Линочка, помоги мне на стол накрыть, сказала мама, когда в разговоре возникла пауза.
Да, конечно, кивнула в ответ и, проигнорировав красноречивый предупредительный взгляд Титова, пошла за матерью.
Господи, откуда он? Кто он? зашептала она, стоило только нам скрыться за дверями кухни.
Я вздохнула и села за стол. Конечно же, ещё заранее пыталась продумать, что и как сказать родным, но на деле всё оказалось гораздо сложнее.
Его зовут Владислав Титов. Он известный бизнесмен.
Так
Мы познакомились не так давно.
И теперь ты с ним живёшь? нахмурилась мама.
Она достала тарелки и ножи, вынула из шкафчика салфетницу. В каждом мамином движении и предмете обстановке я видела то родное и близкое, чего мне так не хватало всё это время.
Да, мам. Мы с ним в общем, поженились.
Господи! снова воскликнула мама и опустилась на стул напротив. Она смотрела на меня так пристально, что мне даже стало не по себе. Но мыслей её прочитать я, естественно, не могла. Думает, что я скрывала Влада всё это время? Что ж, именно в этом на её месте я бы сама себя и заподозрила.
Ох, доченька Это из-за того, что он на Севика нашего похож?
Один бог ведает, чего мне стоило сдержать себя и не разрыдаться. Слёзы душили, в носу стало свербить. Наш Севик. Наш. Как же он мне сейчас был нужен!
Я просто решила, что мне пора начинать жить дальше, проговорила я те слова, за которые тут же себя возненавидела. Но какую ещё ложь сказать матери, я не знала. Пусть уж лучше думает, что всё происходит по моей воле и я пытаюсь жить счастливо, а не подозревает всякое.
Наверное, это правильно, с сомнением в голосе сказала она, и я кивнула. Нет, ты не подумай ты действительно должна жить дальше, просто
Я вновь закивала, прекрасно понимая, о чём она. Жить дальше, выйдя замуж за копию своего мужа было довольно странным.
Ладно, мамуль. Давай уже на стол накроем, я проголодалась, сказала я, произнеся очередную ложь. Но как переключить мать на более нейтральную тему, попросту не знала.
Ужин прошёл относительно хорошо. Если так можно было назвать едва ли не гробовое молчание и попытки Титова это самое молчание разбавить хоть чем-то. Он перебрал едва ли не все возможные темы, способные заинтересовать моего отца или мать. Рыбалка, книги, охота. Дело дошло даже до огорода, и я едва сдержала смех, когда мама всё же начала беседовать с ним о редиске.
Я в свою комнату схожу, сказала я, стоило зайти речи о вечернем поливе. Заберу кое-что из вещей.
Влад снова послал мне свой фирменный взгляд видимо, решив, что я недостаточно хорошо поняла его в первые сто раз и я направилась к себе.
Первым делом собиралась отыскать документы, переданные мне после смерти Севы. Но забирать их пока не планировала. Найдя конверт в одном из ящиков стола, я вынула его и повертела в руках. Ничего примечательного. Коричневая плотная бумага, ни надписей, ни штампов. Внутри прощупывалось что-то вроде сложенных вдвое листов и какой-то небольшой прямоугольник. Я нахмурилась, размышляя о том, стоит ли открывать конверт, и когда пришла к однозначному выводу, что стоит, в коридоре послышались шаги.
Быстро сунув документы обратно, я повернулась к двери ровно в тот момент, когда в комнату зашёл Титов. И сразу, будто именно он был хозяином этой спальни, прошёл внутрь. Заложил руки в карманы брюк, осмотрелся.
Взгляд Влада упал на несколько фотографий, стоящих на полках и комоде. Я специально расставила как можно больше таких снимков. Я и Сева фотографии со свадьбы, с дачи, с Нового года. Какими счастливыми мы были на каждой из них
Когда Титов подошёл к одному из снимков и взял его в руки, я огромным усилием воли удержалась, чтобы не закричать, чтобы поставил его на место. Влад хмурился, разглядывая Севу, его глаза снова потемнели.
Ты закончила сборы? наконец, спросил он, едва ли не бросая фотографию обратно на полку.
Ещё нет. Мы торопимся? совладав с эмоциями, уточнила в ответ.
Торопимся, отрезал Титов и прежде, чем выйти, прорычал: И не смей тащить с собой эти снимки!
После чего оставил меня наедине с уже готовым ответом, который, впрочем, так и не слетел с моих губ.
Мы возвращались тоже молча. Титов, сжав челюсти с такой силой, что на скулах заиграли желваки, уверенно вёл машину, я же сидела, стараясь не думать о том, что он мне сказал перед тем, как мы уехали. Потому что сразу же изнутри начинал рваться протест. Никто не смел запрещать мне помнить Севу и считать его тем, рядом с которым все остальные мужчины меркли. Никто! Особенно человек, который насильно взял меня в жёны.
Торопимся, отрезал Титов и прежде, чем выйти, прорычал: И не смей тащить с собой эти снимки!
После чего оставил меня наедине с уже готовым ответом, который, впрочем, так и не слетел с моих губ.
Мы возвращались тоже молча. Титов, сжав челюсти с такой силой, что на скулах заиграли желваки, уверенно вёл машину, я же сидела, стараясь не думать о том, что он мне сказал перед тем, как мы уехали. Потому что сразу же изнутри начинал рваться протест. Никто не смел запрещать мне помнить Севу и считать его тем, рядом с которым все остальные мужчины меркли. Никто! Особенно человек, который насильно взял меня в жёны.
