсудить многие из них. Возможно, во всем происходящем есть какой-то смысл. Знать бы какой. А пока я под страхом смерти приказал радистам помалкивать и выставил пост автоматчиков у радиорубки.
В рубку явился старшина штурманской боевой части с охапкой свернутых в рулоны карт, вытянувшись перед офицерами.
Лютьенс кивнул ему, указав командиру корабля:
Пойдемте к штурманскому столику, нам надо обсудить дальнейшие наши действия и проложить новый курс.
Англичане
В небесной стихии над Атлантикой тоже была своя война. Надвигающийся шкваловый фронт, клубясь ворохом синих грозовых туч, словно длинным мясистым языком разгонял, а где и слизывал с небосвода всю летающую технику. Продвигаясь с севера на юг со скоростью почти 50 м/с, срываясь нисходящими потоками, он нагнал самолет радиолокационного дозора «Sentinel R.1.». Машину стало болтать словно припадочную, вокруг заплясали молнии, высветив на законцовках плоскостей «огни святого Эльма». Едва совладав с управлением, пилоты вытянули ее из пропитанной электричеством атмосферной болтанки, поменяв эшелон. Летчики кроме сплошной серой хмари ничего внизу рассмотреть не могли. На их блестящих шлемах то и дело вспыхивали отсветы молний, полосующих темные тучи. В наушниках всякий раз при этом раздавался шелест, похрипывания и неприятный громкий треск.
Связи с авианосцем уже давно не было, непосредственная информация поступала с радиопередатчиков эсминца. Аппаратура «Sentinel R.1.» служила ретранслятором. Операторы в самолете, фильтруя через свои уши события, разыгрывающиеся внизу, тихо очумевали. В основном им, конечно, хотелось «чуметь громко», но широкополосный канал с командованием был постоянно открытым, а дисциплина заставляла прибрать свои рвущиеся наружу эмоции.
Условия работы сами операторы оценивали как отвратительные. Из-за отказов аппаратуры спутников летчики ориентировались по инерционной системе навигации, информация о погодных условиях была несколько размытой и не совсем точной. На дисплеях радаров вырастал и расползался белоточечный фон, затрудняющий наблюдение. В тепловом диапазоне сигналы выискиваемых на поверхности объектов тоже были весьма размыты и нечетки. Все, что удавалось выловить, обрабатывалось и в дискретном режиме «сливалось» на мониторы штаба ВМФ. Канал с командованием был хоть и открыт, но совсем уж постоянным его назвать было нельзя небо раздирали частые электрические разряды, и двусторонняя связь регулярно прерывалась. Операторы крыли бранью основные источники помех молнии, обильно сдабривая их различными расхожими эпитетами: проклятые, чертовы, сучьи и так далее. Однако проводимые по ходу операции калибровки аппаратуры заводили технарей в тупик, говоря о том, что не все так просто в этом мире.
А вскоре единственный визуальный источник информации в районе боевых действий на поверхности океана прекратил передачи.
Не сразу. Поначалу парни с эсминца «Диамант» восстановили повреждения, доложили, что им порядком досталось. Потом перешли на резервные станции, прыгая по ультракоротким волнам (нет, не морским радиоволнам, но по морским прыгать тоже приходилось), а потом и вовсе пропали.
В штабе ВМФ многие горячие головы уже получили свой ушат холодной воды, но дураки, как известно, народ неизлечимый. Особенно самоуверенные дураки, стоящие над военными, с непременной оглядкой на объективы фотокорреспондентов. Да и сложно некоторым лорд-говорильщикам (лорд-спикерам), не нюхавшим пороху, образно говоря, оценить и представить из своих уютных кабинетов не то что визг шрапнели, а естественную силу природы и ее слетевшее с катушек буйство.
Командование требовало оперативной информации.
Политики настаивали на положительных результатах.
Журналисты жаждали сенсаций.
Народ хотел хлеба (выпивки) и зрелищ.
А отдувался экипаж «Sentinel R.1.». Конечно, приказ до них дошел в специфических терминах, но в простом варианте звучал просто и тупо: «Спуститься ниже и посмотреть, что там, черт побери, происходит!»
Что в принципе было возможно. Восходящие потоки поднимали эшелон грозового фронта, оставляя внизу кучевые облака с порывами интенсивных ливневых дожей.
