В первые дни они, будто завороженные, бродили по городу среди вооруженных толп, смотрели на детей, играющих на мешках с землей, из которых строились баррикады, встречали дружинниц из НКТ, из ПОУМ, из Объединенной социалистической партии Каталонии в синих комбинезонах со скрещенными на груди лямками, женщин-воительниц, черноглазых, с львиными гривами, сжимающих в одной руке газету, в другой маузер. Они не походили на обычных представительниц «слабого пола». Эти женщины были другой породы. Не из тех, кто прячет голову под подушку, услышав вой койота, а из тех, кто будет не задумываясь палить из окон по фашистам. Британские и французские газеты дрались за то, чтобы разместить их портреты на первых полосах, не только потому, что восхищались их отвагой, но и потому, что фото «живых икон» войны приносили немалый доход. «Военный гламур», с видом знатока заключил Капа, когда реквизированный автомобиль с буквами «ОБП» «Объединяйтесь, братья-пролетарии», намалеванными на дверцах, пересекал бульвар Грасия, мча их на полной скорости к управлению порта.
За несколько дней Капа и Таро так освоились в этой атмосфере, будто выросли в районе Грасия. Они прочесали город из конца в конец, неустанно охотясь за людскими чувствами, пытаясь истолковать мир с помощью своих фотокамер. Все снимки были подписаны «Капа», но тем не менее, особенно поначалу, автора было легко вычислить. Он работал со скорострельной «лейкой», легко приближавшей объект. Кадры с ней, как правило, получались более компактными, но в них всегда попадали какие-нибудь посторонние детали, добавлявшие сюжету красок. Герда снимала более медлительным «роллейфлексом» и выстраивала кадр не торопясь. Ее фотографии были более совершенными технически, но и более традиционными. Герде не хватало непосредственности, как всем не уверенным в себе новичкам. Однако у нее был нюх на неповторимые мгновения. Парочка, освещенная солнцем. Он в синем комбинезоне и пилотке ополченца придерживает стоящую у ноги винтовку. Она очень светлая блондинка в темном платье. Оба от души смеются. Что-то в них привлекло внимание Герды. Возможно, то, что эти двое были так похожи на них самих: тот же возраст, черты лиц, которыми они могли бы, казалось, незаметно обменяться, та же близость, то же ощущение сообщничества. Она навела на резкость. Встала против света, нашла нужный ракурс. Два силуэта четко вырисовывались на фоне деревьев. Щелк. Веселый снимок на первый взгляд, но, если приглядеться, было в нем что-то трагическое, что-то предвещавшее беду.
В первые дни они, будто завороженные, бродили по городу среди вооруженных толп, смотрели на детей, играющих на мешках с землей, из которых строились баррикады, встречали дружинниц из НКТ, из ПОУМ, из Объединенной социалистической партии Каталонии в синих комбинезонах со скрещенными на груди лямками, женщин-воительниц, черноглазых, с львиными гривами, сжимающих в одной руке газету, в другой маузер. Они не походили на обычных представительниц «слабого пола». Эти женщины были другой породы. Не из тех, кто прячет голову под подушку, услышав вой койота, а из тех, кто будет не задумываясь палить из окон по фашистам. Британские и французские газеты дрались за то, чтобы разместить их портреты на первых полосах, не только потому, что восхищались их отвагой, но и потому, что фото «живых икон» войны приносили немалый доход. «Военный гламур», с видом знатока заключил Капа, когда реквизированный автомобиль с буквами «ОБП» «Объединяйтесь, братья-пролетарии», намалеванными на дверцах, пересекал бульвар Грасия, мча их на полной скорости к управлению порта.
За несколько дней Капа и Таро так освоились в этой атмосфере, будто выросли в районе Грасия. Они прочесали город из конца в конец, неустанно охотясь за людскими чувствами, пытаясь истолковать мир с помощью своих фотокамер. Все снимки были подписаны «Капа», но тем не менее, особенно поначалу, автора было легко вычислить. Он работал со скорострельной «лейкой», легко приближавшей объект. Кадры с ней, как правило, получались более компактными, но в них всегда попадали какие-нибудь посторонние детали, добавлявшие сюжету красок. Герда снимала более медлительным «роллейфлексом» и выстраивала кадр не торопясь. Ее фотографии были более совершенными технически, но и более традиционными. Герде не хватало непосредственности, как всем не уверенным в себе новичкам. Однако у нее был нюх на неповторимые мгновения. Парочка, освещенная солнцем. Он в синем комбинезоне и пилотке ополченца придерживает стоящую у ноги винтовку. Она очень светлая блондинка в темном платье. Оба от души смеются. Что-то в них привлекло внимание Герды. Возможно, то, что эти двое были так похожи на них самих: тот же возраст, черты лиц, которыми они могли бы, казалось, незаметно обменяться, та же близость, то же ощущение сообщничества. Она навела на резкость. Встала против света, нашла нужный ракурс. Два силуэта четко вырисовывались на фоне деревьев. Щелк. Веселый снимок на первый взгляд, но, если приглядеться, было в нем что-то трагическое, что-то предвещавшее беду.
