Мудрость удел слабых, отвечает Мадок. И крайне редко помогает им так, как они на то надеются. Вот ты, например. Какой бы мудрой ты ни была, а за Локка замуж вышла. Разумеется, с тех пор ты стала мудрее. Настолько мудрее, что, возможно, сделала себя вдовой.
Ориана кладет свою руку ему на колено предупреждающий жест.
А что? громко смеется Мадок. Я никогда не скрывал, что мне совершенно не нравится этот мальчишка. И не ждите, что я стану его оплакивать.
Интересно, стал бы он так смеяться, если бы узнал, что Тарин действительно убила Локка? Впрочем, кого я хочу обмануть? Конечно, смеялся бы, даже еще громче, наверное. Хохотал бы до тошноты.
Наконец наша карета останавливается, Мадок выскакивает наружу и сразу окликает своих солдат. Я выскальзываю следом за ним и осматриваюсь вокруг. Мне все незнакомо и здешний пейзаж, и открывшийся передо мной военный лагерь.
Землю покрывает снег, на нем разведены большие костры и натянуты палатки. Некоторые из них сделаны из звериных шкур, другие из разноцветных тканей холстины, шерсти и даже шелка. Но больше всего меня поражают огромные размеры лагеря, полного вооруженных солдат, в любой момент готовых выступить против Верховного короля. За лагерем, чуть западнее его, поднимается гора, склон которой покрыт густой порослью елей. Рядом с горой приютилась крошечная застава единственная палатка и несколько солдат.
Я чувствую себя бесконечно далекой от мира смертных.
Где мы? спрашиваю я у Орианы, выбравшейся из кареты и подошедшей ко мне с плащом, чтобы набросить его на мои плечи.
Неподалеку от Двора Зубов, отвечает она. Так далеко на севере живут в основном только тролли и гульдры.
Двор Зубов это Неблагой двор, который удерживал в тюрьме Таракана и Бомбу и отправил в изгнание Гриму Мог. Самое последнее место, где я хотела бы оказаться. Место, откуда я не вижу способа убежать.
Пойдем, говорит Ориана. Постараемся как можно удобнее тебя устроить.
Она ведет меня через лагерь, мимо группы троллей, разделывающих тушу убитого лося, мимо эльфов и гоблинов, орущих военные песни, мимо портного, который чинит перед костром целую груду амуниции из звериных шкур. Издалека доносятся звон стали, повышенные голоса, крики животных. Воздух густо пропитан дымом, разбитая сотнями сапог земля под ногами превратилась в грязную снежную кашу. Пока что я плохо здесь ориентируюсь, поэтому стараюсь не потерять из вида Ориану. Наконец мы подходим к большой, но удобной на вид палатке, перед которой прямо на земле стоят два крепких раскладных, сделанных из козлиных шкур, стула.
Мой взгляд привлекает стоящий неподалеку замысловатый шатер. Опираясь о землю позолоченными когтистыми лапами, он выглядит так, будто держит в них весь мир и готов в любую минуту сорваться с места и помчаться туда, куда прикажет ему хозяин. Пока я рассматриваю шатер, из него выходит Гримсен. Да-да, тот самый кузнец Гримсен, который выковал Кровавую корону и много-много других артефактов для жаждущего все большей и большей славы Фейриленда. Одет Гримсен так изящно и богато, словно он не кузнец, а самый настоящий принц. Заметив меня, он бросает в мою сторону хитрый взгляд. Я отвожу глаза в сторону.
Внутри палатка Мадока и Орианы напоминает их дом, и в ней я чувствую себя неуютно. Один угол палатки превращен в импровизированную кухню, где сушатся гирлянды трав, а рядом с ними на полках видны запасы сухой колбасы, масла и сыра.
Ты можешь принять ванну, говорит мне Ориана, указывая на медную ванну, стоящую в другом углу. Ванна до половины наполнена снегом. Мы разогреем на огне металлический брусок, затем положим его в ванну, он растопит снег и нагреет воду так, что в ней вполне можно будет помыться.
Я отрицательно трясу головой, потому что мне по-прежнему нельзя снимать перчатки и показывать свою изуродованную руку. В принципе здешний холод мне подходит, им очень легко объяснить то, что я постоянно хожу в перчатках.
Нет, лучше просто умоюсь, говорю я. Скажи, а какая-нибудь теплая одежда для меня здесь найдется?
Само собой, отвечает Ориана и начинает суетиться на тесном пространстве, подбирая для меня плотное синее платье, чулки и сапоги. Она выходит из палатки и возвращается назад.
Спустя несколько минут появляется слуга с большим котелком, в котором дымится вода, и ставит его на стол вместе с полотенцем. Вода пахнет можжевельником.
Я оставлю тебя, освежись, говорит Ориана, накидывая плащ себе на плечи. Сегодня мы обедаем с Двором Зубов.
Мне не хочется причинять вам неудобства, говорю я. Мне очень неловко оттого, что она так добра ко мне, но я знаю, что не для меня предназначена эта доброта.
Ты хорошая девочка, улыбается Ориана и гладит меня по щеке. Я краснею от смущения.
Никогда я от нее такого не слышала.
Когда же Ориана уходит, я рада остаться одна. Быстренько обшариваю палатку, но не нахожу никаких карт или военных планов. Съедаю кусок сыра. Умываю лицо и все остальные части тела, до которых могу добраться, не раздеваясь, затем полощу рот теплой водой с капелькой мятного масла и чищу язык.
Наконец, надеваю на себя новое тяжелое теплое платье, заново заплетаю волосы в две простые тугие косички. Заменяю свои бархатные перчатки на шерстяные проверив, разумеется, не заметен ли в них отсутствующий кончик пальца, способный меня выдать.