Впрочем, у меня имелось направление, куда я и перевела все свои мысли. Конверт. Даже от одного воспоминания о нём в груди начинало свербить. Я чувствовала, что с ним связано что-то важное. И как только раньше не открыла и не посмотрела, что же там? Чёрт! Нужно было сделать это сразу же, как только я его получила!
Как отдохнёшь, спустись вниз. Хочу с тобой поговорить, тихо сказал Титов, когда мы с ним вернулись обратно и вошли в дом.
Я посмотрела на него и нахмурилась. Создавалось впечатление, что в нём словно бы борются два человека тот, каким Влад был, когда мы с ним познакомились, и тот, каким он стал совсем недавно. И я пока не понимала, какого из этих двоих Титовых я хочу видеть. Ведь второй Влад он вызывал у меня совсем не те чувства, какие мне стоило бы испытывать.
Мы можем поговорить и сейчас, ответила я, складывая руки на груди, как будто мне нужно было начать защищаться от Титова сию же секунду.
Нет, я хочу в душ, буркнул он и удалился.
Я вздохнула и растёрла лицо ладонью. Всё так запуталось, стало настолько странным, что я уже мало понимала не только в происходящем, но и в своём к этому отношении.
Что ж Поговорим позже, раз уж на то пошло. Спорить с Титовым, по крайней мере в этом вопросе, я не собиралась.
Я тебя слушаю, сказала Владу, когда спустилась в гостиную через час.
Муж сидел на диване, пил виски и смотрел прямо перед собой. Я бы многое отдала за то, чтобы понять, о чём он думал всё это время.
Присядь, мягко ответил он, кивнув на диван напротив. Выпьешь?
Нет, не хочу, помотала я головой, опускаясь на указанное место. После чего повторила: Я тебя слушаю.
Речь пойдёт о твоих передвижениях, после паузы проговорил Титов, и я вскинула брови.
О моих передвижениях? не сдержав сарказма, уточнила в ответ. Как можно говорить о том, чего нет?
Я понимала, что рискую. Что сейчас уж точно не стоит окрашивать нашу с Владом беседу в тона насмешек и иронии. Но сдержаться было выше моих сил.
Титов же воспринял всё нормально. Усмехнулся и покачал головой.
Ты права, Элина. Тогда я перефразирую. Речь пойдёт о твоих передвижениях, которые я разрешу совершать с завтрашнего дня.
Моё сердце забилось с такой силой, что мне показалось, будто оно готово проломить грудную клетку и выпрыгнуть наружу. Он ведь сейчас не шутил? Влад вправду готов разрешить мне выезжать куда я захочу?
Мммм поясни, сказала я просто, хотя у меня и имелось множество вопросов, которые я пока задавать не решалась.
С завтрашнего дня ты можешь выезжать куда пожелаешь. Но на определённых условиях.
Каких?
Во-первых, никто не должен знать о том, как именно у нас с тобой всё получилось.
Я кашлянула, скрывая смешок. Получилось. Какое интересное слово.
Во-вторых? уточнила я.
Во-вторых, твои передвижения будут чётко оговорёнными со мной. Магазин, родные, работа. Пока так. За этим проследит Артур. Он будет твоим водителем, телохранителем, носильщиком В общем, кем ты пожелаешь. В пределах разумного, конечно.
«А на деле станет надсмотрщиком», хотелось сказать мне, но я благоразумно сдержалась. И без того Влад шёл на то, чего я никак не ожидала.
Хорошо. Это значит, что я прямо завтра могу отправиться в своё кафе? всё же уточнила я.
Можешь. Но помни Лина один твой неверный шаг, одна попытка поделиться хоть с кем-то обстоятельствами нашего с тобой знакомства и свадьбы и я вычеркну твоего брата из списка живых.
Он так и сказал вычеркну. Как будто у Титова и впрямь имелись скрижали, на которых было начертано, кто имел право на жизнь, а кто нет.
Я поняла. И я буду это помнить, кивнула я, мысленно приказав себе не закипеть и не высказать Владу всё, что я об этом думаю.
Хорошо.
Хорошо.
Он нахмурился, залпом допил виски и, отставив бокал, посмотрел на меня. Вновь возникло ощущение, что Титов рассмеётся и скажет, что это шутка. Но он произнёс те слова, что удивили меня ещё сильнее:
Если вдруг тебе что-то нужно какая-то помощь в твоём бизнесе, поддержка, финансы ты знаешь, к кому обратиться.
У меня всё хорошо, поспешно ответила ему, но тут же прибавила: Спасибо. Мне бы просто вернуться к работе.
Возвращайся, пожал он плечами. Главное, помни, о чём я тебя предупредил.
Он поднялся и ушёл, оставив меня одну. С чего вдруг решился на этот шаг, я не знала, да это, собственно, было и неважно. Титов дал мне возможность сделать глоток кислорода, и почти ничего не попросил взамен. И мне нужно было хвататься за эту возможность и первым делом выяснять всё относительно того злосчастного конверта. Чем я и собиралась заняться прямо завтра, уже предвкушая, что смогу хоть отчасти приоткрыть завесу какой-то тайны, которая так неожиданно появилась в моей жизни.
До того самого момента, когда переступила порог кафе, я не верила, что всё происходит на самом деле. И что Титов действительно разрешит мне выйти на работу. Но стоило мне только подойти к стойке заказа, окинуть прилавок жадным взглядом, как я поняла всё по-настоящему. Влад действительно просто встал утром и уехал на работу, а я я была хотя бы отчасти свободной.
Элина Михайловна! выдохнула Даша, девушка, стоящая за прилавком. А мы уже и не ждали вас.