Руки ее были покрыты морщинами, в которые навеки въелась краска, которой она пользовалась, перекрашивая и продавая одежду на рынке. Акцент ее делал речь почти неузнаваемой, но с помощью Касии Кэт выведала массу полезной информации о королевской семье Назарин не раз бывала во дворце со своим товаром.
Она говорит, он был очень жесток со своим сыном, добавила Касия.
Кэт подняла голову от записей.
Вы имеете в виду Зейна? спросила она на местном наречии.
Старуха подняла на нее изумленный взгляд по-видимому, ей впервые довелось услышать, как кто-то называет шейха столь неофициально. Кивнув, она что-то быстро заговорила, но Кэт не поняла ни слова. Она с нетерпением ждала, пока Касия, выслушав сообщение, переведет его, наконец девочка повернулась к своей спутнице, и глаза ее были круглыми от удивления.
Она говорит про нового шейха, да того, что приехал из Америки. Он не раз пытался бежать из дворца, но каждый раз его наказывали за неповиновение.
Наказывали? Как? прошептала потрясенная Кэт. Ей впервые пришлось услышать о том, что Зейна привезли в родную страну против его воли. До сих пор она знала лишь о том, что мать его, Зельда, после рождения мальчика уехала из Нарабии и забрала сына с собой очевидно, сказочная история любви с шейхом была целиком и полностью придумана журналистами. Сама актриса никогда не говорила в интервью о своем браке, и Кэт не раз размышляла о том, какие обстоятельства могли заставить мать отказаться от сына. Она также знала, что Зельда безуспешно старалась найти работу и не раз арестовывалась в состоянии алкогольного опьянения. По-видимому, это и стало при чиной того, что свои права на воспитание сына заявил отец хотя Кэтрин не удалось найти официальное решение суда относительно опеки или лишения Зельды родительских прав. Она не раз задумывалась о том, каково это было для мальчика-подростка очутиться в Нарабии, где обычаи и правила поведения были гораздо более суровы но и не догадывалась об истинном положении вещей.
Наказывали? Как? прошептала потрясенная Кэт. Ей впервые пришлось услышать о том, что Зейна привезли в родную страну против его воли. До сих пор она знала лишь о том, что мать его, Зельда, после рождения мальчика уехала из Нарабии и забрала сына с собой очевидно, сказочная история любви с шейхом была целиком и полностью придумана журналистами. Сама актриса никогда не говорила в интервью о своем браке, и Кэт не раз размышляла о том, какие обстоятельства могли заставить мать отказаться от сына. Она также знала, что Зельда безуспешно старалась найти работу и не раз арестовывалась в состоянии алкогольного опьянения. По-видимому, это и стало при чиной того, что свои права на воспитание сына заявил отец хотя Кэтрин не удалось найти официальное решение суда относительно опеки или лишения Зельды родительских прав. Она не раз задумывалась о том, каково это было для мальчика-подростка очутиться в Нарабии, где обычаи и правила поведения были гораздо более суровы но и не догадывалась об истинном положении вещей.
Пытаясь сформулировать вопрос, чтобы узнать побольше об отношениях Зейна с отцом, Кэт вдруг заметила, как одна из внучек Назарин скользнула в комнату они разговаривали в одной из кладовок магазина.
Вам нужно уходить: шейх едет сюда со своими людьми, произнесла она умоляюще, глядя на Касию и Кэт.
Нам пора, сказала Касия. Он приехал за тобой.
Сердце Кэт бешено застучало в груди. Она не знала, почему шейх ее разыскивает, но чувствовала, что ответ на этот вопрос ей не понравится. Ей вовсе не хотелось уходить: Назарин не рассказала еще и половины того, что она хотела бы услышать. Но внучка ее явно выглядела напуганной, а Касия тревожно поглядывала на свою старшую подругу. Меньше всего Кэт хотелось навлечь беду на Назарин, ее семью и на свою юную спутницу. Скорее всего, произошло недоразумение: она не сделала ничего неправильного, не отправилась на рынок одна. Да и потом, не будь Зейн так занят и найди он время для разговора, он бы знал о ее планах.
Поблагодарив Назарин, Кэтрин и Касия вышли из магазина и поспешили к центру. Закрыв лицо шарфом, Кэт заслонила глаза рукой от нестерпимо жаркого полуденного солнца. Рынок специй закрылся час назад, потому что температура становилась невыносимой. Прилавки опустели, и лишь горстка людей слонялась вокруг. Внезапно до ушей девушек донесся топот копыт его услышали и люди на улицах. Некоторые даже выходили из домов. На холме над рыночной площадью появились шесть всадников: на первом скакуне, огромном и черном как смоль, летел наездник в развевающихся длинных одеждах. Очутившись рядом с девушками, он резко затормозил жеребец встал на дыбы, и копыта его со стуком опустились в нескольких сантиметрах от ног Кэт. Она в страхе попятилась, узнав Зейна. Даже в национальном костюме и с наполовину закрытым лицом его легко было распознать. По-видимому, для местных тоже не составило труда понять, кто ворвался на рынок на лошади все они почтительно опускались на колени. Касия тоже села. Кэт же осталась стоять, застыв в изумлении отчасти даже благоговении.
Сорвав платок, укрывавший лицо, Зейн наклонился к Кэтрин, и глаза его яростно вспыхнули, пригвождая девушку к земле. Протянув руку в перчатке, он скомандовал:
В седло, немедленно.