Ниже, по заверениям пилотов авианосца, была зона приемлемой видимости. Самолету нужно было всего лишь поднырнуть под грозовое облако и оказаться в нужной, чистой полосе.
Опасность при прохождении грозы вызывали уже упомянутые атмосферные разряды электричества и регистрируемые вертикальные турбулентности, достигающие ускорений до двух g[81].
Командир экипажа, иногда переключаясь на внутреннюю связь, слушал, о чем переговариваются операторы систем воздушной разведки и связи: «Интересно было бы узнать, что там штабные несут в уши этих пришлых немцев из прошлого».
Сэр, очередная депеша от командующего атлантическим флотом. Зачитать?
К черту, я и так знаю, что этим «латунным шляпам»[82] надо, они хотят угробить наш самолет и нас вместе с ним. Мало им «калек» на поверхности моря. Аллен, обратился он уже к напарнику, придется нырять.
Второй пилот все еще пытался найти разрыв или хотя бы просветление в свинцовых тучах, чтобы не вляпаться в кучево-дождевое облако. Самолет, совершая большерадиусный круг, плавно снижался, огибая большое облачное формирование.
Парни, сейчас изрядно потрясет, рекомендую выключить аппаратуру.
В этот момент произошла искусственная инициализация положительного разряда из верхней части облака, замкнувшейся на самолете. Летчик увидел вспышку, но даже инстинктивно не успел дернуть руками, лежащими на штурвале.
Приборы на мгновенье потухли, а потом замигали тревожными лампочками, запищала аварийная сигнализация. Машина потеряла управление и клюнула носом вниз. Летчики повисли на ремнях.
Парни, сейчас изрядно потрясет, рекомендую выключить аппаратуру.
В этот момент произошла искусственная инициализация положительного разряда из верхней части облака, замкнувшейся на самолете. Летчик увидел вспышку, но даже инстинктивно не успел дернуть руками, лежащими на штурвале.
Приборы на мгновенье потухли, а потом замигали тревожными лампочками, запищала аварийная сигнализация. Машина потеряла управление и клюнула носом вниз. Летчики повисли на ремнях.
Тяни, тяни! кричал второй пилот. Ему показалось, что накрылась и гидравлика, но оба офицера вдруг почувствовали, что рули слушаются.
Нет, выдавил командир, почти проскочили!
Он смотрел на высотометр и, не дожидаясь известного порога облачности, на двухкилометровой отметке потянул штурвал на себя. Падая, самолет успел порядочно набрать скорость, и экипаж, вываливаясь из состояния невесомости, резко почувствовал тяжесть перегрузки. Командир слышал в наушниках только белый шум, пощелкав тумблером, нашел только брань операторов РЛС по внутренней связи.
Лейтенант, что там у вас?
Радиолокация гавкнулась. Пробуем перегрузить. Связь и РЭБ тоже.
На кой дьявол вам эта РЭБ. Вы связь давайте. Мы сейчас снизимся до прямой видимости, ровно так, как хотели в штабе.
Самолет вышел из облаков весьма далеко от авианосца, но летчики, едва прояснив обстановку, в бессильной досаде взвыли, продолжив выражать чувства в бранной форме.
Что происходит, командир? сразу отозвался старший офицер из обслуги систем воздушной разведки.
Связь давай. Пошлем командованию неприятную новость.
США
Директор ЦРУ Джон Бреннан всегда спокойно относился к перелетам, обычно предпочитая даже за короткие «воздушные прыжки» вздремнуть.
В этот же раз, наверное, сказывалась нервозность последних дней за все полуторачасовое путешествие и все попытки найти более удобную позу в кресле ему так и не удалось по-настоящему заснуть, больше вымучиваясь на грани бодрствования и полудремы.
В результате, когда он выходил из вертолета, все еще крутившего лопасти над зеленой аккуратной лужайкой, лицо у бывшего армейского генерала выглядело изрядно помятым.
Его встретили и сопроводили к дому два профессиональных охранника в черных костюмах.
«Хорошо хоть, обыскивать не стали», про себя усмехнулся Бреннан, хотя еще перед посадкой беглый осмотр его поклажи невозмутимым сопровождающим все же был осуществлен. А при входе в дом на глаза попались не только камеры, но и искусно встроенные сканирующие устройства.