Меня бросает в дрожь от чувства, которое я едва ли могу понять.
Не боюсь, лгу я. Я ненавижу тебя. Ты отправил меня в изгнание. Все, что ты говорил мне, все, что обещал, оказалось обманом. А я была настолько глупа, что однажды поверила тебе.
Нож в кожаных ножнах легко соскальзывает в мою руку.
Разумеется, это был обман начинает Кардан, но не договаривает, увидев оружие.
Все трясется от взрыва достаточно близкого и сильного, чтобы заставить нас застыть на месте. С полок падают и разлетаются по полу книги. Мы с Карданом с одинаковым удивлением смотрим друг на друга. Затем он осуждающе хмурится и прищуривает глаза.
Предполагается, что в этот момент я должна ударить Кардана ножом и бежать.
В следующую секунду совсем рядом раздается звук, который невозможно спутать ни с чем. Звон металла о металл.
Оставайся здесь, говорю я и вытаскиваю нож из ножен, которые бросаю на пол.
Джуд, не надо кричит мне вслед Кардан, но я уже вылетаю за дверь.
Один из охранников мертвым лежит на полу, у него из груди торчит копье. Остальные стражники сражаются с солдатами Мадока элитными, закаленными в боях, смертельно опасными. Я знаю их, знаю, что они безжалостны в бою, и если эти солдаты уже так близко подобрались к Кардану, то жизнь Верховного короля в опасности. В очень большой опасности.
Вспоминаю о потайном ходе, по которому собиралась бежать из тронного зала. Что ж, я могу провести по нему Кардана в обмен на помилование. Либо он прекращает мое изгнание и остается живым, либо пусть надеется на то, что его увальни-телохранители сумеют справиться с головорезами Мадока. Я уже собираюсь вернуться к Кардану, когда один из солдат в шлеме хватает меня за руку.
Тарин у меня, хриплым женским голосом кричит солдат, и я узнаю ее. Это Силья, она наполовину гульдра. Ужасная тварь. Я видела, с каким наслаждением она резала глотки куропаткам.
Я бью ее ножом по руке, но его лезвие не способно пробить толстую боевую рукавицу. Пальцы Сильи стальным обручем сжимают мое запястье.
Дочка, слышу я тяжелый низкий голос Мадока. Дочка, не бойся
Его рука держит тряпку, от которой воняет приторной, тошнотворной сладостью. Мадок прижимает эту тряпку к моему лицу, закрывая мне нос и рот. Я чувствую, как бессильно расслабляются мои руки и ноги, а в следующий момент не чувствую уже ровным счетом ничего.
Глава 8
Проснувшись, обнаруживаю себя в лесу, которого не могу узнать. Не чувствую распространенного повсюду запаха моря, не слышу шума волн. Вокруг меня папоротники, лесная подстилка из опавших листьев, доносятся потрескивание огня и отдаленный гул голосов. Сажусь. Выясняется, что я лежу на плотных одеялах, и накрыта ими же. Нет, это не одеяла. Это лошадиные попоны элегантные, правда. Замечаю стоящую неподалеку карету с раскрытой дверцей.
На мне по-прежнему надето платье Тарин, на руках ее перчатки.
Не обращай внимания на головокружение, мягко говорит мне голос. Ориана. Она сидит поблизости, одетая в шерстяное платье, надетое, как мне кажется, поверх нескольких юбок. Ее волосы зачесаны назад и заправлены под зеленую шапочку. Сейчас Ориана выглядит совершенно непохожей на ту воздушную, невесомую придворную даму, какой я знала ее раньше. Оно пройдет.
Я провожу рукой по своим волосам они теперь распущены, хотя в них все еще сохранились шпильки.
Где мы? И что произошло?
Твой отец с самого начала был против того, чтобы ты оставалась на островах, а теперь, когда ты лишилась защиты Локка, Верховному королю очень скоро придет в голову мысль взять тебя в заложницы. Это лишь вопрос времени.
Сильно потираю лицо ладонью. Возле огня какая-то похожая на длинное насекомое фейри помешивает в большом котле.
Хочешь супа, смертная? спрашивает она.
Я отрицательно трясу головой.
Хочешь супа? с надеждой повторяет фейри. Ориана отмахивается от нее, берет стоящий на земле рядом с костром чайник и наливает из него в деревянную чашку дымящуюся жидкость, пахнущую корой и грибами.
Я делаю глоток и сразу же, резко, моя голова перестает кружиться.
Верховного короля взяли в плен? спрашиваю я, начиная вспоминать, как схватили меня саму. Он жив?
Мадоку не удалось добраться до него, с явным сожалением отвечает Ориана.
Чувствую огромное облегчение и ненавижу себя за это.
Но начинаю я, собираясь спросить о том, чем же закончилась та схватка, однако вспоминаю о том, кто я есть, и прикусываю свой длинный язык. На протяжении многих лет мы с Тарин как бы менялись ролями, притворялись друг другом. Чаще всего это сходило нам с рук, пока мы не заходили в этом слишком далеко или не допускали очевидных промашек. Если я не начну делать глупостей, у меня есть неплохой шанс протянуть эту игру до того момента, пока смогу сбежать.
А что потом?
Кардан вел себя со мной так обезоруживающе легко, словно его смертный приговор был вынесен мне просто в шутку, которая осталась между нами. А эти его слова о письмах, которых я не получала. Что могло быть написано в них? Быть может, он намеревался помиловать меня? Или предлагал какого-то рода сделку?
Не могу представить себе письмо от Кардана. Каким оно было коротким и официальным? Полным слухов и сплетен? Залитым вином? Или вся эта история с письмами очередной трюк, еще одна западня?