Кэт, однако, осталась стоять, чувствуя, как в ней поднимается волна негодования: она здесь, чтобы выполнять свою работу, в чем проблема? Конечно, она не хотела расстроить шейха и определенно не ожидала, что он примчится за ней сам. Возможно, стоит последовать его приказу но что дает ему право так на нее сердиться?
Я еще не закончила. Мне нужно доделать работу, произнесла она, упрямо закладывая руки за спину.
Зейн громко выругался и в горячем неподвижном воздухе это прозвучало точно выстрел. Кэт поежилась. Быть может, стоит повиноваться и обсудить ситуацию наедине с Зейном? Но, прежде чем она успела принять какое-либо решение, шейх спрыгнул с лошади и подошел к Кэт почти вплотную. Казалось, он буквально дрожит от ярости.
Вы сядете на эту чертову лошадь без всяких споров, тихо произнес он. Или для вас будут серьезные последствия.
Кэтрин покраснела, но решила не повиноваться. Она целых две недели терпеливо и аккуратно давала понять, чего хочет, почему с ней обращаются точно с непослушным ребенком, не давая работать?
Прекратите меня пугать, сказала она, выпрямляясь и не желая показывать свой страх. Я не стану это терпеть только потому, что меньше вас и слабее и, конечно, ниже по рангу. Я приехала сюда, чтобы делать свою работу, если вы этого не хотите, зачем меня пригласили?
Прекратите меня пугать, сказала она, выпрямляясь и не желая показывать свой страх. Я не стану это терпеть только потому, что меньше вас и слабее и, конечно, ниже по рангу. Я приехала сюда, чтобы делать свою работу, если вы этого не хотите, зачем меня пригласили?
Лицо Зейна застыло, и было видно, как он стиснул зубы. Взгляд, которым он окинул Кэт, заставил сердце ее бешено застучать в груди. Шейх стоял так близко, что можно было уловить аромат мыла, исходящий от его разгоряченной кожи, внезапно ее охватило желание. Поначалу Кэтрин даже разозлилась на себя: о чем она думает! Но, увидев ответную реакцию в глазах Зейна, запаниковала неужели он все понял?
Это еще не все, прорычал он, хватая Кэт на руки и поднимая ее в седло. Ахнув, она обхватила его за шею, а очутившись на лошади, схватилась за луку седла, стараясь не соскользнуть с него. Сердце ее колотилось так громко, что, казалось, заглушало собой все. Конь подпрыгнул, и Кэт пришлось сжать колени, чтобы не упасть. Большая ладонь опустилась на седло перед ней, и Зейн одним неуловимым движением вспрыгнул на лошадь позади Кэтрин.
Тихо, Пегас, произнес он негромко, и Кэт почувствовала его дыхание на своей шее. Он едва не касался ее уха губами.
Обхватив девушку за талию, другой рукой Зейн схватил поводья. Его бедра прижались к ногам Кэт, удерживая ее в седле спиной она чувствовала сильные мускулы его груди, а ягодицы ощущали его член. Кэтрин поняла, что ошеломлена, покорена его сильным большим телом и не может контролировать себя, откуда ни возьмись, ее захватило возбуждение, грозя превратиться во всепоглощающую волну. Зейн прокричал что-то одному из своих людей, и тот, наклонившись, посадил Касию позади себя. Пегас рванулся вперед и поскакал галопом. Кэтрин подпрыгивала в седле и понимала, что грудь ее бьется о руку мужчины: прижимая свою спутницу к шее лошади, он с легкостью удерживал Пегаса одной рукой. Пальцы Кэт судорожно впились в кожу арабского седла.
В мгновение ока они вырвались с рыночной площади огромный конь, казалось, летел, и его не смущали ни песок, ни камни под копытами и поскакали по пустыне ко дворцу, стены которого сверкали вдалеке. На какое-то время Кэт показалось, что все вокруг утихло и отодвинулось на второй план остались лишь стук копыт, ровное дыхание Зейна и ее прерывистые вздохи. В голове крутились слова, сказанные им на рынке: «Это еще не все». Почему-то ей подумалось, что они несут в себе скорее обещание, нежели угрозу.
Зейн был так зол, что едва мог дышать не говоря уже о том, чтобы думать. Да, он унизил Кэтрин и был с ней груб, но, черт возьми, он испугался, что с ней могло что-то произойти. Память услужливо подсказывала многочисленные эпизоды из детства, когда ему приходилось вот так же бросаться на поиски матери.
Пегас остановился во дворе, и мальчик-конюх бросился к нему, чтобы подобрать поводья. Зейн соскочил с лошади и стащил Кэт. Капюшон ее длинного одеяния упал на плечи, открывая волосы, безжалостно стянутые на затылке. Несколько локонов выпали из прически. Чувствуя, как в нем нарастает раздражение, Зейн безмолвно выругался. Эта девчонка подвергла себя опасности, упрямо не повиновалась его приказам, и у нее хватило наглости ему возражать, когда он примчался, чтобы сопроводить ее во дворец ради ее же безопасности.
Кэтрин настороженно наблюдала за ним, словно ожидая новой вспышки гнева. И ее явное намерение не показывать своих чувств лишь сильнее разозлило Зейна. Схватив девушку за руку, он потащил ее в свои покои.
Куда мы идем? спросила Кэт, упираясь и стараясь замедлить шаг. Однако Зейна было не так-то легко остановить.
Куда-нибудь, где потише, прорычал он, не понимая, на кого больше злится: на Кэт или себя самого.
Наконец они дошли до покоев шейха, и Зейн, отпустив охранников, громко хлопнул дверью. Ему казалось, что от переполнявших его гнева, страха и возбуждения он сейчас потеряет сознание.