К тому времени, когда я заканчиваю свои процедуры, возвращается Ориана. Она приводит с собой нескольких солдат, несущих кипу меховых шкур и одеял. По приказу Орианы они сгружают все это на предназначенную для меня кровать, отгороженную от всех ширмой.
Думаю, что на первое время сгодится, говорит Ориана и смотрит на меня, ожидая моего подтверждения.
Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы поблагодарить ее.
Шикарнее, чем можно было мечтать, говорю я.
Когда солдаты уходят, следую за ними через полог палатки. Выйдя наружу, пытаюсь сориентироваться по солнцу, которое вот-вот закатится, и снова осматриваю море палаток. Выделяю отдельные группировки. Вот люди Мадока, над их палатками поднят вымпел с его эмблемой перевернутый в виде чаши полумесяц. А вот эти солдаты из Двора Зубов, их палатки помечены символом, напоминающим мрачный горный хребет.
Вижу представителей еще двух-трех других Дворов, правда, тех, что либо сами меньше, либо послали совсем мало солдат. «Целая шайка других изменников», вспоминаются мне слова Гримы Мог.
Ничего не могу с собой поделать и продолжаю размышлять как шпионка. Сейчас у меня отличная позиция, чтобы разведать план Мадока. Я в его лагере, в его собственной палатке. Значит, я могу раскрыть все.
«Но это же безумие», говорю я самой себе. Много ли времени пройдет, пока Ориана или Мадок обнаружит, что я Джуд, а не Тарин? Вспоминаю клятву, которую дал мне Мадок: «Я одержу над тобой победу, но подготовлюсь к ней как можно тщательней, как перед схваткой с соперником, который доказал, что он мне ровня». Двусмысленный это был комплимент. Не комплимент даже, а скорее угроза. Неприкрытая. Я точно знаю, что делает Мадок со своими врагами убивает их, а затем макает в их кровь свой берет.
«Но это же безумие», говорю я самой себе. Много ли времени пройдет, пока Ориана или Мадок обнаружит, что я Джуд, а не Тарин? Вспоминаю клятву, которую дал мне Мадок: «Я одержу над тобой победу, но подготовлюсь к ней как можно тщательней, как перед схваткой с соперником, который доказал, что он мне ровня». Двусмысленный это был комплимент. Не комплимент даже, а скорее угроза. Неприкрытая. Я точно знаю, что делает Мадок со своими врагами убивает их, а затем макает в их кровь свой берет.
По идее, я в изгнании, и все это не должно меня касаться.
Но касается. Если я узнаю о планах Мадока, то смогу обменять их на окончание моей ссылки. Кардан, я думаю, согласится на это, если я дам ему шанс спасти Эльфхейм. Если, конечно, не решит, что я лгу и блефую.
Виви сказала бы сейчас, что мне следует перестать заботиться о королях и войнах и подумать над тем, как самой возвратиться домой. После поединка с Гримой Мог я вправе требовать от Брайерна работы на более выгодных условиях. Виви права в том, что если мы прекратим прикидываться, будто мы обычные люди, то сможем зажить на более широкую ногу и снять более просторную квартиру. Тем более что, судя по результатам королевского расследования, Тарин, скорее всего, не сможет больше возвратиться в Фейриленд.
По крайней мере, до тех пор, пока Мадок не возьмет верх.
Может, мне успокоиться и просто допустить, чтобы это случилось?
Но я не смогу через себя переступить.
Даже если это кажется глупостью, я не в состоянии совладать с гневом, который поднимается во мне, сжигает мое сердце.
Я королева Эльфхейма.
Даже в изгнании я все равно остаюсь королевой.
А это значит, что Мадок не только у Кардана пытается отобрать трон. Но и у меня.
Глава 9
Мы обедаем в палатке Двора Зубов, которая раза в три больше палатки Мадока и украшена роскошно, как настоящий дворец. Пол покрыт коврами и шкурами. С потолка свисают лампы, толстые свечи горят на столе между графинами с какими-то прозрачными напитками и блюдами подернутых инеем белых ягод, которых я никогда раньше не видела. В углу перебирает струны арфистка, переливы ее мелодий плывут в воздухе, аккомпанируя негромкому гулу разговоров.
В центре палатки установлены три трона два больших и один маленький. Они кажутся вырезанными изо льда скульптурами, внутри которых застыли цветы и листья. Большие троны пустуют, а на маленьком сидит девочка с голубой кожей. На голове у нее корона из сосулек, вокруг рта и шеи блестит золотая уздечка. Девочка закутана во что-то вроде серого кокона, а на вид она, пожалуй, всего лишь на год или два старше Оука и внимательно рассматривает свои беспокойно шевелящиеся пальцы. Ногти на них коротко обкусаны и обведены тонким ободком засохшей крови.
Если она принцесса, то вычислить короля и королеву труда не составит. Вот они в еще более изысканных коронах из сосулек. Кожа у них серая, того холодного оттенка, который встречается на камнях и у трупов. Глаза у них желтые, прозрачные и яркие, как вино. Одежда на них голубая, в тон коже девочки. Гармоничная троица в единой цветовой гамме.
Это леди Ноури, лорд Джарел и их дочь, королева Сурен, тихо говорит мне Ориана. Так, значит, правительница вот эта девчонка?
К несчастью, леди Ноури замечает меня.
Смертная, говорит она с хорошо знакомым мне презрением. А она что здесь делает?
Позвольте представить вам одну из моих приемных дочерей, Тарин, объясняет Мадок, бросая извиняющийся взгляд в мою сторону. Я уверен, что упоминал о ней.