Однако и тут появление гостей заставило дам замолчать очевидно, ничто не могло повлиять на столетние традиции почитания шейха. Немалую роль, конечно, играла и его манера держаться. Кэт было интересно, отчего Зейн решил сопровождать ее сам, она ощущала себя в фокусе внимания, направленного на него, и это ее смущало. Снова вспомнились слова матери: «Не прячься, малышка, поздоровайся с маминым другом». Кэтрин замедлила шаг, и Зейн тоже остановился.
Все в порядке? спросил он.
Да, да, я просто немного устала. Слишком много впечатлений.
Зейн пристально посмотрел на спутницу заставив ее еще больше смутиться и щелкнул пальцами.
Кто здесь говорит по-английски? спросил он, обращаясь к группе женщин, что стояли на почтительном расстоянии, рассматривая посетителей. От группы отделилась девочка-подросток. Нижняя часть ее лица была укрыта вуалью, и были видны лишь темные глаза, в которых читалось живое любопытство.
Как тебя зовут? спросил Зейн.
Касия, ваше величество, ответила она неуверенно.
Это доктор Кэтрин Смит. Ты будешь помогать ей все время, что она будет жить с нами, и получишь за это жалованье в двойном размере. Обеспечь ее всем необходимым и проследи, чтобы она не ходила нигде без сопровождения. Поняла?
Девочка с энтузиазмом закивала и опустилась на одно колено. По-видимому, она была сражена тем, что сам шейх обратился к ней напрямую. Однако Кэт ощутила укол недовольства: ей не понравились слова о сопровождении.
Касия покажет вам ваши покои, обратился Зейн к Кэтрин. Она будет сопровождать вас всюду, куда бы вы ни пошли. Здесь очень легко потеряться.
Легкое недовольство сменилось паникой: он что, читает ее мысли? Следуя за своей новой провожатой, девушка бросила украдкой взгляд на удаляющегося шейха. Его темные одежды бросали вызов ярким краскам экзотического сада и разноцветных одеяний женщин. Куда подевался тот мальчишка, что непринужденно смеялся в машине? Войдя во дворец, Зейн превратился в правителя, стоящего над всеми, кто обитал во дворце.
Кэт ощутила разочарование при мысли о том, что мужчина, которого она увидела в машине, исчез бесследно и, скорее, просто был плодом ее чересчур богатого воображения.
Глава 3
На следующие две недели Кэт с головой погрузилась в работу так было легче дисциплинировать свои мысли и не думать о поведении Зейна. Перво-наперво нужно было отшлифовать язык. Касия явно переоценила свое владение английским, однако она была умна и дружелюбна, помогая Кэт сблизиться с женщинами во дворце. Общаться приходилось на смеси английского и местного наречия. Касия вскоре стала ее подругой, а потом незаменимой помощницей ее знания были неоценимы во всем, что касалось обычаев страны. Однако и она, и другие женщины, казалось, мало что знают о королевской семье, и особенно о Зейне. Никто не рассказал о том, как он впервые появился во дворце или об отношениях, что связывали его с отцом. Возможно, они попросту не знали, а может, молчали намеренно. Однако тут Кэт одергивала себя: зачем Зейну было приглашать ее, если ему есть что скрывать?
Она уже повстречалась с местным бизнесменом, повидала архитектурные сооружения, побывала даже на одном из политических собраний. Все казалось интересным и полезным, но все эти встречи были назначены самим шейхом. Охранники и советники, окружавшие Кэт, явно были проинформированы относительно того, с кем ей позволительно общаться. Ей ни разу не удалось убедить их поменять расписание встреч или разрешить ей сделать что-то самой. Зейн же оставался в тени по-видимому, в его намерения не входило интервью, на которое он поначалу согласился. Сначала Кэт даже радовало его отсутствие слишком уж его величие действовало ей на нервы, однако дни шли, и у нее появились вопросы, на которые мог бы ответить лишь шейх. Радость сменилась разочарованием: проект по изучению культуры страны и ее народа, веками отрезанного от остального мира, требовал доступа ко всем представителям местного сообщества и, разумеется, к шейху. На кону стояла ее карьера и потом, Зейн согласился дать интервью. Пусть она не привыкла к мужскому вниманию и уж конечно не доводилось ей бывать в компании мужчин, которые могли, казалось, взглядом воспламенить камень, но ее неопытность в общении не должна была стать камнем преткновения для проекта. Времени оставалось совсем немного, и нельзя было терять его, отдаваясь собственным переживаниям.
Однако спустя две недели по прибытии Кэт так и не продвинулась в своих попытках поговорить с шейхом лично. Рави держался безукоризненно вежливо и всячески помогал, но на вопросы о встрече с Зейном находил бесчисленные отговорки: его величество занят, уехал из страны, сегодня не располагает временем для встречи. Наконец, Кэтрин решилась написать шейху записку, чтобы напомнить о его обещании. Ответом ей были две строчки на кремовой бумаге:
«Рави организует встречу, когда у меня будет время для нее. З.Х.»
Шейх пишет тебе, точно он твой поклонник, послышался голосок Касии. Кэт смутилась и, смяв записку, бросила ее в корзину у стола.
Скорее, точно он тиран, поправила она.
Что это означает? не упустила случая узнать новое слово Касия.
Кэт поискала подходящий вариант перевода но, конечно, не нашла достаточно деликатного.
Это человек, который не позволяет тебе сделать что-то, что ты желаешь, объяснила она.
Девочка улыбнулась.
А что ты хочешь сделать?
Мне нужно поговорить с людьми за пределами этих стен, пояснила Кэтрин. Хочу поспрашивать других.