Разумеется, трюк.
Что бы ни было у Кардана на уме, он наверняка уверен, что я заодно с Мадоком. И это беспокоит меня, хотя в принципе не должно.
Главной задачей твоего отца было вытащить тебя оттуда, напоминает мне Ориана.
Но не только же это, верно? говорю я. Он не мог устроить нападение на дворец Эльфхейма только ради меня одной.
Мои мысли не слушаются меня, бестолково носятся друг за другом. Я больше ни в чем не уверена.
Я не спрашивала Мадока о его планах, уклончиво отвечает она. И ты не должна.
А я уже и забыла, каково это, когда тобой командует Ориана. Она всегда ведет себя так, словно мое любопытство должно немедленно вызвать какой-то скандал в нашей семье. Особенно раздражает такое обращение сейчас, когда ее муж украл у Верховного короля половину армии и планирует против него переворот с целью захватить власть.
У меня в голове эхом звучат слова Гримы Мог: «Двор Зубов отдал себя в руки старого Главного генерала твоего отца и шайки других изменников. Из достоверных источников мне известно, что твой Верховный король будет свергнут еще до следующего полнолуния».
Теперь они кажутся мне гораздо более убедительными, чем прежде.
Но поскольку предполагается, что я Тарин, предпочитаю ничего не отвечать. Почти сразу лицо Орианы выражает сочувствие, и она говорит:
Сейчас для тебя самое главное это отдых. Понимаю, что прятаться в лесу это последнее, что тебе нужно после потери Локка.
Да, говорю я. Много на меня свалилось всего. Думаю, что если все в порядке, мне действительно следует отдохнуть немного.
Ориана протягивает руку и нежным движением отводит назад упавшую мне на лоб прядь. Я знаю, что она не сделала бы этого, если бы знала, что я Джуд. Тарин обожает Ориану, они с ней близки, а я нет.
На это есть много причин. Не последняя из них то, что я помогла спрятать Оука в мире смертных, подальше от короны. С тех пор Ориана стала благодарна мне, но и обиделась при этом тоже. А в Тарин, я думаю, она видит человека, которого легко может понять. Возможно, Тарин действительно родственная душа с Орианой, хотя Хотя убийство Локка ставит это под сомнение, как, впрочем, и все, что я, казалось, знала о своей сестре-близнеце.
Закрываю глаза. Понимаю, что надо бы поломать голову над тем, как убраться отсюда, но вместо этого засыпаю.
В следующий раз я просыпаюсь в карете, которая куда-то катит. Напротив меня сидят Мадок и Ориана. Занавески на окнах задернуты, но я слышу звуки совершающего переход военного лагеря цокот конских копыт, тяжелые шаги солдат. Слышу также характерное рычание гоблинов, окликающих друг друга.
Смотрю на красный берет моего отчима и убийцу моего родного отца. Замечаю щетину на его небритом в течение нескольких дней лице. На его знакомом, нечеловеческом лице. Мадок выглядит очень уставшим.
Проснулась, наконец? с улыбкой спрашивает он меня, показывая свои зубы. Увидев их, я без особого удовольствия вспоминаю Гриму Мог.
Пытаюсь выпрямиться и улыбнуться в ответ. Уж не знаю, из-за супа я отключилась или все еще действовала та отвратительная сладкая дрянь, которой заставил меня надышаться Мадок, но я совершенно не помню, как меня сажали в карету.
Долго я проспала? спрашиваю я.
С момента дознания, которое выдумал Верховный король, прошло уже три дня, небрежно машет рукой Мадок.
У меня кружится голова, и я опасаюсь ляпнуть что-нибудь невпопад, благодаря чему меня сразу разоблачат. То, что я с такой легкостью теряю сознание, работает на меня так мне легче прикидываться моей сестрой. До того, как попасть в плен в Подводный мир, я приучала свой организм быть невосприимчивым к ядам, но теперь, похоже, стала такой же уязвимой для них, как Тарин.
Если мне удастся держать себя в руках, то я, наверное, смогу сбежать, оставшись неузнанной. Прикидываю, что именно из разговора с Мадоком могло бы в первую очередь заинтересовать Тарин. Наверное, то, что связано с Локком.
Я сказала им, что не делала этого, сделав глубокий вдох, говорю я. На меня даже чары навели, я сама настояла на этом.
Судя по его взгляду, Мадок смотрит на меня сейчас не как на лгунью, выдающую себя за свою сестру, но просто как на идиотку.
Сомневаюсь в том, что этот мальчишка-король предполагал выпустить тебя живой из своего дворца, говорит он. Он очень старался удержать тебя.
Кто? Кардан?
Что-то не похоже это на него.
Половина моих рыцарей полегла там, мрачно сообщает мне Мадок. Внутрь мы проникли без особого труда, но затем тронный зал внезапно сам собой замкнулся вокруг нас. Двери трещали и сжимались. Лозы и корни преграждали нам путь, тянулись к нашим шеям, стремясь сломать их или задушить.
Я довольно долгое время молчу, прежде чем спросить:
И все это вызвал Верховный король?
Не могу поверить, чтобы это сделал Кардан, которого я оставила одного в апартаментах. Его самого тогда впору было защищать.
Его охрана хорошо обучена и хорошо подобрана, а сам он знает свою силу. Я рад, что сумел прощупать Кардана, прежде чем идти против него всерьез.
А ты уверен, что это вообще мудро идти против него? осторожно спрашиваю я. Возможно, это и не совсем то, что сказала бы на моем месте Тарин, но зато уж точно не то, что сказала бы я.