Но до настоящих военных репортажей всему этому было еще очень далеко. Под стеклянными крышами над платформами Французского вокзала толпились тысячи солдат, ожидая отправки на Арагонский фронт. Тем временем радио «Унион» не переставало призывать добровольцев. Герда и Капа фотографировали сотни молодых людей, прощающихся с невестами, зрелых мужчин с маленькими детьми на руках, стойких женщин, поторапливающих своих любимых, на ходу поправляя им небрежно заправленные в штаны рубахи. На этом перроне не было ни слез, ни Андромах, провожающих в битву Гекторов. Только густой запах вокзала, боковой утренний свет, только вагоны с открытыми дверями, набитые добровольцами и разрисованные надписями: «Лучше умереть, чем уступить тирану».
Полные жизни молодые мужчины высовывались в окна, потрясали сжатыми кулаками. Они и понятия не имели о том, что их ожидает. Большинству не суждено было вернуться в Барселону.
В порту Кадиса только что причалил грузовой корабль с первой партией самолетов и нацистских солдат.
Таро и Капа в кафе (Фред Штейн)
«Чим подарил мне фотографию нас с Эндре, которую сделал его друг Штейн в «Кафе де Флор» На мне берет набекрень, я улыбаюсь, опустив глаза, словно выслушиваю откровенное признание» стр.55
Photo by Fred Stein Archive/Getty Images
Портрет Герды Таро (Фред Штейн)
«Мы с Руфью нашли новую работу: перепечатываем на машинке киносценарии для Макса Офюльса», стр. 55
Photo by Fred Stein Archive/Getty Images
Роберт Капа, Сеговийский фронт, Испания, конец мая/начало июня 1937 года. (Герда Таро)
«Войска республиканцев под командованием генерала Вальтера только что перешли в наступление недалеко от Сеговии, и больше всего на свете и Герде и Капе хотелось запечатлеть великую победу. Они работали бок о бок, выходя на передний край, меняясь «лейкой» и «аймо». стр. 228
Портрет Герды Таро (Фред Штейн)
«Мы с Руфью нашли новую работу: перепечатываем на машинке киносценарии для Макса Офюльса», стр. 55
Photo by Fred Stein Archive/Getty Images
Роберт Капа, Сеговийский фронт, Испания, конец мая/начало июня 1937 года. (Герда Таро)
«Войска республиканцев под командованием генерала Вальтера только что перешли в наступление недалеко от Сеговии, и больше всего на свете и Герде и Капе хотелось запечатлеть великую победу. Они работали бок о бок, выходя на передний край, меняясь «лейкой» и «аймо». стр. 228
© Gerda Taro © International Center of Photography/Magnum Photos/East News
Герда Таро и республиканский солдат во время налета авиации франкистов. Кордова, 1936 год. (Роберт Капа) «Однажды Капа увидел, как под обстрелом Герда присела рядом с каким-то ополченцем за невысокой скалой» стр. 231
© Robert Сара © International Center of Photography/Magnum Photos/East News
«Герда Таро с камнем, подписанным РС», Испания, 1936 г. (Роберт Капа)
«А еще он сфотографировал ее у каменного дорожного столба с буквами РС. Столб обозначал границу муниципального округа partido comunal, и им показалось забавным, что сокращение подходило и для коммунистической партии Partido Comunista.» стр. 231
© Robert Сара © International Center of Photography/Magnum Photos/East News
«Смерть республиканца», Испания, 5 сентября 1936 г. (Роберт Капа)
Боец республиканского ополчения Федерико Боррель Гарсия в момент гибели. Серро Муриано, Кордовский фронт. 5 сентября 1936 года
«Роберт Капа так и не смог оправиться после «Смерти солдата-республиканца», лучшей военной фотографии всех времен. Фотографии, четвертовавшей его душу.» стр. 165
© Robert Сара © International Center of Photography/Magnum Photos/East News
XIII
Узкое шоссе. Пятна солнечного света на капоте машины. Горящая сигарета, локоть, высунутый в открытое окно. Капа вел машину осторожно: за каждым поворотом мог появиться патруль. Герда откинулась на спинку сиденья, сухой ветер, пропитанный запахом олив, теребил ей волосы. Она насвистывала мотив переделанной народной песни, которая в последние дни слышалась повсюду: «С самой вершины сосны разгляжу, разгляжу, что там творится. Вижу, паля по врагу, наш бронепо наш бронепоезд мчится, как птица. Братцы, потеха, потеха! Франко спасает свой зад, и ему, ох, не до смеха!» Они ехали в автомобиле, официально выделенном для прессы, по тому же самому шоссе, по которому колонны бронетехники направлялись на фронт. Ее колено оказалось у самой коробки передач, так что на ухабах приходилось отводить его в сторону или задирать ногу. Герде нравилось это уединение в машине, едущей по незнакомой пока земле, которую они еще не успели полюбить. На дороге то и дело встречались грузовики с черно-красными знаменами анархистов. Время от времени где-то вдали слышались разрывы снарядов.
Под Уэской фронт стабилизировался. События развивались так медленно, что ополченцам, после того как они установили на своих позициях пулеметы, хватило времени помочь крестьянам из окрестных коллективных хозяйств убрать урожай и обмолотить пшеницу. Герда молча бродила между желтеющих полей с копнами соломы вдоль тропинок и снимала сцены сельского труда часть общих усилий по спасению республики. Но Капу эта идиллия выводила из себя. Ему не терпелось запечатлеть наконец победу республиканцев.