Она не стала говорить о том, что хочет побеседовать и с шейхом: девочка не могла ей ничем в этом помочь.
Почему бы тебе не сходить на рынок? Там много местных.
Я бы с радостью, но мне нельзя никуда ходить без сопровождения, вздохнула Кэт. А на встречах, которые состоялись, я толком и не поговорила с людьми.
Ты можешь пойти со мной за травами и специями для завтрашней еды.
Сердце Кэт бешено застучало в груди. И почему она не подумала о том, что Касия часто выходит за пределы замка?
Это это просто прекрасно! Чудесная идея.
Кэт была обрадована столь простым решением проблемы может, все же Зейн тут ни при чем и виной всему ее собственная нерешительность?
Ваше величество, поступили новости с женской половины дворца.
Зейн поднял глаза и увидел в проеме, ведущем в его кабинет, своего дворецкого лицо его выражало смятение и руки были сжаты вместе. Так, ясно, Кэтрин Смит опять что-то придумала. Он и не полагал, что с ней будет столько проблем. Он не собирался назначать с ней интервью до тех пор, пока не удостоверится, что способен держать себя и свои желания в руках. Однако она оказалась на удивление настойчивой и не уставала просить его о встрече, хотя он ясно дал понять, что не готов.
В чем дело, Рави? спросил он, откладывая ручку. Только не говори мне, что доктор Смит снова хочет меня видеть. Мой ответ по-прежнему отрицательный.
Он уже сказал Рави, чтобы тот не беспокоил его больше просьбами Кэтрин это мешало контролировать свои чувства.
Нет, ваше величество. Прежде невозмутимое лицо Рави явно отражало тревогу. Мне только что сказали, что доктор Смит покинула дворец.
Что? Зейн едва не задохнулся. А где она, черт возьми?
Мы не знаем, но полагаем, что она ушла на рынок с Касией.
Зейн вскочил, чувствуя, что сердце его вот-вот выскочит из груди.
Как давно они отсутствуют? спросил он.
Никто их не видел уже несколько часов.
В чем дело, Рави? спросил он, откладывая ручку. Только не говори мне, что доктор Смит снова хочет меня видеть. Мой ответ по-прежнему отрицательный.
Он уже сказал Рави, чтобы тот не беспокоил его больше просьбами Кэтрин это мешало контролировать свои чувства.
Нет, ваше величество. Прежде невозмутимое лицо Рави явно отражало тревогу. Мне только что сказали, что доктор Смит покинула дворец.
Что? Зейн едва не задохнулся. А где она, черт возьми?
Мы не знаем, но полагаем, что она ушла на рынок с Касией.
Зейн вскочил, чувствуя, что сердце его вот-вот выскочит из груди.
Как давно они отсутствуют? спросил он.
Никто их не видел уже несколько часов.
Несколько часов! За это время могло произойти что угодно. Кэтрин чужая в этой стране она, вероятно, даже не говорит на языке. Ее нельзя, нельзя было оставлять одну. Зейна охватила паника на миг он вспомнил, как, будучи ребенком, просыпался ночью и обнаруживал, что матери нет дома. Обычно она находилась в одном из баров по соседству, и всякий раз ему приходилось ее разыскивать. Его мать была хронической алкоголичкой, и здоровье ее а также психику нельзя было назвать стабильными. Зейн приказал себе прекратить истерику. Кэтрин Смит не имеет никакого отношения к той давней истории. Но все же ее необходимо было вернуть, прежде чем она подвергнет себя опасности.
Почему мне не сказали об этом раньше? требовательно спросил он Рави, стремительно направляясь к конюшне.
Простите, ваше величество, с трудом вымолвил дворецкий, пытаясь не отставать.
Принесите мне одежду и оседлайте Пегаса! прокричал Зейн одному из конюхов.
Ваше величество, нет необходимости выезжать вам лично, пробормотал Рави. У меня есть люди, которые по вашему приказу обыщут рынок и приведут ее.
Я возглавлю поиски, решительно сказал шейх.
Когда Рави вернулся, неся верховую одежду, Зейн оделся, покрыв голову и закрыв тканью лицо, оставив лишь глаза. Был полдень, и солнце палило нещадно, а верховая поездка означала, что пыль из-под копыт будет лететь в лицо.
Привели коня Пегас в нетерпении притопывал ногами и раздувал ноздри, склоняя голову под уздечкой. Взяв поводья у мальчика-конюха, Зейн вспрыгнул на жеребца, и тот вихрем вырвался со двора. Сзади послышался топот копыт охрана сопровождала его на поиски. За воротами дворца в глаза моментально ударило солнце. Конь поскакал по направлению к городу встречающийся по дороге народ, узнавая всадника и его свиту, опускался на колени. Приближаясь к старым улочкам, ведущим в центр, к рынку специй, Зейн ощущал, как в нем нарастает гнев. Когда он найдет Кэтрин, она испытает на себе полную силу его гнева за неповиновение приказам и за то, что она подвергла себя излишней опасности.
Она говорит, что Тарик был жестоким правителем, перевела Касия, и Кэт кивнула, записывая ее слова в принесенном с собой блокноте.
Они уже два часа провели на рынке, и Кэт сделала немало фотографий, стараясь запечатлеть как можно больше. Впервые ей предоставился шанс увидеть народ без тщательного наблюдения охраны и она старалась извлечь из этого максимум пользы. Старая Назарин, что распоряжалась прилавком, была первой, кто смог поведать хоть что-то о сорока годах правления Тарика Али Навари Хана.